Перед вами — отчет об одном научном исследовании, проводившемся несколько месяцев назад. Его тема — «Психологическая готовность к материнству у беременных женщин» — показалась нам очень интересной. Тем более, что объектом исследования были беременные женщины из Владивостока, а его автором — Наталья Островская, выпускница факультета психологии Гуманитарного института Морского государственного университета имени адмирала Г. И. Невельского.

В ходе исследования была проведена психодиагностика двух групп беременных женщин по 25 человек в каждой. Первую группу представляли женщины, состоявшие на учете по беременности в женской консультации Первомайского района и находившиеся на лечении в дородовом отделении родильного дома № 3. Во второй группе были те, кто посещал (помимо врачей-гинекологов) еще и платные занятия во владивостокских школах для беременных. Многие из них постарались получить необходимую теоретическую, физическую и психологическую подготовку к родам и будущему родительству вместе с мужьями.

Все 50 женщин находились на поздних сроках беременности. Всем предстояли первые роды.

Наталья Островская и ее научный руководитель, доцент, заведующая кафедрой психологии МГУ Н. М. Шорина предположили, что психологически к материнству лучше должны быть подготовлены женщины из второй группы. И проверили это предположение.

Надеемся, что знакомство с наиболее показательными и важными положениями этой работы будет полезным для вас.

Уже беременная — еще не мама

«О детях, даже грудных, можно сказать, что им не слишком подходит обстановка механического совершенства. Мне нравится использовать слова „Достаточно хороший“. Детям подойдут достаточно хорошие родители, а достаточно хорошие — это вы и я». Таково мнение известного психоаналитика и специалиста в психологии материнства Д. В. Винникотт.

Однако многие ли из нас готовы сегодня стать родителями? Судя по данным современной статистики, количество желающих с каждым годом неумолимо уменьшается: если в 1985 году население страны естественным способом увеличилось на 2,4 миллиона человек, то в 2000-м году — всего на 1 миллион.

Но дело не только и даже не столько в статистике, сколько в изменившемся отношении к родительству вообще и к материнству, в частности. Сегодня большинство семей имеет одного ребенка. Грудное вскармливание становится редкостью: нынешние молодые родители сами были оторваны от материнской груди в раннем возрасте (2–6 месяцев) и отданы на воспитание в ясли. Результат: большинство так и не знают, что такое чувства материнства или отцовства. Так, по данным психологического анкетирования (Лисина Е. А. ), только 3% студенток Санкт-Петербургского университета оценили значимость ребенка как «важнейшую жизненную ценность».

Проблема родительства глобальна. Как утверждают английские ученые, беременность не просто не радует — она угнетает современных женщин. Британцы провели исследование с участием 3 тысяч женщин с успешной карьерой, и те ответили, что вынашивание ребенка их измотало буквально до нервного истощения.

Другими словами, забеременеть — это еще не значит быть готовой к материнству. Во всяком случае, психологически.

Материнский инстинкт — это миф?

Материнство — одна из социальных женских ролей, и общественные нормы и ценности, безусловно, влияют на его содержание и проявление у каждой конкретной женщины. Это положение принято сегодня всеми и споров не вызывает. Чего нельзя сказать о таком понятии как «материнский инстинкт».

Полемика на эту тему возникла во второй половине ХХ века. Одни придерживались точки зрения, что материнская привязанность — природного свойства, и это роднит людей и животных. Такая позиция характерна для Д. Винникотта. Он утверждал, что реализация материнских свойств после родов возможна при ориентации на чувство, а не на сознательный анализ своего поведения.

Близок к природному пониманию материнского инстинкта и А. И. Захаров, рассматривающий его как «преломление инстинкта самосохранения в виде инстинкта продолжения рода».

Крайне противоположную позицию заняла Э. Бадинтер. Проследив историю материнских установок на протяжении четырех столетий, она, обнаружив чрезвычайную изменчивость материнских чувств в зависимости от эпох, а также ее культуры и личностных свойств, пришла к выводу, что «материнский инстинкт — это миф».

Высказывание Э. Бадинтер цитирует в своей фундаментальной работе «Культура и мир детства» М. Мид. «Материнская забота и привязанность к ребенку,— пишет она,— очевидно, настолько глубоко заложены в реальных биологических условиях зачатия и вынашивания, родов и кормления грудью, что только очень сложные социальные установки могут полностью подавить их». По мнению М. Мид, женщины по самой своей природе являются матерями, но при социальном неодобрении беременности и материнства могут идти на все, чтоб не рожать детей. Что, собственно, и демонстрирует сегодня печальная демографическая статистика, причем не только в России.

Л. Б. Шнейдер говорит о модели материнства, меняющейся в соответствии с изменениями в обществе. Он констатирует — в наши дни материнство занимает незначительное место в иерархии ценностей женщины. «Налицо новая модель личности, не обеспеченная соответствующей моделью материнства».

Итак, нормы материнского поведения, как и нормы материнского отношения не существует. Как не существует исключительно одной обусловленности самого феномена материнства — биологической или социо-культурной. Однако, как отмечают многие современные исследователи, несмотря на «ненормативность», видимо, существует «стереотипная динамика психического состояния беременных, предшествующая эффективному („нормативному“) материнству (которое можно было бы условно принять за норму), и особая динамика, предшествующая отклоняющимся типам материнского отношения и поведения».

Другими словами, если при беременности у женщины в ее состоянии есть некая позитивная психическая динамика — значит, есть готовность к материнству. Специалисты-психологи уверены, что на этот «процесс» можно и должно влиять.

Работа с будущими родителями очень сложна. И — востребована, особенно в форме оказания психологической помощи во время беременности и по раннему развитию ребенка. С недавних пор мечты о такой помощи стали реальностью. В том числе и во Владивостоке, где несколько последних лет, кроме традиционного медицинского сопровождения беременности, женщины имеют возможность получить дополнительную подготовку к родам и материнству в специализированных центрах и школах.

Готовы ли Вы к материнству? В свете демографических и психологических проблем нынешнего времени значение такой поддержки трудно переоценить. Необходимо отметить, что эти, достаточно новые для отечественного родовспоможения и педиатрии структуры, работают пока автономно от родильных домов и женских консультаций, и обращение туда для женщин является не обязательным шагом (как, например, прием у врача-гинеколога), а делом свободного сознательного выбора, личной инициативой.

Группу, получающую такую поддержку, составили женщины, посещавшие во Владивостоке школы для беременных «Планета детей», «Современные родители» и «Крепыш».

Как «измерить» готовность к материнству?

«Измеряли» с помощью специальной процедуры психодиагностики. Она состояла из трех шагов.

Сначала каждая из 50 женщин отвечала на вопросы диагностической анкеты.

Затем — проходила специальный тест, высказывая свое отношение к понятиям «Материнство» и «Мой ребенок». Но не на словах, а опосредованно — подбирая к этим понятиям образцы восьми тестовых цветов (синего, желтого, зеленого, красного, фиолетового, коричневого, черного и серого). Тем самым, т. е. выбранными цветами, испытуемые отвечали на наши вопросы «Какие цвета подходят словам „Материнство“ и „Мой ребенок“?» и «Какие цвета не подходят словам „Материнство“ и „Мой ребенок“?»

Третий шаг — свободное рисование на те же темы «Материнство» и «Мой ребенок».

Какие признаки мы считали показателями психологической готовности/неготовности к материнству? Это самый важный и сложный вопрос. Тут на помощь пришел подход к исследованию готовности к материнству известных российских психологов, признанных специалистов в области детско-родительских отношений М. И. Лисиной и С. Ю. Мещеряковой. Они считают главным показателем готовности/неготовности, как и собственно успешного/неуспешного материнства, способ взаимодействия матери с ребенком — объектный или субъектный. В нашем случае — будущей матери с неродившимся ребенком.

Если женщина тяготится беременностью, видя в находящемся в ней человечке большую проблему своего существования, или, напротив, пребывает в неадекватном состоянии, рассчитывая на ребенка как на способ решения своих проблем (социальных, межличностных, отношений с мужчиной и пр. ), или придает ребенку сверхценное значение, возводит заботу о нем в абсолют, воспринимает малыша как цель своей жизни и возможность реализации своих собственных представлений о воспитании, то это — объектный способ взаимодействия. И — показатель неготовности к материнству.

Готовы ли Вы к материнству? Если женщина переживает беременность как желанную, а ребенка — не как проблему, способ или божество, а как возможность реализации своей женской сущности, то еще до его рождения начнет складываться субъектный способ взаимодействия с ним. И — необходимое для благополучного вынашивания особое состояние беременной: слиянность с ребенком (симбиоз), формирование его образа, адекватное спокойное отношение к физическим неудобствам беременности, отношение к движениям плода как к блаженству и как поводу пообщаться с малышом. Субъектный способ — это ориентация на потребности ребенка после его рождения, а не на свои, часто спорные представления о воспитании. Субъектный способ — показатель психологической готовности к материнству.

Способ общения, взаимодействия с ребенком будущие мамы перенимают у собственных матерей.

Итак, мы сравнили две группы беременных женщин по ответам анкеты на вопросы а) об отношениях с собственной матерью; б) о чувствах, переживаемых при беременности, о ее желанности/преждевременности; в) об отношении к неродившемуся ребенку и движениям плода, способам общения с малышом; г) о планах по уходу за ним (приучать к самостоятельности, следовать режиму, стараться, чтоб засыпал в кроватке сам или — брать на руки, когда плачет и молчит, во всем исходить из потребностей ребенка).

Далее мы сравнили результаты двух групп по цветовому тестированию. И, наконец, сравнили рисунки на темы «Материнство» и «Мой ребенок».

Не вдаваясь в детали процедуры психодиагностики, представим читателям наши выводы.

Выводы

Данные диагностической анкеты.

Теплые, душевные и самые близкие отношения с собственной матерью были соответственно у 19 и 20 женщин из групп № № 1 и 2. Конфликтные, напряженные подчиненные — у 6 и 9. Противоречивые ответы об отношениях с матерью (например, «теплые, напряженные») дали 6 и 4 испытуемые обеих групп.

Данные об установке на стратегию воспитания тоже не выявили существенных различий. Личностно-ориентированный (субъектный) тип взаимодействия с будущим ребенком (исходить из его потребностей, брать на руки независимо от того, плачет ребенок или молчит) планировало одинаковое количество женщин из обеих групп — по 13. Объектный тип общения, когда взрослые руководствуются собственными представлениями о воспитании и нуждах ребенка (считают, что необходимо следовать режиму, приучать малыша к самостоятельному засыпанию), «не замечая» его потребностей и «выключая» свою материнскую интуицию, предпочли по 3 женщины каждой из групп. Оставшиеся разделились поровну, дав ответы, соответствующие смешанной (амбивалентной) установке на стратегию воспитания.

Однако различия между группами все-таки есть. Они обнаружились по таким показателям как переживание ситуации беременности и отношение к неродившемуся ребенку. Их достоверность была подтверждена математически (методом матстатистики) — путем вычисления критерия соответствия χ² Пирсона.

В чем же эти различия?

Желанная запланированная беременность выявлена у 11-ти женщин (группа № 1) и 20-ти (группа № 2). По количеству абортов решительно лидирует группа № 1 (12 женщин против 6 в группе № 2, причем некоторые испытуемые, прежде чем решиться на роды, имели несколько абортов; максимальное число — 7).

Женщины, прошедшие занятия в школах для беременных, давали более адекватные ответы на вопросы о переживании беременности. Их ответы больше, чем ответы другой группы, соответствовали признакам нормального психофизиологического течения беременности (от физического недомогания, снижения активности в первом триместре к хорошему самочувствию во втором, повышению активности, направленной на ребенка, в начале третьего, общему расслаблению и ожиданию встречи с ребенком к концу беременности).

Они же (18 женщин из 25-ти группы № 2) на вопросы об отношении к неродившемуся ребенку давали подробные, развернутые ответы, обращались к ребенку с помощью ласковых слов («солнышко», «малыш», «зайчик»). В группе № 1 подобным образом ответили только 9 женщин. Движение плода воспринимают как повод пообщаться чаще в группе № 2–17 женщин (10 в группе № 1).

Отличаются у групп и представления о материнстве. Если в группе № 1 материнство это, в основном, «духовная потребность» (17 выборов), «жизненная необходимость» (10) и на третьем месте «возможность реализации своей женской сущности» (7), то у женщин группы № 2 материнство — это «возможность реализации своей женской сущности» и «духовная потребность» (по 13 выборов) и только для четверых испытуемых это — жизненная необходимость.

Полагаем, что представления группы № 2 больше соответствуют понятию «материнство», если, как принято в психологии, понимать под материнством личностную потребностно-мотивационную сферу женщины, составляющими которой являются 1) забота о рождении и воспитании ребенка и 2) женская самоидентификация. Последняя включает в себя специфическое личностное образование — психологическую готовность к материнству. Перефразируя отечественных и зарубежных психологов, можно сказать, что без готовности к материнству женщина неадекватна своей женской, данной от природы, сущности.

Цветовой тест отношений.

Если диагностическая анкета обращена к сознанию, то есть отношениям, выражаемым с помощью слов, то цветовой тест выявляет то, что скрывается или не осознается.

Вот его результаты. У женщин обеих групп есть внутренние конфликты в материнско-детской сфере, и здесь влияния специальных занятий в школах для беременных не обнаружено. Так, в группе № 1 у 4-х испытуемых возможны конфликты с принятием ребенка, у 2-х — с ситуацией материнства. В группе № 2–2 женщины неосознанно не принимают ребенка, у 5-ти возможно непринятие будущего материнства, у 2-х — бессознательное отрицание материнства и ребенка.

Показательно, что эти результаты согласуются с признаками недостаточной готовности к материнству тех же испытуемых в ответах на вопросы диагностической анкеты.

Данные цветового теста указывают на общую напряженность, усталость, стресс, отвержение потребности в расслаблении у женщин обеих групп. Отвержение испытуемыми хроматических цветов — красного (18 женщин в группе № 1 и 16 — в группе№ 2) и желтого (10 и 11 соответственно) может указывать «на наличие эмоционально-психологического стресса, содержанием которого являлись разочарование, ощущение несбыточности надежд и, как защита, уход в мир иллюзорных представлений, отвечающих собственному настроению и желаниям».

Показательно и неожиданно отношение практически всех испытуемых к фиолетовому цвету. Поясним, почему.

Классик психодиагностики Макс Люшер определял фиолетовый как наиболее часто предпочитаемый, любимый именно беременными женщинами. Он отмечал, что, работая с цветовым тестом, они ставят фиолетовый на первые позиции, выбирая его как наиболее предпочитаемый.

По Люшеру, психологическое значение фиолетового — это мечты, мистика, интуиция, сверхчувствительность, т. е. всё то, чем наполнена психика беременной. Но наше исследование дало неожиданный результат: умозаключение Люшера подтверждения не нашло. Фиолетовый цвет подавляющее число женщин обеих групп (45 из 50-ти) поставили на 4–7 позиции, что означает либо равнодушие к нему, либо более того — неприятие и отвержение.

По мнению специалистов, такой «странный», с точки зрения классика, но, увы!, привычный по нынешним временам цветовой выбор говорит о том, что психологическая норма — штука весьма изменчивая, и то, что было во времена Люшера, сегодня решительно не так. Указанный выбор фиолетового, считают психологи, означает скрытую, неосознаваемую нежелательность беременности и, как следствие этого, недостаточную чувствительность беременных женщин, не позволяющую им интуитивно воспринимать своего ребенка.

Этот признак психологической неготовности к материнству, проявляемый на бессознательном уровне, подтвержден и результатами качественного анализа рисунков на темы «Материнство» и «Мой ребенок».

Большинство из них (63 из 84-х) отнесены к типам рисунков, свидетельствующих о неблагоприятной ситуации материнства — внутреннем конфликте, неприятии существующего положения вещей, доминировании страхов, тревоги, неуверенности в себе, враждебности, неадекватной ценности ребенка, объектно-ориентированном типе взаимодействия с ним. В группе № 1 рисунков такого типа — 29, в группе № 2–34.

Уравнивают это количественное различие 6 отказов от рисования у женщин группы № 1 (против 2-х отказов в группе № 2). Такой способ реагирования беременной на задание порисовать на более чем актуальные для нее темы рассматривается как конфликт с ситуацией материнства.

Группа № 2 (женщины, посещавшие школы для беременных) превосходит группу№ 1 по количеству рисунков самого неблагоприятного типа — с признаками конфликта с ситуацией материнства. В таких рисунках образы матери и ребенка заменены на «весомые, грубые, зримые» символы. Материнство и ребенок в них — то дом и дерево, то животное или герой мультфильма, то игрушка, соска, бутылочка или памперс. Логично предположить, что у этих испытуемых сознание преобладает над чувственностью, интуицией.

Этот вывод подтверждается (см. выше) нетрадиционным для беременных обеих групп выбором фиолетового цвета.

Подводя итоги исследования, отметим, что рабочая гипотеза о возможных различиях в структуре психологической готовности к материнству у исследуемых групп подтвердилась.

Эти различия проявились в анкете — словесно выраженных компонентах готовности: переживании ситуации беременности и отношении к неродившемуся ребенку. То есть только в тех позициях, на которые нацелены программы психологической подготовки центров «Планета детей», «Современные родители» и «Крепыш».

Эффект таких программ налицо. Это осознавание периодов течения беременности, субъектный тип взаимодействия с ребенком у женщин, прошедших цикл специальной психологической подготовки к родам и материнству. Видимо, другие позиции, безусловно влияющие на уровень психологической готовности к материнству — детский опыт общения и установка на стратегию воспитания будущего ребенка — находятся в семейной истории каждой из женщин. И — за рамками этих программ. В результате эти позиции схожи у обеих групп.

В ходе исследования выявлено, что неблагоприятные компоненты неготовности к материнству — внутренние конфликты, непринятие беременности и ребенка, тревоги, страхи, стресс часто либо не осознаются, либо скрываются. Это характерно для женщин обеих исследуемых групп.

Есть основания говорить о преобладании сознания над чувствами, о частичной утрате природного дара — материнской интуиции и неспособности чувственно, образно воспринимать своего ребенка частью испытуемых.

Автор концепции исследования готовности к материнству С. Ю. Мещерякова различает три уровня готовности — высокий, средний и низкий. При суммировании данных качественного и математического анализов получены следующие результаты по трем психодиагностическим методикам:

— группа № 1–19 женщин имеют средний уровень психологической готовности к материнству, 6 — низкий;

— группа № 2–2 женщины имеют высокий уровень готовности, 22 — средний, 1 — низкий.