Ольгу Юрьевну Васильеву я знаю как хорошего историка, она много работала в архивах, поднимала сложные темы. В 1996 году в нашем институте (ББИ) вышла ее книга “Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917–1941: Сборник документов”. Это очень серьезная и полезная книга для историков. Я сама ею пользуюсь. И впоследствии у нее вышло немало серьезных книг и статей, основанных на архивных изысканиях.

В профессиональной научной среде Васильева – уважаемый человек. Она с хорошим образованием, с большой практикой, в том числе преподавательской. А для министра образования это очень важно.

Очень важно, что сфера ее научных интересов – взаимоотношения Церкви и государства, а шире – религии и государства, она много занималась, например, протестантами, глубоко разбирается в своем предмете.

Уверена, что на посту министра образования она сможет защитить высшую школу, которую в последние годы просто разваливали. Не представляю, например, что она могла бы сказать, что нам не нужно столько людей с высшим образованием и что количество вузов нужно неуклонно сокращать, а преподавателям искать заработок в бизнесе. И я могу надеяться, что Ольга Юрьевна сможет стать более успешной на посту министра образования, чем ее предшественники.

Однако есть и сомнения. Вот какого рода. Далеко не со всем, что пишет и что говорит О. Ю. Васильева, я могу согласиться. Ее прямолинейно понимаемый патриотизм, установка на приоритет государства перед личностью, славословие Сталину – все это, безусловно, мне чуждо и даже пугает. Здесь кроется опасность того, что на посту министра образования она будет навязывать свое видение другим. А это значит, что идеология вытеснит науку, образование сведется к начетничеству. А этого бы совсем не хотелось. Образование должно помогать человеку становится мыслящей личностью, а не делать из него винтик вертикали власти. Надеюсь, что как мыслящий человек Ольга Юрьевна это понимает.

В ходе встречи гость с целью определения национальной идеи провела экскурс в историю, отметив, что формирование российской цивилизации, а вместе с тем и становление патриотизма в своем развитии проходило по разным сценариям: со своими взлётами, как например, в XIX веке,так и падениями, которыми отмечен век XX.


«Наша страна – единственная страна в мире, которая после 1917 года в 1991-ом пережила второй социально-политический кризис. Как в послереволюционный период до 1934 года, так и в промежуток времени с 1991 по 2002 года о патриотизме не говорили, сами понятия патриотизма, любви к Отечеству, героизма были искоренены, отсутствовали в общественном сознании», – признается эксперт.


В продолжении лекции Ольга Васильева обратилась к событиям Великой Отечественной войны, как яркому и достойному примеру в исследуемом вопросе, акцентируя внимание на героях военного времени и их письмах с фронта с общим контекстом «Зов Родины – это долг»:

«Сегодня, говоря о патриотизме, важно изучать феномен поколения 20-х годов ХХ века. Это было поколение героев».
Отвечая на вопросы участников форума о патриотическом воспитании молодого поколения Ольга Васильева, как педагог истории, отметила важность обращения в этом воспитании как к биографии отдельных личностей военной эпохи, так и к героям нашего времени, таким как Александр Прохоренко, который погиб 17 марта 2016 года при исполнении служебных обязанностей в ходе боёв за город Пальмира в Сирии, или Сергей Солнечников – российский офицер, ценой своей жизни спасший подчинённых ему солдат при взрыве боевой гранаты.


«У нас в стране обязательно должны быть улицы, посвященные и той маленькой девочке, которая замерзла в годы блокады, на санках перевозя свою мертвую мать, и гражданам, которые делают что-то достойное для страны», – говорит эксперт.


В формировании национальной идеи, по словам педагога, важен также и момент возвращения литературы народов России, который происходит сегодня, потому как «без нее мы просто не будем знать друг друга».

Неподготовленный взлет

Знаковым здесь скорее является другое: отношение не к чиновнику, а к самой науке. Ощущение проходного двора. Как назначили, так и сняли. Был человек пришлый — оказался ушлый (в разных смыслах слова). При нем немало наворотили, хотя отчасти не в полной гармонии с его личными соображениями и желаниями — и так же легко «ушли». Обвешанного собаками и с порушенной репутацией. Понятно, что, будучи самым непопулярным министром, а тем более политической жертвой, он вряд ли мог рассчитывать на более почетную отставку, но сам посыл на место, с наукой и образованием вовсе не связанное, многое говорит об отношении к «отрасли». Нам лишний раз напомнили, «кто это был».

Примерно о том же говорит и свежее назначение. При всем уважении к новому министру в отношении науки и образования это звучит примерно так: вы большего не заслуживаете. Какими бы выдающимися личными качествами новый руководитель ведомства ни обладал, такой взлет карьеры и публичной значимости выглядит несколько неподготовленным. Тем более что каждое такое назначение — это еще и послание сообществу не только о том, какого замечательного человека подобрали, но и о том, что других, более подходящих персонажей в кадровом резерве интеллектуальной сферы, у власти в данный момент либо не нашлось, либо вообще нет и не предвидится. Политический вес такого министра больше говорит о растущей невесомости самой академии. Вообще говоря, сильный начальник управления АП может быть почти равен руководителю линейного ведомства — профильному министру, но тут явно не тот случай; к тому же зам по не очень понятным и не самым центровым «общественным проектам».

Творческая и служебная биография нового министра уже обыгрывается. Предлагая президенту новую кандидатуру, премьер-министр Дмитрий Медведев так и сказал: «На смену Дмитрию Ливанову я предложил бы назначить женщину Ольгу Юрьевну Васильеву, которая имеет хороший послужной список». Формально все сходится: связь одновременно с наукой (докторская степень, более 150 научных работ, семь монографий) и с образованием (окончила исторический факультет в Московском педагогическом институте, член совета по подготовке программ по курсу «Отечественная история» при Министерстве образования России). Получила также дирижерско-хоровое образование в Московском государственном институте культуры (значит, умеет «дирижировать») и окончила факультет международных отношений Дипломатической академии (следовательно, дипломатична и должна уметь договариваться).

Что будет?

Пока можно сделать как минимум следующие предположения.

С академической наукой в целом покончено, оставшееся будет тихо доделывать ФАНО, а потому новый министр сможет в большей степени сосредоточиться на проблемах образования (что, судя по всему, нашему назначенцу по духу и по биографии ближе). Что же касается собственно науки, то новому руководителю, скорее всего, будет ближе гуманитарная сфера знания: хозяйство РАН и проблемы физики, химии, астрономии, молекулярной ботаники и высшей арифметики — это все же нечто другое.

Образование и гуманитарная наука привлекут особое внимание нового руководства прежде всего по линии духовности и общественной морали, патриотизма и гражданской ответственности. Насколько все это будет окрашено конфессиональными мотивами, сказать трудно, но в том же послужном списке все интересующиеся судьбой нашей интеллектуально-духовной сферы уже отметили:

— в 1999 году будущим министром получена степень доктора исторических наук за диссертацию «Русская православная церковь в политике Советского государства в 1943–1948 годы»;

— до 2002 года — руководство Центром истории религии и церкви Института российской истории РАН и кафедрой государственно-конфессиональных отношений РАГС;

— членство в комиссии по делам религиозных объединений при правительстве и должность редактора журнала «Государство, религия, церковь в России и за рубежом».

Трудно сказать, будут ли открыты факультеты и кафедры теологии во всех институтах страны, но контакт российской науки и образования с РПЦ, по идее, должен еще более наладиться. Говоря шире, можно ожидать большего проникновения идеологии в сферу образования и гуманитарного знания.

И наоборот, трудно ожидать, что новый министр снизит уровень административного давления на науку и образование, укоротив претензии индексов цитирования и ЕГЭ, а можно и обмануться в этих пессимистических прогнозах.

Многое будет зависеть от того, насколько системно новый министр возьмется за дело. Можно сконцентрироваться на любимых духовных темах, все остальное оставив «специалистам», уже показавшим чудеса эффективного менеджмента в науке и образовании. А можно попытаться начать переговорный процесс со специалистами в науке и образовании, а не в управлении всем подряд по универсальным схемам.

Сейчас вряд ли кто вовне предскажет, какая ипостась этой многогранной личности в будущем возьмет верх: дирижер, историк патриотизма РПЦ, дипломат или специалист по общественным проектам. Тем более что перед выборами балласт уже сброшен, а новый министр по определению должен будет в течение месяца делать максимально обнадеживающие заявления. Однако по мере углубления в вопрос вскрываются новые детали мировоззрения министра. Идеал политического деятеля — царь. Почтительное цитирование Сталина. Погромные представления о 1990-х и славословия в адрес идеи создания историко-культурного стандарта. Значит, все еще впереди.

Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/opinions/politics/19/ ... 8670b704e9

Один из важнейших параметров - уровень зарплаты педагогов. Путин дал понять, что он зафиксирован в законе - не ниже среднего по экономике - и его нужно выполнять, несмотря ни на какие объективные трудности.
https://rg.ru/2015/12/23/prezident-site.html