Ответ очевиден. Тем же самым.

— А вы к нам еще приедете? — этот вопрос взрослому, впервые вошедшему в стены детского дома, дети задают всегда. И еще до того, как вы что-то скажете, вас тщательно просканируют. Задавать вопрос будет один, а наблюдать все остальные. Будет замечено все: сколько времени вам понадобилось, для того, чтобы ответить; застал ли этот вопрос вас врасплох или нет; задумались ли вы над ответом; смотрите ли вы в глаза человеку, которому отвечаете или смущенно отводите глаза в сторону; врете или нет, в конце концов. Важно даже не то, что именно вы ответите, важно то, как вы это сделаете. И в этот момент любой ребенок, растущий в условиях детского дома, примет решение, манипулировать вами дальше или нет. Если вы приехали к ним из жалости, вам этого не простят.

Весь парадокс в том, что каждому ребенку ненавистно отношение «Сиротку надо пожалеть!», но при этом каждый из них точно знает, что именно с этой маской на лице он получит от лицемерных взрослых то, что им надо. Поэтому чужую жалость будут обязательно использовать с выгодой для себя. Не лицемерными в этой ситуации могут быть всего лишь две модели поведения: вам надо либо осознанно становиться постоянным взрослым в жизни этого ребенка (наставником или приемным родителем, все равно), либо честно признаваться, зачем приезжаете. Попробуйте вслух, глядя в глаза, сказать ребенку — «Я приехал к тебе из жалости…» Не получается? Поздравляем, Вы лицемерите…

Поэтому на вашу жалость они и будут давить. Ровно столько, сколько вы им позволите это делать. Ваша жалость — это оплата вашего чувства вины за действия другого взрослого. Потому что все нормальные люди понимают — ну не должно быть сирот в мирное время! Это несправедливо!

Но откупаться от чувства вины — это же типичная ошибка взрослого перед ребенком, вы же это наверняка знаете по собственным детям?

Как они нас используют

Самая распространенная манипуляция воспитанника детского дома по отношению к чужому взрослому — пробивка на оплату телефона. Кстати, да, телефоны в детском доме есть почти у всех ребят старше 12 лет. Откуда? Иногда слышишь вот такой ответ: «Папа купил!» — и это — чистая правда, папа есть, и он связь не прерывает, но продолжает быть папой на расстоянии. Телефоны детям покупают родственники. А вот расходы на связь и на интернет они оплачивают гораздо реже. Поэтому телефонные «доноры» нужны всегда. И, что самое удивительное, они всегда находятся! Точно так же, как и деньги на сигареты.

Есть еще один любопытный способ манипуляции. Этот лайфхак наказания посторонних взрослых за жалость используют дети, состояние здоровья которых требует регулярной госпитализации.

— Ой, Андрюша наш расстроенный сегодня! — говорит нам воспитатель — не обращайте внимания на его плохое настроение!

— А что случилось? — спрашиваем, вдруг, чем помочь ребенку надо?

— Да отменилась его больница!

— Как это «больница отменилась»? Ему лечение необходимо?

— Да плановая госпитализация, каждые полгода проходит…

— А почему расстроенный-то?

— Дак вы что, они же у нас каждый раз с плановой госпитализации с баулами вещей и вкусностей приезжают!

И все становится понятно. Даже рассказывать не надо, сразу сам себе все представляешь, в деталях. Живет в палате. Рядом мамочки других больных детей. Сердобольные санитарочки с первой же минуты докладывают: «В 5 палате мальчик-сирота, никто к нему не приходит…» И все, понеслось. А мальчик-то тоже не промах, с маской сиротки на лице…

Нельзя винить в этом детей. Мы сами вынуждаем их на подобное поведение. Просто потому, что ничего о них не знаем. Вот, небольшой ликбез.

Жизнь по детдомовским законам: взрослые как часть этого мира

В детском доме, как и в любом другом коллективе, члены которого оказались в нем не по своей воле и вынуждены жить одним и тем же составом в одних и тех же стенах, все определяют внутренние законы. Устанавливались они годами и, чаще всего, не теми взрослыми, которые в этом доме работают. Здесь не принято болтать о том, как складываются взаимоотношения между детьми. Особенно в период, когда в Доме остаются только дежурные воспитатели — об этом знают только сами дети. Здесь считается слабостью чего-то не знать и задавать вопросы друг другу. Здесь практически нет личного пространства и очень мало по-настоящему личных вещей.

Здесь очень хорошо знают свои права и не понимают, что такое обязанности. И здесь взрослым достаточно сложно выстраивать доверительные отношения с детьми. Просто потому что отношения не могут строиться по часам и в соответствии с Трудовым кодексом.

Поэтому, когда кто-то из детей что-то делает не так, а взрослые пытаются исправить их поведение или поступки, то очень часто от детей в адрес взрослых слышится примерно следующее:

— Вы обязаны!

— Вы права не имеете меня заставлять, я Уполномоченному по правам ребенка напишу!

— Вы вообще за меня деньги получаете!

И ведь формально они правы.

В каждом детском доме есть жители, у которых мало шансов попасть в семью. У кого-то есть браться и сестры (закон не позволяет разделять детей при устройстве в замещающие семьи), кто-то уже пережил семейное устройство, но, так бывает, не подошел приемным родителям и прожил очередную процедуру отказа от него взрослыми. Их отношение к взрослым складывается на основе собственных наблюдений и собственного опыта общения. И срывы в поведении детей тоже, как правило, имеют вызванную взрослыми причину.

В который раз за свою короткую жизнь такой ребенок вынужден отвечать за ошибки взрослых? Поверь, дружок, это еще не предел, самое страшное предательство — еще впереди.

Перемены. Но к лучшему ли?

Поскольку наш фонд работает уже 9 лет, и главные наши программы — долгосрочные, мы видим своими глазами, как взрослеют и меняются на наших глазах дети и как меняется их отношение к взрослым.

Вот они совсем юные, 7,8,9 лет. Каждого незнакомого взрослого воспринимают, как потенциальную маму или долгожданного папу. Все их действия, слова и поступки в момент контакта с новым взрослым подчинены одному — ребенок хочет понравиться и стать «своим». «Если я буду себя правильно вести, то, может быть, меня заберут отсюда…»

Вот они уже постарше, 10,11,12 лет. Они по-прежнему надеются обрести семью и встретить «своего» взрослого. Но их в их поведении уже не будет этого мучительного, ищущего одобрения, подтекста. Нет, они, наоборот, загонят это ожидание и это желание глубоко внутрь и будут проверять тебя всякими своими каверзными детскими вопросами, по-прежнему сканируя твое поведение и реакцию на них. «Посмотрим, как ты прореагируешь, если я буду баловаться и бесить тебя своими выходками…»

А вот им уже 13,14,15 лет. Ожидание встречи со «своим» взрослым и желание обрести семью растворяются в бесконечном, как море, разочаровании. И вместе с этим разочарованием в их глазах поселяется презрение к взрослому. Ты не оправдал их ожидание. И тебя прощают только потому, что ты ничего не обещал, но по-прежнему не бросил. Тебя слушают, но не всегда слышат. «Не понимаю, что тебе надо, но так и быть, можешь пообщаться со мной…»

16,17,18 лет — в этом возрасте они живут одной мыслью и дышат предвкушением глотка только одного воздуха — воздуха предстоящей свободы. Взрослые, которые были все эти годы рядом, превращаются во что-то типа удобной и привычной мебели. Которая останется в старой квартире, в Доме. Они живут очередным ожиданием и очередным желанием — «Я выйду отсюда, и у меня все будет хорошо!» Да, им страшно, но, как и любой другой молодой человек, их сверстник, в этот момент они одурманены гормоном «Я — сам, я — взрослый, я все вытерпел, и теперь никакой другой взрослый не может меня учить жизни…»

Но именно в этот момент судьба приготовит им очередной удар. Пока они жили в детском доме и периодически натягивали на лицо маску сиротки, на их пути всегда находились жалостливые взрослые, которые им потакали. Теперь, на выходе из детского дома, маской сиротки уже никого не разжалобишь. Ты — сам. И ты — никому не нужен…

Но ведь всегда найдутся благотворители, не так ли?

Благотворители — суть этого слова, по большому счету, ребята из детского дома не понимают. Они знают слово «Спонсоры». По их мнению — спонсоры это те, кто что-то привозит или дарит, а потом что-то требует взамен. Как минимум, сделать фотографии или видео…

И это действительно происходит. Примитивно и отвратительно. Читайте подробности завтра.

Благотворители? Нет, благоотвратители…