– По закону, бригада должна состоять из двух человек – фельдшера и врача, или двух фельдшеров, не так важно, но медработников должно быть двое, – сообщил V1.ru господин Белоглазов. – Это логично, потому что один медработник оказать качественную помощь в ситуации, когда есть нуждающиеся в транспортировке тяжело пострадавшие люди, не способен. В ситуации со взрывом дома на Университетском первыми на место чрезвычайной ситуации прибыли две фельдшерские бригады из расположенного поблизости пункта скорой помощи №8. В составе каждой из этих бригад был всего один фельдшер

Критике Анатолий Белоглазов подверг и действия регионального Центра медицины катастроф, который, по его словам, в первые минуты чрезвычайной ситуации должен был взять координацию работы медиков в свои руки, а вместо этого «приехал к шапочному разбору».

В облздраве тем временем сообщили, что бригады в составе водителя и фельдшера недоукомплектованными не считают, поскольку водитель является полноценным членом бригады и может выполнять обязанности медбрата. Сама же работа по оказанию помощи раненным при взрыве, по данным ведомства, была организована максимально оперативно. –

Действительно, первыми на место взрыва дома приехали две бригады из пункта скорой помощи №8, каждая из которых была укомплектована одним медработником, – отметили в ведомстве. – Но следом, уже через две минуты, приехали еще две врачебные бригады. Спустя 20 минут после поступления вызова на месте взрыва работало уже 11 медицинских бригад

Как особо подчеркнули в облздраве, фельдшеры являются высококвалифицированными специалистами, которые имеют право на оказание неотложной скорой медицинской помощи

Как сообщалось ранее, в Уфе администрация станции скорой помощи решила урезать зарплату сотрудникам выездных бригад, используя процедуру специальной оценки условий труда (СОУТ).

Жители центра города сетуют на то, что в открытой в прошлом году поликлинике №2 на улице Карла Либкнехта не хватает терапевтов – сами врачи жалуются пациентам, что им приходится делить между собой несколько участков. По-прежнему пациенты говорят о нехватке врачей узких специальностей в различных поликлиниках. Так, в Городской поликлинике № 1, как утверждают жители, по три недели не могут записаться к неврологу. Сложно попасть и к офтальмологу — например, в той же второй поликлинике их двое, но принимают они всего шесть часов в неделю, в неудобное время, да к тому же в студенческой поликлинике. Талончиков тоже не достать. Нехватка офтальмологов остро ощущается и в детских поликлиниках, где окулисты работают несколько часов в неделю. То же самое – с кардиологами (детская поликлиника №2 на улице Орлова)

В то же время в минздраве сообщают, что проблема нехватки врачей в регионе последовательно решается. По данным министерства, не хватает региону менее 100 врачей. Так, в пример приводится работа по проекту «Земский доктор» — благодаря ему укомплектованность кадрами за пять лет повысилась на 16 процентов, а в сельские районы трудоустроено почти 300 врачей. Но даже в городе, объективно, проблемы остались

Как сообщалось ранее, больницы и клиники Северной столицы лишились санитарок — из 12 тысяч сотрудников младшего медицинского персонала на своих должностях осталась только половина.

источник

ИНТЕНСИВНОСТЬ И КАЧЕСТВО!
  Только системе ОМС удалось объединить эти понятия. Я начинал работать хирургом на 30 койках хирургического отделения и среднем пребывании больного на койке 14,5 койко-дней. В ходе поэтапной оптимизации, урезая коечный фонд отделения, уменьшали и средний койко-день, заставляя оставшиеся койки работать все более и более интенсивно.
  В 2009 году на 18 койках и 10 койко-днях я выполнял весь объем работы, который ранее делали два хирурга на 30 койках. В 2010 году уже на восьми койко-днях годовой план для 13 стационарных и пятидневных коек моего отделения составил почти 700 человек. И это только те пациенты, которых соизволит оплатить страховая компания, не наложив штрафных санкций.
  Лично для меня сия цифирь означает, что я должен прыгнуть выше головы, совершить подвиг, который ранее не смогли совершить два хирурга на 30 койках: за год госпитализировать каждого одиннадцатого жителя Красавина и прилегающих территорий. Или каждого третьего, впервые обратившегося на прием. При этом годовой план всей больницы для несчастных 40 стационарных и 20-дневных коек требует госпитализации каждого пятого жителя.
  Смысл такого планирования прост. Страховая компания оплачивает каждого пролеченного пациента, рассматривая его как законченный страховой случай. Но зачем платить, рассчитывая все реальные затраты больницы на каждого конкретного больного? Гораздо проще оплачивать счета по усредненному тарифу, а за основу расчетов взять среднее время, которое пациент проводит в стационаре и которое волевым решением устанавливается сверху.
  А далее начинаются страховые фокусы. Например, за одну и ту же сумму на моих 18 койках за год можно пролечить 460 человек на 12 койко-днях, или 570 на 10 койко-днях, или 700 человек, но уже на 8 койко-днях. Можно и еще больше!
  Последствия такого планирования плачевны. Отделения работают в режиме «даешь план на-гора», лечебно-диагностический процесс превращен в ежедневную тупую погоню за количеством. Такие объемы нужно обработать. Кем? «Оптимизированным» персоналом. Качество – 0, эффективность – 0.
Это начинают понимать даже сами больные. Какой смысл вообще ложиться в отделение, если врач может только начать лечение и тут же выписать, освободив койко-место для следующего. «Это правда, что у врача в стационаре есть определенные сроки лечения, через которые он переступить не может?» – задает читательница вопрос в местную газету. «Нет, это не так! – отвечает представитель ТФ ОМС. – Конечное решение о сроках принимает лечащий врач, работая индивидуально с каждым больным».
  В одном предложении чиновник соврал дважды. Во-первых, российский врач работает на потоке: получается, что чем этот поток интенсивнее, тем, оказывается, индивидуальнее подход врача к каждому из пациентов. Во-вторых, лично я как заведующий отделением могу держать больного на койке хоть целый год, но оплатит страховая компания только 8 дней, о чем скромно умалчивает этот господин. Так как план напрямую увязан с финансированием больницы и зарплатами персонала, врач начинает забивать свои койки всем, что движется.
  Вечером под окнами больницы происходит авария и в отделение поступают несколько пострадавших. Куда их положим? В коридор? В туалет? В ординаторскую? В отделении, которое оказывает экстренную помощь, в любой момент должно находиться несколько пустых коек. Называются они «резервными койками», или «койками ожидания». И чем больше процент экстренных госпитализаций, тем больше таких коек должно быть.
  Средний койко-день – уникальный показатель. Он отражает не только особенности работы отделения, структуру заболеваемости и сезонность. В первую очередь он основан на законах природы. Острый период инфаркта миокарда в среднем длится десять дней. Если мы больного выписываем раньше, значит, он недолечен со всеми вытекающими последствиями. Рана заживает от 5 до 20 дней при неосложненном течении в зависимости от вида и локализации. Если мы больного выписываем с неснятыми швами, значит, его выпихиваем из отделения с незажившей раной.

  ЗАКОНЫ ПРИРОДЫ универсальны и одинаковы для всех точек земного шара. Исключение – Россия. Вот здесь возможно всё! Можно, например, отменить закон всемирного тяготения, отрытый Исааком Ньютоном. Как? Нужно издать соответствующий указ, а ответственность за исполнение возложить на нижестоящие властные структуры. И что забавно, ведь через неделю доложат: «Сделали!»
  Для авторов и сторонников идеи преобразования больниц в «фабрики здоровья» перевожу эти цифры на доступный их пониманию язык. Двенадцать койко-дней – лечим в отделении только тех, кто действительно нуждается в стационарном лечении. Но делаем это по полной программе, то есть качественно, при этом готовы оказать экстренную помощь и 1-2 койки всегда свободны для экстренной помощи. Восемь койко-дней – «Вылечим всех! Быстро, дешево и… по стандартам!». Выбирайте!
  Всего в Великоустюгском районе насчитывается менее 60 тысяч человек, из них 700 за год должны вылечить только мои 18 коек. А есть еще другие отделения и другие больницы, посаженные на аналогичные планы. 80% от указанного количества – первичная госпитализация, повторное пребывание в больнице в ОМС не приветствуется и имеет целую систему ограничений.
  Восемь койко-дней – это не только механизм оптимизации. Это планы работы космических величин и космической глупости, напрямую увязанные с финансированием больниц и зарплатами работников. Это гипергоспитализация на сокращенных койках и создание видимости стационарного лечения, а также способ увильнуть от выплат стимулирующих надбавок, что в очередной раз дискредитирует наше государство.
  Некогда Зурабов всем нам обещал вообще пять койко-дней. Господа организаторы вологодского здравоохранения! Предлагаю вам пойти еще дальше и переплюнуть рекорд интенсивности, установленный этим деятелем. ПЯТЬ КОЙКО-МИНУТ!!! На пяти койко-минутах годовой план будет таким, что мне нужно пролечить в отделении почти всех больных общехирургического профиля всего земного шара.
  И что самое заманчивое, для того чтобы больница выполнила финансовый план, я буду просто обязан вылечить всю эту массу народа, заметьте, на одну свою смешную ставочку: страховым компаниям за такое лечение и платить-то ничего не надо. А какие возможности открываются для дальнейших оптимизаций! А какая экономия средств ОМС! А какие перспективы!
  Пять койко-минут позволят смело закрыть все хирургические стационары мира, организовав на базе моего отделения Красавинский межгосударственный хирургический центр им. Голиковой. Технически это сделать несложно. В отделении закрываем обе операционные, прорубаем сквозной выход, указателями определяем направление движения потоков больных. Компьютерные автоматы выдают пациентам таблетки согласно установленным стандартам и краткий выписной эпикриз: «Выписан здоровым и счастливым!»
  Этот центр можно модернизировать. Подремонтируем отделение, введем компьютеризированную систему предварительной записи, сотрясем воздух лозунгом о привлечении в такую медицину молодых специалистов. И наконец, завершающий штрих! На выходе из отделения установим большой телевизор, куда посадим руководителей нашего государства, и пусть они далее вещают всем вылетающим из отделения пациентам о необходимости дальнейшего улучшения качества медицинского обслуживания.
  Написанная маслом картина вам кажется знакомой? Так ведь это принципиальная схема модернизации здравоохранения страны, точнее ее логическое завершение. На восьми койко-днях хирургия работает именно таким образом, только с несколько меньшей скоростью. Если выражаться математическим языком, оптимизация есть процесс бесконечного стремления к нулю и пять койко-минут еще не предел! Россия – держава космическая, поэтому уже на пяти койко-секундах можно говорить не только о лечении землян, но и о предоставлении медицинских услуг представителям инопланетных цивилизаций.

  ПРЕЖДЕ ЧЕМ рассуждать о путях дальнейшего развития здравоохранения, нужно знать и понимать основные законы, по которым сегодня живет и работает российская страховая медицина. Специально для Минздрава РФ я попытался их сформулировать.
  1. Российское здравоохранение прочно стоит на панцире огромной черепахи, имя которой Административно-командная система управления. Этот монолит с боков поддерживают три свиньи: План, Отчетность, Мониторинги. Чем больше бумаги, тем крепче фундамент, тем лучше здравоохранение!
  2. В системе ОМС врач больных не лечит, он гонит план, пытаясь при этом лечить, поскольку он все-таки врач.
  3. В ОМС врач лечит больного не столько, сколько нужно, а сколько укажет чиновник. Ответственность за конечный результат, естественно, возлагается на врача.
  4. Чем больше больных пролечишь, тем больше средств сэкономишь для ОМС.
  5. Модернизация здравоохранения – это его централизация на российских территориях, проводимая с целью экономии финансовых средств, с планомерным поэтапным разгромом всей периферии и дальнейшая интенсификация работы врача, уже сейчас зашкаливающая за все разумные границы.
«Если бы кто-нибудь попал в ФАП деревни Шорохово, наверное, испытал шок от условий, в которых работают наши медики,– сетует глава поселения. – Новленская больница закрыта, осталась только амбулатория, и сколько бы мы ни обращались в различные инстанции (даже президенту писали), подвижек в лучшую сторону не происходит. Сегодня простой деревенский житель попасть просто так в городскую больницу на лечение не может, даже если это экстренный случай. Вызвать скорую помощь любому больному просто невозможно» – это цитата из местной газеты за 18 марта 2011 года.
  Это и есть централизация здравоохранения. «Если хочешь обследоваться и лечиться, поезжай в центр в порядке общей очереди, но лучше платно» – такова позиция государства.
  «Медучреждений, оказывающих бесплатные услуги, становится все меньше. В 2009 г. их было 11,5 тысячи, в 2010 г. – 11,3 тысячи, в 2011 г. – 11 тысяч. По данным Росстата, за десятилетие проводимых оптимизаций – с 2000 по 2010 год – количество больниц в стране уменьшилось на 40%, а поликлиник – на 20%».
Это не только масштабы преобразований, но и материал для международного трибунала. Централизация здравоохранения предполагает сокращение и закрытие отделений и больниц, а также и ликвидацию на местах целых служб. Последний ЛОР-врач Великоустюгского района был оптимизирован, уволен по сокращению штатов, остатки разгромленного ЛОР-отделения ЦРБ закрыты. Итог: на всем протяжении от Устюга до Вологды (450 км) ни одного ЛОР-врача с высшим образованием.
Еще примеры? В Великоустюгском районе повысилась регистрируемая заболеваемость сифилисом и прочими нехорошими заболеваниями. В то же время не прошедший лицензирования стационар местного кожвендиспансера закрыт. Лечение сифилитиков фактически стало делом рук самих сифилитиков. А в аварийном здании диспансера сейчас располагается гостиница родины деда Мороза.
  По мнению чиновников, чем больше расстояние до ближайшей дееспособной больницы, тем доступнее медицинская помощь.
  6. Каждому врачу – десять проверяльщиков! Чем их больше, тем выше качество оказания медицинских услуг. Особый цинизм государство проявляет, создав целую федеральную структуру по контролю за качеством там, где его на таких цифрах интенсивности и быть не может.
  7. Финансовые взаимоотношения между лечебными учреждениями и страховыми медицинскими организациями определяются древнейшим российским законом «Кто не работает, тот ест!». За некачественную услугу на больницу накладывается штраф. Штрафные санкции составляют 50% бюджета любой страховой компании (ФЗ №326). Именно поэтому медицинская помощь в России всегда будет некачественной.
  Работа страховых экспертов по изъятию денежных средств из больниц лично у меня вызывает восхищение, но есть одно серьезное замечание. Не хватает размаха. Платите врачам определенный процент от суммы штрафных санкций, наложенных на больницу, а мы уж вас не подведем! Деньги польются в ваши карманы широким весенним потоком. Да при одном только взгляде на предоставленную на экспертизу медицинскую макулатуру у проверяльщиков не только шерсть на загривке, уши дыбом встанут! И почаще проверки, почаще!
  Чем выше статус больницы, тем больше объем ее финансирования, тем большие суммы подлежат изъятию в виде штрафных санкций, тем некачественнее, следовательно, работает данное учреждение.
  8. Мы, практические врачи, в вопросах дальнейшей интенсификации труда никогда не найдем общего языка с чиновниками от медицины по очень простой причине. Когда глухой ночью я и мои коллеги работаем, спасая жизнь или здоровье человека, что делает в этот момент организатор здравоохранения? Он спит без задних ног. А утром, проснувшись и плотно позавтракав, организатор здравоохранения берет в руки калькулятор и после нехитрых математических вычислений приходит к следующему выводу: «Плохо работаете, господа хирурги, неэффективно! Работать нужно еще интенсивнее. Вы не зарабатываете даже тех копеек, которые мы вам платим!»
  Хотите навести порядок в здравоохранении? Начните с управления! Снимите организаторов с контрактной системы оплаты труда и посадите их на врачебные оклады. Черное сразу станет черным, а белое белым. Вот только делать этого нельзя, вся система ОМС тут же рухнет, ибо держится на таких вот контрактах, обеспечивающих лояльность исполнителей к проводимым реформам.
  9. Врач – потенциальная угроза общественному здоровью. Ликвидируем врача как класс, и пусть сбудется мечта представителей Лиги защиты прав пациента: «Нет врача – нет врачебной ошибки!»
  Так от кого же нужно защищать больного? От доктора? А может быть, от системы? Впрочем, правозащитное поле в свете либеральных идей – это как раз та сфера, где истина может быть двояка, трояка и даже четверяка!
  10. Профилактика – перспективный способ экономии средств ОМС. Но только если завтра в России наступит золотой век, восторжествуют профилактические идеи и люди совсем перестанут болеть, как же тогда доктора будут гнать план? И что, спрашивается, при этом будут зарабатывать?
Еще не смолкли во врачебных кругах восторги: «Ура! Наконец здравоохранением России руководит врач!» А свои, между прочим, хуже чужих бывают…
http://maxpark.com/community/4765/content/5123291

Также существует статистика рождаемости детей с отклонениями. На территории России их появляется на свет довольно много. Более 50% младенцев рождаются с заболеваниями психики. Это связано с наследственностью, с большим количеством стрессов у родителей. Плюс к этому мало хороших врачей, которые могут вовремя оказать квалифицированную помощь. Каждый год рождается примерно 2 тыс. детей с синдромом Дауна. Около 30% новорожденных имеют генетические нарушения. Здоровых малышей в России ежегодно рождается не более 20%.

Рождаемость и смертность в 2016 .
По данным статистики рождаемости и смертности в России, только в некоторых населенных пунктах страны смертность ниже, чем рождаемость. Остальные регионы можно считать постепенно вымирающими. Самый высокий прирост населения наблюдается в таких регионах:
http://vawilon.ru/statistika-rozhdaemosti/

В деньгах масштаб беды выглядит так:

На здравоохранение в 2017 году будет выделено 362 млрд. рублей против 544 млрд. рублей в нынешнем. При этом не лишним будет напомнить, что и в предыдущие годы эта статья расходов стабильно и ощутимо теряла в весе. Финансирование стационаров в 2017 урежут еще на 39% — с 243 до 148 млрд. рублей. Расходы на амбулаторную помощь сократят — с 113,4 до 68,995 млрд. рублей. Расходы по статье »санитарно-эпидемиологическое благополучие» снизят на 16% — с 17,473 до 14,68 млрд. рублей. Расходы на прикладные исследования — на 21% — до 16,028 млрд. рублей.

Здравоохранение в таких финансовых реалиях как социальный институт и как одна из базовых статей Конституции, гарантировавших бесплатного врача, обречено. По сути, денег будут давать на то, чтобы без конца латать прохудившуюся ржавую трубу, вместо того, чтобы сменить водопровод целиком.

При всем этом, сокращение расходов на здравоохранение не выглядело бы столь катастрофичным и безнадежным, если бы хоть раз за последние десять лет отрасли повезло с вменяемым антикризисным менеджером.

В конце концов, вы же не ходите за едой в «Азбуку вкуса», если зарплата соотносится с супермаркетом «Пятерочка».

В октябре был опубликован доклад экспертов Института современной России « О положении дел в системе здравоохранения России». Основная ценность этого экспертного обзора в том, что уровень провального менеджмента подкреплен примерами, из которых следует, что деньги решают не все.

Например,

для того, чтобы поменять розетки в поликлинике нужно объявить тендер совместно с департаментом здравоохранения Москвы. Целая комиссия будет оценивать актуальность смены розеток, а не рядовой главврач с завхозом.
нигде в мире пациенты с четвертой стадией рака не занимают дорогущие реанимационные койки. Для этого есть хосписы. ( А вот как раз хосписов в России катастрофически не хватает).
за последние полтора десятка лет в России не было изобретено ни одного оригинального лекарственного препарата нового поколения.
в 140 миллионной России создано полтора десятка многофункциональных медицинских центров, рассчитанных на оказание высокотехнологичной помощи. Они пустуют. Потому что в регионах не находится специалистов, способных работать на этом уровне. И потому, что по правилам Минздрава серьезных больных лечат по квоте в федеральных центрах, а не региональных. И пациент вынужден биться за квоту в столице в то время, когда рядом есть классный медцентр.
современному студенту мединститута за шесть лет обучения онкологию читают всего один месяц.
средний возраст российского участкового — 60 лет.
современные иглы однократного применения для одноразовых шприцев по полному циклу в России не производит ни одно предприятие
медицинские халаты отечественного производства стоят 143 рубля, а немецкие фирмы Hartman — 40
Тарифы ОМС в 3-10 раз меньше реальной стоимости услуги. К примеру, базовый анализ крови стоит 300 рублей, а поликлиники за него получают от 70 до 103 рублей. В итоге, чтобы выжить поликлиники должны гнать процент посещаемости. В итоге — измотанный врач и необследованный толком больной. В еще более отдаленной перспективе увеличение стоимости его лечения уже как запущенный случай.
Собственно, это список может продлить каждый, кто хоть раз лечился бесплатно.
https://www.novayagazeta.ru/articles/20 ... z-illyuziy

В майские праздники из села Рождествено эвакуировали 56-летнего мужчину с диагнозом «инсульт». Помощь на месте ему оказать не смогли: пришлось вызывать катер и отправлять в самарскую клинику через Волгу.

Не меньшие проблемы испытывают жители и других населённых пунктов области. В теории врачебной помощью обеспечены все крупные и малые сёла нашего края. Чиновники рапортуют: в регионе действуют 493 фельдшерско-акушерских пункта, построено 137 офисов врачей общей практики. Однако на деле картина иногда оказывается не столь обнадёживающей.

Так, жители села Верхняя Подстёпновка Волжского района области жалуются на то, что в их селе офис врача общей практики не работает аж с октября прошлого года! Специалист ушла в отпуск по беременности и родам, а замену на её место не нашли… Вот люди и остались без врачебной помощи. Полгода они были вынуждены отправляться с визитом к доктору в соседнюю Воскресенку.

Только весной 2017 г. в селе всё-таки организовали приём врача дважды в неделю. Но этому предшествовали неоднократные обращения в самые различные инстанции. С похожей проблемой столкнулись и жители села Курумоч. Здесь в декретный отпуск ушла детский терапевт. Постоянного сотрудника на замену не нашли, и в селе организовали приём врача из соседнего населённого пункта. Но доктор приезжает лишь дважды в неделю. По словам жителей, очереди образуются такие же, как и в советское время — в годы тотального дефицита.

Как пояснил главный врач ГБУЗ СО «Волжская центральная районная больница» Дмитрий Лисица, нехватка педиатров — беда всего здравоохранения.

«Работа педиатра — это и огромная ответственность, и стресс от перегрузок, да и с требовательными мамочками контактировать не так просто. Должно быть выгодно работать педиатром, тогда молодые специалисты будут оставаться в профессии. Пока же этого не происходит», — говорит эксперт


Как пояснили в региональном министерстве здравоохранения, в государственных учреждениях здравоохранения региона работает около 12 тыс. врачей и около 25 тыс. средних медицинских работников. При этом острее всего чувствуется нехватка терапевтов, педиатров, врачей общей практики, а также медицинских сестёр

Впрочем, без врачей остаются не только сельские районы, но и городские территории. Так, уже пятый год в области действует программа «Земский доктор»: врач, который едет работать в село и готов трудиться здесь в течение пяти лет, получает подъёмные в 1 млн руб. Всего за последние шесть лет по этой программе в сельские больницы пришли работать 46 докторов. Но эта программа, к сожалению, не распространяется на отдалённые городские территории. Так, в пос. Прибрежный, удалённом от Самары на 60 км, с медицинскими кадрами просто катастрофа. Это означает, что специалистам, которые работают здесь, на программу «Земский доктор» рассчитывать не приходится, как и на другие материальные мотивации.

В поликлинике посёлка принимают два терапевта и врач общей практики. На приём к последнему приходят жители не только этого посёлка, но и Винтая, Задельного и др. Только в одном Прибрежном живут более 700 инвалидов первой и второй групп, более 3 тыс. пенсионеров и 2 тыс. детей.

Можно представить, какие очереди выстраиваются к медицинским работникам и с какой нагрузкой они работают ежедневно! Прибавим к этому, что в поликлинике нет своей службы неотложной скорой помощи, а районная больница находится в 45 км от посёлка — в пос. Управленческий.

Как заметил руководитель региональной рабочей группы Общественного народного фронта Валерий Синцов, в 2005 г. посёлок городского типа Прибрежный включили в состав городской территории, и после этого начались проблемы, связанные, например, с потерей льгот, предусмотренных для жителей села.

«Медицинские работники, уверен, с радостью работали бы в красивом и экологически чистом районе, если бы могли воспользоваться правом на получение разовой компенсации, а также другими социальными выплатами», — уверен активист. Решением для таких городских территорий, как Прибрежный, было бы включение их в программу «Земский доктор»

Малодоступность медицинской помощи характерна и для крупных городов — Самары и Тольятти. Так, в областной столице продолжают активно строить новое жильё, а новые поликлиники не предусматривают. Тем временем нагрузка на врачей действующих медицинских учреждений возрастает день ото дня. Ещё хуже обстоят дела в Тольятти, где к началу прошлого года обеспеченность врачами на 10 тыс. населения составляла 31,4 чел. В то время как в Самаре вдвое больше — 58,9. Как заметил главный врач ГБУЗ СО ТГКБ №5 Николай Ренц, кадровый дефицит не удаётся преодолеть даже при условии, что сейчас в Автограде на работу берут практически всех выпускников медицинских учебных заведений.

«Отмена выплат компенсаций медработникам за аренду жилья в 2017 г. лишь усугубила проблему. А потому 29% врачей в Медгородке — пенсионного возраста, 27% среднего медперсонала — тоже люди пожилые. При этом укомплектованность штата — 62%. И такая картина повсеместно, есть и учреждения, где статистика выглядит ещё хуже», — уверяет эксперт.

По данным министерства здравоохранения области, уровень средней заработной платы врачей в 2016 г. составил 37, 6 тыс. руб., а среднего медицинского персонала — 21, 9 тыс. руб., что соответствует показателям прошлого года. При этом нужно учесть, что в статистику входят и доходы специалистов, которые работают на 1,5 ставки.

«Говоря о заработной плате медицинских работников, нужно помнить, что во многом она зависит от распределения доходов внутри поликлиник и больниц», — рассуждает экономист Сергей Пичкуров.

По его словам, государство платит минимальную ставку, а многие медицинские учреждения выживают, оказывая платные услуги. В некоторых больницах эти средства распределяются честно, а в некоторых, к сожалению, уходят в руки руководителей. «С другой стороны, областной бюджет по мере возможности пытается выплачивать субсидии, чтобы доходы врачей и медсестёр были выше, вот только средства его крайне ограничены, учитывая и экономическое положение в стране, и ту большую стройку, которая идёт в регионе», — заключил эксперт

Лидия Федосеева, бывший главный врач городской клинической поликлиники №15:
В городских больницах проблема кадрового голода стоит гораздо острее, чем на селе. Мало того, что мы не в состоянии предложить сотрудникам достойные зарплаты, так ещё и боремся за кадры с частными клиниками, где зачастую и зарплаты врачей выше, и пациентов на порядок меньше. А значит, и меньше стресса в работе врача. Штаты многих городских поликлиник не укомплектованы полностью, и медперсонал берёт на себя большой объём работы. Чтобы хоть как-то разгрузить докторов, часть работы берут на себя медицинские сёстры.


В целом же проблема нехватки медицинских кадров - федерального масштаба. Власти региона делают немало для обеспечения самарцев качественными медицинскими услугами. Так, в 2016 г. заработал современный перинатальный центр в СОКБ им В.Д. Середавина, новые диализные центры в Тольятти и Сызрани, открыта поликлиника в с. Большая Черниговка, а также амбулатории врачей общей практики в сёлах Фёдоровка и Кротовка. Самарская область занимает второе место в ПФО по числу граждан, сохранивших в 2016 г. право на льготное лекарственное обеспечение.

Кроме того, в регионе действуют и меры социальной поддержки молодых врачей. Так, молодые специалисты, которые устраиваются на работу по наиболее востребованным специальностям, получают единовременное пособие в размере около 166 тыс. руб. В прошлом году такую помощь получили 289 медицинских работников. По условиям договора, они должны отработать в медучреждениях региона не менее трёх лет.

Но, как показывает практика, всего этого мало. Может, уже пора поднимать престиж профессии? А вместе с тем создавать комфортные условия для жизни на селе?

Помимо федерального бюджета расходы на социальную политику, безопасность, медицину, образование и прочие направления бюджетной классификации предусмотрены в региональных и муниципальных бюджетах, а также во внебюджетных фондах. Все вместе это называется бюджетной системой, и только ее совокупный обзор может дать полное представление о государственном финансировании российской экономики.

Суммарные траты бюджетной системы на отдельные направления могут в разы отличаться от тех, что заложены в федеральном бюджете. Структура расходов по направлениям в бюджетах разных уровней существенно различается. Именно поэтому, например, довольно скромная в масштабах федерального бюджета доля расходов на образование (3,7% от всех расходных статей федерального бюджета на 2017 год) при рассмотрении в масштабах бюджетной системы возрастает до 10%.

В первой части исследования, посвященной доходам и расходам федерального бюджета в ретроспективе и перспективе, 9 декабря РБК писал, что федеральные расходы в реальном выражении сокращаются с 2015 года и продолжат сокращаться по крайней мере до 2019 года, а структура доходов под влиянием низких цен на нефть меняется в пользу внутренних налоговых поступлений. Во второй части своего исследования бюджетов текущего десятилетия РБК решил проанализировать пять основных направлений государственных расходов российской бюджетной системы, не ограничивающейся только федеральным бюджетом.

Из средств, запланированных консолидированным бюджетом 2017 года на пять основных статей расходов, здравоохранение получит больше четверти: 3,5 трлн руб., или 11% расходной части. При этом в федеральном бюджете на здоровье государство запланировало потратить всего 363 млрд руб.

Такая резкая разница объясняется тем, что основные расходы на медицину приходятся на Федеральный фонд обязательного медицинского страхования (ФФОМС — 1,7 трлн руб. в 2017 году). Он пополняется региональными отчислениями за неработающее население и страховыми взносами работодателей (5,1% от зарплаты работников). В последние годы наблюдался общий рост зарплат по стране, что и позволило бюджету ФФОМС вырасти, замечает директор Института экономики здравоохранения ВШЭ Лариса Попович. Но больше всего на здравоохранение тратят регионы. Поскольку бюджет ФФОМС более чем на треть обеспечивается именно их взносами, в 2015 году региональные власти профинансировали 47% суммарных затрат бюджетной системы на здравоохранение, подсчитывали эксперты ВШЭ.

Тем временем расходы федерального бюджета на здравоохранение (в номинальном выражении, см. примечание «Как мы считали») снижаются уже пять лет — с 2012 года. Тогда они с учетом инфляции были на уровне 874,3 млрд руб., а в 2016-м — уже 465,5 млрд руб. Сильнее всего сокращение отразилось на финансировании стационарной медицинской помощи (больниц). С 2012 года на эти цели было потрачено 279,6 млрд руб., или 398 млрд руб. в ценах 2016 года, против 241 млрд руб. в текущем году. В 2017 году ассигнования урежут до 146 млрд руб. с учетом инфляции, то есть чуть больше третьей части объема финансирования 2012 года.

Также снизились федеральные траты на амбулаторную помощь (поликлиники): с 215 млрд руб. в 2012 году до 73 млрд руб. в 2016 году. В последующие годы сокращение ассигнований продолжится: в 2019 году на поликлиники в федеральном бюджете запланировано только 63 млрд руб.

Вместе с тем в целом в бюджетной системе расходы на здравоохранение в ближайшие три года будут только расти — с 3,5 трлн руб. в 2017 году до 3,9 трлн руб. в 2019 году. Для сравнения: расходы на национальную оборону в эти три года останутся на одном уровне — 2,8 трлн руб. Это позволяет надеяться, что и больницы, и поликлиники по меньшей мере не ухудшат свое положение.

На воспитание и обучение
Так же, как и медицина, образование выглядит скромно в федеральном бюджете, но внушительно в консолидированном, с учетом региональных бюджетов. В общей сумме ассигнований на пять основных направлений бюджетной системы расходы на образование составят в 2017 году 23,3%, или 3,1 трлн руб. Это меньше, чем на здравоохранение, но больше, чем на оборону. И такое соотношение предполагается сохранить до 2019 года.

Вместе с тем с 2013 года расходы на образование неуклонно снижаются. Это объясняется как снижением стоимости нефти, так и все большей приоритетностью расходов на оборону и пенсионное обеспечение. На пике, в том самом 2013 году, образование получило из бюджетов всех уровней около 3,9 трлн руб. (здесь и далее в ценах 2016 года), или 4,3% ВВП. В 2016 году доля расходов на образование сократилась уже до 3,7% ВВП, к 2019-му она упадет до 3,5% ВВП.

В федеральном бюджете сокращение финансирования образования заметно еще сильнее — с 897 млрд руб. в 2013 году до 515 млрд руб. в 2019-м. При этом традиционно федеральный бюджет главным образом финансирует высшее образование, отдавая среднее профессиональное, общее и дошкольное образование на откуп регионам, то есть больше всего страдают вузы.

http://www.rbc.ru/economics/14/12/2016/ ... c251265ede

Для статистики: в России насчитывается 85 субъектов. И только чуть более дюжины из них являются донорами. Прежде всего это Москва и Московская область, Ленинградская область, Татарстан, Свердловская, Челябинская, Тюменская области, Ненецкий, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа. Относительно неплохое финансовое положение наблюдается в Кемеровской, Самарской и Липецкой областях. Только Калужская область за последние 10 лет получила статус донора. Остальные регионы считаются реципиентами, то есть теми, кто получает дотации и выживает за счет федерального бюджета и донорской помощи более обеспеченных областей.

В 2016 году в первую десятку самых дотационных регионов России Минфин включил Дагестан, Якутию, Камчатку, Крым, Чечню, Алтай, Тыву, Бурятию, Ставрополье и Башкирию. В этом году «на круг» им было выделено более 216 млрд рублей. Всего дотации регионам России на выравнивание бюджетной обеспеченности в уходящем году составили около 515 млрд рублей.

Насколько эффективной оказалась эта помощь? За три квартала этого года общий долг регионов сократился на 2,3%. Но это «средняя температура по больнице». В самых закредитованных субъектах долг (из-за его величины и расходов на обслуживание) не сокращается, а растет. Усредненная картина маскирует долговой кризис в двух десятках субъектов, которые в ближайшее время могут стать банкротами.

И они способны потянуть за собой вполне успешные регионы. Именно на это пожаловался глава Татарстана Рустам Минниханов. «Мы понимаем, что нужно поддерживать реципиентов, но не за счет ухудшения ситуации (в регионах-донорах. — «МК»), — отметил он.

Однако, судя по всему, способов вылечить отстающие регионы от дотационной зависимости государство пока не придумало. По словам Владимира Путина, такая поддержка «не должна вести к иждивенчеству», и регионы-реципиенты нужно стимулировать к поиску собственных источников доходов. Впрочем, по словам главы государства, пока этот поиск не закончится успешно, государство продолжит «выравнивать» долги регионов, передавая займы из коммерческих банков в Минфин на долгий срок под «символический» процент.

По мнению экс-министра экономики РФ Андрея Нечаева, такая политика останется исключительно кратковременной мерой. «До 25% российских регионов являются банкротами, и там пришло время вводить внешнее управление», — отмечает он.

Впрочем, по словам завкафедрой РАНХиГС Константина Корищенко, жалобы на несправедливое распределение доходов, когда один регион фактически кормит другой, являются политическими заявлениями. «В любой стране — Италии, Германии, США… — существуют регионы, финансовое положение которых более успешное, чем у остальных. Но они не жалуются на то, что им приходится кормить другие субъекты. Пусть в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком округах есть нефть и газ. Но это не заслуга их нынешнего руководства. И это не повод менять механизм распределения доходов федеральной казны. Отстающие регионы — это также субъекты России, и ставить под вопрос их выживаемость за счет изменения законодательства нельзя», — полагает эксперт.
http://www.mk.ru/economics/2016/12/27/p ... tstvo.html

Мы в 10-11 классе по четвергам ходили в узловую больницу (небольшой городок) на практику или как оно там называлось (другие девочки работали в магазинах, на почте и т.д.). Меня взяли в процедурный кабинет. Поначалу ходила за биксами, потом доверили вносить записи в журнал (пытали латынью), заполнять карточки, потом разрешили (с согласия пациентов, конечно) в/м колоть, а когда убедились, что руки не дрожат, разрешили забор крови и в/в под присмотром, конечно, и при условии беспроблемных вен. А мы ведь были школьниками. Как нам в больнице нравилось! В накрахмаленных халатиках и шапочках, в масках как настоящие медсестры! А уж когда бабульки говорили: "Пусть девочка колет, у нее рука легкая", то настроение на весь день было выше радуги. Через два года нам вручили корочки "Младшая медсестра". Иногда прям жалею, что в мед не пошла.

уколы кактусу к старшим классам уже умела делать

В своем исследовании специалисты «Здоровья» сравнили число ставок и количество медиков, которые работают по этому профилю. Например, к концу 2016 года в России было 47,8 тыс. ставок терапевтов и лишь 34,9 тыс. работающих участковыми специалистов, то есть 73% от числа ставок.

Ставок педиатров на конец 2016 года было 31,4 тыс., а прием вели 25,8 тыс. детских врачей. Ставок врачей общей практики было 13 тыс., их занимали 9,3 тыс. специалистов. «Общий дефицит терапевтов, врачей общей практики и педиатров составляет как минимум 22,2 тыс. человек. Это очень много, учитывая, что поликлиники и офисы врачей общей практики [распространены в небольших населенных пунктах] должны принимать на себя до 70% нагрузки всей системы здравоохранения», — отметил в разговоре с РБК директор фонда «Здоровье» Эдуард Гаврилов

Эти выводы он подтвердил примерами из наблюдений фонда, сделанных во время поездок по регионам. «В детской городской поликлинике № 1 города Тверь на три участка работает один педиатр, а в поликлинике Псково-Печерской Центральной районной больницы один терапевт обслуживает целых пять участков», — подчеркнул он. Отдельно в фонде заметили, что ситуация с обеспечением кадрами в конце 2016 года стала хуже, чем была в 2015 году. Тогда дефицит терапевтов и врачей общей практики составлял 26%, а педиатров — 17%. За 2015–2016 годы их общее число сократилось на 888 человек.

В пресс-службе Минздрава РБК заявили, что в исследовании фонда использованы предварительные данные за предыдущий год. Итоговые показатели отличаются — в 2016 году в России было 48 тыс. ставок участковых терапевтов и 35,4 тыс. врачей (то есть дефицит составляет 26%). Но число ставок не является прямым отражением потребности отрасли в кадрах, подчеркивают в Минздраве. «Число ставок формировалось длительное время под действием целого ряда факторов, в том числе субъективных. В отрасли имеется не дефицит, а дисбаланс кадров», — указывают в ведомстве.

Проблему дефицита кадров в министерстве признают и замечают, что в 2012 году был разработан комплекс мер, направленных на увеличение количества врачей в регионах. «В рамках программы «Земский доктор» [привлечение на выгодных финансовых условиях врачей в сельскую местность] в сельскую местность переехали более 24 тыс. специалистов», — заявили в Минздраве.

Нельзя говорить об однозначном ухудшении ситуации, соглашается с Минздравом директор Института экономики здравоохранения Высшей школы экономики Лариса Попович. Количество врачей, работающих в деревнях, до данным ВШЭ, выросло почти на 3%.

Формулировка «дефицит врачей» не подходит к показателям, полученным фондом «Здоровье», полагает первый проректор ВШЭ, эксперт Центра стратегических разработок (ЦСР) Лев Якобсон. «Эти цифры указывают на высокий процент совмещения [когда врачи работают больше, чем на одну ставку]. Это важно, но это не единственный показатель, на который надо ориентироваться», — заметил он. По его мнению, прежде всего врачей необходимо избавить от непрофильной работы — заполнения огромного количества документации и выполнения функций медсестер. «Очень многое зависит от уровня подготовки врачей и технической оснащенности медицинских учреждений. Нельзя ориентироваться только на количество врачей и делать выводы о доступности и качестве медпомощи», — уверен Якобсон.

​Осенью 2016 года министр здравоохранения Вероника Скворцова говорила, что через два-три года дефицит будет ликвидирован. Скворцова уточнила, что 54% выпускников 2017 года — это студенты целевых программ, которые после завершения обучения пойдут на места терапевтов, педиатров и врачей общей практики. Коэффициент совместительства врачей с 2012 по 2016 год уже снизился с 1,52 до 1,4, подчеркнули в Минздраве.

Ведомство планирует перейти на принципиально новую систему допуска к профессиональной деятельности. Речь идет об аккредитации специалиста после независимой оценки профессионального сообщества.
Как рассказала министр здравоохранения Вероника Скворцова, система состоит из двух частей. Первая коснется выпускников медицинских учебных заведений. Для допуска к выбранному ими медицинскому профилю они будут сдавать сначала ЕГЭ, а затем экзамен для оценки навыков и умений по конкретной специальности. В прошлом году в рамках эксперимента уже проводилась аккредитация по специальностям «Стоматология» и «Фармация».
В результате из 4694 допущенных к аккредитации выпускников стоматологических вузов допуск к профессии получили 4587 человек (97,72%). Из 3037 фармацевтов одобрение получили 94,24%. Остальным придется подтягивать знания самостоятельно. В текущем году аккредитация пройдет для выпускников по всей группе медицинских специальностей.
Автор: Таисия Масина, ИА «Deita.ru»

Так, по официальным данным, для медицинских работников ГДКБ № 4 средняя зарплата на 2018 составляет: врачи — 73 420 рублей; средний медицинский персонал — 34 630 рублей; младший медицинский персонал — 33 620 руб. А по данным на 1 июня 2018 года, эти показатели еще выше, заявили в ведомстве: врачи — 83 628,8 рублей; средний медицинский персонал — З9 047,98 рублей; младший медицинский персонал — 34 854,06 рублей.

Однако сотрудники больницы № 4 заявили, что таких зарплат никто из них не получает: «Мы просто в таком шоке от этих цифр. Это средняя зарплата? Тогда почему ее никто из сотрудников не получает? Мы же общаемся в коллективе, и знаем, что таких денег не видит никто, даже с высшей категорией и большим стажем».

На прямой вопрос журналистов, связано ли снижение заработной платы медработников с долгами больницы, в департаменте заявили: «По итогам работы за пять месяцев 2018 года снижения заработной платы сотрудников больницы не произошло: целевые показатели заработной платы выполнены, средняя заработная плата выросла. Но при этом следует отметить, что с начала года вступили в законную силу изменения, внесенные в федеральное законодательство, приводящие к увеличению расходов медицинских организаций на фонд оплаты труда. Это и увеличение МРОТ, обязанность работодателей начислять районный коэффициент сверх МРОТ. Данные расходы не были предусмотрены в размере субвенции на 2018 год, которая выделена из бюджета Федерального фонда ОМС в бюджет Территориального фонда ОМС Кемеровской области, что приводит в ряде случаев к росту кредиторской задолженности медицинских организаций системы ОМС, поскольку выплата заработной платы является приоритетной». Несмотря на это, сокращать больница должна выплаты по кредитам, а не зарплаты.

http://www.rosbalt.ru/russia/2018/06/25/1712814.html

почти каждый месяц вызываю полицию... последний раз очень испугалась...мужчина в пьяном состоянии на меня кидался...езжу на вызовы в одиночку, без медсестры... во оно мне зачем надо?