Во-первых, возросло абсолютное количество ресурсов, требуемых на выращивание ребенка. Согласитесь, есть разница, выращиваешь ты в результате крестьянского Васю, для которого три класса церковно-приходской школы – это о-о-о какое образование (да и без того можно обойтись), а вопрос культурного отдыха сводится к посещению кабака, кулачным боям «стенка на стенку» и прочему «погнали наши городских». Или ты выращиваешь как минимум Васю-автомеханика со средним профобразованием (суммарно 12 лет обучения) и хочешь, чтобы в его жизни присутствовали другие интересы, помимо, извините, пьянки и мордобоя. Это я не говорю про мечты вырастить Василь Василича с в\о без в\п. И я сейчас про материальные ресурсы вообще не говорю! То есть вопроса «сыт-одет-здоров» я не касаюсь.

Требуется на порядок больше временных, эмоциональных и интеллектуальных ресурсов на выращивание одного представителя вида «гомо сапиенс». И, между прочим, давайте посмотрим правде в глаза: в те буколические давние времена, как только семья выходила за рамки непосредственного выживания и хотела Васю чуть покруче, чем «выпить пива и подраться», тут же начинались няньки, гувернеры и пансионы. На худой конец – кухарка в роли бытовой техники.

Во-вторых, у любой современной мамы есть Универсальный Поглотитель Ресурса: ответственность. Давайте посмотрим, где он был раньше и откуда взялся. Что было раньше?

Раз. Расширенная семья и соседская община. Что в деревне, что в городе: ремесленный квартал, слобода – некое объединение людей в круг «своих» по тому или иному принципу: социальному, профессиональному, родственному… В соответствии с этим в уходе, присмотре за ребенком, воспитании принимало участие ненулевое количество народу. Соответственно с этим происходит и разделение ответственности за ребенка на n персон.

Два. Старшее поколение. До крайне недавнего времени изменение условий окружающей жизни не происходило с такой скоростью, и межпоколенческая трансляция опыта имела смысл. Чисто бытового, практического опыта. Как пеленать, чем кормить, куда смотреть… Сейчас 80% опыта предыдущего поколения просто утратило актуальность. Пока ты полагаешься на опыт старшего поколения – ты опять делишь ответственность за результат своих действий и выборов с кем-то. По большому счету – с культурной традицией. Ее больше нет. Опыта старших поколений как щита и опоры тоже больше нет.

Три. Существенно меньшие возможности и существенно более узкий выбор. Даже если считать, что «тогда» ребенку грозило значительно больше опасностей (что само по себе спорно), возможностей их предотвратить было значительно меньше. Человек просто ничего не мог предпринять. Разве что совершать какие-то ритуалы для снижения тревожности. Нет возможности влиять на ситуацию – опасность есть, а ответственности нету. Не может быть ответственности там, где нет инструментов влияния на действительность. Делать или не делать прививки?.. Выбор? Выбор. Ответственность? Ответственность. А когда нет прививок? Да, опасность заболевания есть. Но ни выбора, ни ответственности нет. Страх? Пожалуйста. Фатализм? Сколько угодно. Но ответственности – нет.( Свернуть )

Один из самых страшных страхов человеческих – страх потери контроля. Но для него нужна хотя бы иллюзия контроля над ситуацией. Опять же, на снижение тревоги хорошо работают обряды и ритуалы. Увы, мы уже слишком рациональны для того, чтобы в них верить, но еще недостаточно для того, чтобы в них не нуждаться. Поднимите руку, кому всерьез полегчает, если на детской пеленке вышить оберег в виде уточки?.. Опять же, та самая культурная традиция и межпоколенческий опыт не давали особой «вилки» выбора. Было четко известно, как правильно. А сейчас методик, течений и направлений столько, что уши вянут. Есть сейчас выбор? Да не то слово! Утопиться в нем можно. А где выбор – там ответственность за его последствия.

И это всё не говоря уж о том, что в целом акцент ответственности сместился на маму. Бабушка творит какую-то ерунду, кормит ребенка аллергенами или засаживает за мультики? Кто творит ерунду? Бабушка. Кто отвечает? Мама. Контролируй бабушку или не доверяй ей ребенка. Твоя ответственность. Врач допустил какую-то ошибку. Кто ошибся? Врач. Кто отвечает? Мама. Не так врача выбрала. Ну да, именно потому, что сейчас есть выбор. Это хорошо, когда есть выбор. Но ответственности от этого не становится меньше. Ее становится больше. Даже в случае нехватки материальных ресурсов, общество маме не помогает. Оно ее карает. Потому что она виновата и не справилась с ответственностью.

А чего не было «в давнее, давнее время, когда…»? Не было «самореализации» и «раскрытия личностного потенциала». Никогда перед родителями не стояла задача сделать так, чтобы ребенок реализовался как личность, раскрыл собственный потенциал, и всё такое прочее – что нам сейчас кажется необходимой целью наших родительских усилий. Во все предшествующие времена целью были интересы группы, а не интересы индивида. Кто, чем и для чего будет заниматься, какие способности развивать – зависело от решения главы семьи. Который исходил из интересов семьи и\или домохозяйства, а не из чьего-то личностного потенциала.

Ломоносов из дому ночью сбежал (хочется сказать «пешком по шпалам», вот только шпал не было), с одной запасной рубахой и парой книжек, которые подарил сосед (!). Никакой поддержки семьи, какое там. Фому Аквинского, который всего-то хотел быть монахом, братья попросту украли из монастыря, хотя вроде бы чем им-то мешало, что старший брат отказался от наследства в их пользу и вступил в нищенствующий орден?.. Какое там! Знатная, влиятельная семья, а значит, сын – это ресурс! Ресурс, который принадлежит семье, а не сам себе. Хочешь в церковнослужители? Не вопрос! Бенедиктинский орден, с перспективой в кардиналы… Какие нищие доминиканцы?! Связи, политическое влияние – наше всё. Ты должен находиться на таком месте, где сможешь служить интересам семьи. Итальянская высшая артистократия и холмогорские поморы равно не интересуются: чего человек сам-то хочет и какой у него там «потенциал» (даже если это потенциал великого ученого или вообще святого). И это в среднем норма.

Ребенок (как и любой другой член семьи, собственно) – это ресурс. Принадлежащий семье в целом и служащий ее интересам, а не своим. Это всегда было нормой. До самого последнего времени. Еще предыдущее поколение в массе своей активно «знало, как надо» за детей. Наверняка у каждого (кому лично не досталось по полной) есть знакомый, а то и не один, которого «пошли» в тот институт, в какой считали нужным родители, потому что «кому сейчас нужны филологи», «театральный?! ты в своем уме?!», «худграф? и что у тебя будет за профессия?»…

От личной жизни отвязались все же несколько раньше. И то только потому, что пропали экономические обоснования. Брак перестал рассматриваться как инструмент политического или экономического союза, необходимого семье в целом. Да и выбор жизненного пути ребенком перестал быть основой выживания семьи (социалка, такая социалка…).

Но отголоски тысячелетней традиции рассеивались очень медленно. «Вывести в люди». Вырастить полезного члена общества. Чтобы был востребован социумом, а не жил в гармонии с самим собой. Нет, это тоже неплохо – но лучше бы заточить и обтесать так, чтобы оно совпало. Вот цитата из ЖЖ: «Говорю: “Я выхожу замуж!” Бабушка спрашивает: “За москвича?” – “Да”. Она: “Ну поздравляю! Поздравляю, внученька, как же тебе повезло!”» Да и меня бабушка, бывало, спрашивала: «Не понимаю, почему ты всё никак замуж не выйдешь? У тебя же есть московская прописка и двухкомнатная квартира!» Нет, они не плохие и не циничные. Просто за ними стоят тысячи лет традиции, а за нами – уже нет.

А сейчас родители (в первую очередь, опять-таки мама) – в ситуации «поди туда, не знаю куда». Задача – раскрыть потенциал. Другого человека, ага. Свой-то поди раскрой, не сломав голову. Развивающую методику? А какую из …дцати? Водить на всякие-разные кружки, да как бы не пропустить именно тот, нужный… Не водить? Пусть сам выбирает? А вдруг не выберет? А вдруг он просто не узнает про волшебное «это самое»? А вдруг, наоборот, перегружу? Это очень похоже на поиски клада. Без карты, компаса и лопаты. Потому что их еще не изобрели, да. Потому это всё еще в процессе: задача слишком новая. Но ее уже нужно решать. Как – никто толком еще не знает, но уже надо.

Никогда, за все время существования человечества, воспитание ребенка не требовало такого количества ресурса, в первую очередь – личностного. Никогда, за все время существования человечества, материнство не роняло на голову женщине такого груза ответственности. Никогда, за все время существования человечества, перед родителями не стояло таких целей и задач, которые стоят сейчас. Задач, алгоритма решения которых не существует – пока или вообще…
Но ведь раньше же как-то справлялись, да? В несоизмеримо более тяжелых условиях. Да, справлялись. Но те, кто так говорит, забывают добавить: с несоизмеримо более легкой задачей.

И заметьте, я тут вообще не касаюсь таких вещей, как пресловутый личностный потенциал самой матери или степень вовлеченности женщин в общественное производство. Это всё на 100% касается домохозяйки, область самореализации которой – воспитание ребенка. То есть вообще никакого гандикапа.

Девочки, так уж вышло, что мы оказались на передовой. В авангарде человечества. Протоптанные дорожки закончились, и не только в вопросах воспитания детей. Очень много протоптанных дорожек закончилось тут, на нашем веку. Поколение до нас еще сколько-то проехало по инерции, придерживаясь старого направления, но и инерция тоже закончилась. Это именно нам приходится – без карты, компаса и лопаты. Именно от нас зависит: что будет дальше? Куда пойдет человечество? Потому что будущее человечество – это те, кого мы сегодня носим на руках. Конечно, они тоже пойдут потом сами, конечно, они смогут исправить какие-то наши ошибки. Но именно за нами задача научиться прокладывать путь по бездорожью, не падая и не ломаясь. И научить их.

Никто до нас этого не делал: мир менялся очень медленно. От каждого нового поколения требовался только крохотный новый шажок. Мир начал быстро меняться всего-то два-три поколения назад, и этим поколениям еще хватило инерции, накопленной за прежние века. Как будто люди долго плыли на корабле, привыкли, научились… Прабабушки и бабушки попали в полосу прибоя. Наших родителей последняя волна вытащила на берег, и они вместе с нами выпрыгнули на песок из разбитого корабля.

Но дальше надо двигаться по суше и изобретать колесо вместо весла. Вот так вот нам повезло. Не исключено, что нашим детям придется изобретать самолет, но сейчас задача – в принципе научиться изобретать новое, а не совершенствовать весла, чем человечество успешно занималось много-много столетий. Нам так тяжело не потому, что мы «какие-то не такие», а потому что задача перед нами «какая-то не такая». Эту задачу еще никто никогда не решал, поэтому глупо утверждать, что кто-то до нас справлялся лучше и нам есть, на кого равняться. Нет, нету. Мы – первые. Равняться будут на нас.

Цель данной статьи - рассмотреть, каким образом полоролевые различия конструируются на протяжении детства. Отдаленная же цель состоит в том, чтобы помочь читательнице и читателю осознать, где они сами являлись или являются объектом таких воздействий, а где они выступают в качестве конструкторов гендерных различий, даже и не помышляя об этом.

Начнем с самого начала, а, может быть, еще раньше. Очевидно, что на протяжении всего детства важнейший вклад в развитие ребенка делает семья. Как семья влияет на детей в зависимости от пола, есть ли различия в отношении родителей к дочерям и сыновьям? Исследователи единодушно отвечают "да" и выделяют наиболее типичные отличия. Можно провести небольшой опрос, кого - девочку или мальчика - хотели бы родители. Нетрудно предсказать, в пользу кого из них будут результаты, особенно если речь идет о первом ребенке. Даже слово, которое существует в русском языке - первенец, мужского рода. Аналога женского рода нет. Да, различия проявляются еще до рождения ребенка - в два раза чаще родители называют предпочтительным появление мальчика, среди отцов эта цифра равна четырем.

Согласно данным исследований в США, с 1930 года американцы четко высказываются в пользу рождения сыновей. Опрос американских родителей, проведенных в 1997 году институтом Гэллопа, показал, что ситуация осталась без существенных изменений: 41% опрошенных высказались в пользу мальчиков, а 29% предпочли девочек. «Сильная» половина населения одержима идеей иметь наследника, мало того, 47% отцов пожелало, чтобы даже второй ребенок в семье был мальчик и только 23% не отказались бы от девочки. Среди женщин 36% высказались за второго сына, а 35% хотят дочь. Остальная часть опрошенных не отдала предпочтений никому - им все равно {американские родители ). Оказывается, что дети приходят в мир, где мальчикам отдается явное предпочтение. Один из наиболее часто встречающихся доводов в пользу предпочтения тот, что сыновья наследуют и продолжают имя семьи.

Обращение к странам Азии и Востока дает еще более яркую картину отвержения девочек. В таких странах как Индия, Египет предпочтение, отдаваемое мальчикам, настолько велико, что если бы были удовлетворены желания родителей, то соотношение младенцев мужского и женского пола было бы от 162 к 100 до 495 к 100.

Эта впечатляющая статистика отражает тот факт, что большинство женщин и мужчин в мире живет в обществе с патриархатными гендерными системами. Патриархат - гендерная система, в которой мужчины доминируют над женщинами и в которой все, что считается мужским, ценится выше, чем то, что считается женским.

С момента появления на свет малыша родители обращаются с дочерьми и сыновьями по-разному. Родители последовательно поддерживают различия в активности и интересах, и, несколько менее последовательно, реагируют на социальное поведение и личностные характеристики дочерей и сыновей. Причем, по наблюдениям психологов, асимметрия гендерной социализации увеличивается в последние годы за счет того, что идет активное вовлечение отцов в уход и воспитание детей в младенческом и дошкольном возрасте. Оказалось, что отцы чаще всего проявляют себя как явные сторонники поддержания тендерных различий.

Младенческий возраст и раннее детство. Первый вопрос о только что появившемся на свет ребенке относится к полу. Если прямо задать вопрос родителям, относятся ли они к сыновьям и дочерям по-разному, то большинство из них без колебаний ответят «нет». Однако то, что говорят родители, может сильно отличаться от того, что происходит на самом деле. В действительности оказывается, что гендерная социализация начинается сразу же после рождения.

Восприятие младенцев взрослыми. Хорошо известны результаты многократно проводившихся экспериментов с переодеванием младенцев. В зависимости от цвета одежды ребенка его поведение воспринималось и описывалось по-разному. Взрослые, - а эксперименты проводились и с бездетными студентами, и с родителями грудных детей, - проявляли приверженность к гендерным стереотипам. Одетый в голубое ребенок описывался как крепкий, сильный, а его поведение как активное. Тот же ребенок в розовом наделялся хрупкостью, нежностью, привлекательной внешностью. Обращает на себя внимание то, что перед экспериментами при опросе большинство людей утверждали, что они одинаково относятся к мальчикам и девочкам. Все это подчеркивает, что тендерные стереотипы глубоко «встроены» в нас, и мы следуем им в общении с детьми неосознанно.

Согласно результатам исследований, отцы проявляют большую избирательность, чем матери, в отношении к дочерям и сыновьям. Были обобщены результаты исследований взаимодействия родителей с новорожденными. Из 16 исследований с матерями в семи оказалось, что они обращаются с мальчиками и девочками по-разному. В 15 исследованиях участвовали отцы. В четырнадцати случаях из 15 были выявлены различия в их обращении с детьми в зависимости от пола.

Такая ситуация продолжается и в более старшем возрасте. Исследование, проведенное в Великобритании на выборке родителей двухлеток, показало, что отцы чаще, чем матери, воспринимают своих детей как соответствующих гендерным стереотипам. Это особенно выражено в отношении мальчиков. Более 75% отцов мальчиков характеризовали своих сыновей как очень маскулинных, тогда как только 40% отцов девочек описывали их как женственных. Даже для этих малышей наиболее часто упоминаемым признаком маскулинности называется физическая активность. Феминными атрибутами девочек являются привлекательность и внешность (матери), мягкость, заботливость и участие в домашней работе (отцы). Напомним, что речь идет о двухлетних детях. Уже в этом возрасте дети получают ясную информацию о том, какое поведение от них ожидается. От мальчиков отцы ожидают более строгого следования традиционным гендерным предписаниям и особенно критичны по отношению к играм мальчиков в куклы.

Кажется, все это так незначительно и не стоит уделять внимание мелочам. Однако за различиями в описаниях детей следуют различия в родительском поведении с ними.

Поведение родителей. Наиболее значимой характеристикой гендерной социализации родителями является то, что она, оказывается, мало зависит от взглядов, которых они придерживаются. Исследования показали, что родители, которые высказывают весьма стереотипные представления, и те, которые не разделяют их, ведут себя одинаково. Например, даже матери с эгалитарными убеждениями больше стимулируют развитие познавательных процессов у сыновей, чем у дочерей. В речи, обращенной к сыновьям, эти матери дают им больше прямых указаний, чаще используют глаголы, обозначающие действие, задают вопросы.

Уже в родильном доме очевидны невербальные различия в обращении с маленькими детьми - матери и отцы чаще прикасаются к новорожденным сыновьям, чем дочерям. На протяжении первых трех месяцев жизни матери берут на руки, качают, целуют сыновей чаще, чем дочерей. Хотя матери говорят с дочерьми больше, они проявляют большую чувствительность к настроению сыновей. Со временем такое положение вещей может вести к формированию у мальчиков ощущения большей собственной значимости и способности контролировать других.
Было замечено, что с младенчества сыновей стимулируют двигаться более активно, с ними чаще используют такие забавы как подымание и подбрасывание над головой, больше стимулируют двигательную активность.

Отличия особенно выражены при общении отцов и детей: во время игр отцы мальчиков находились от них на большем расстоянии, чем отцы девочек. Отцы также подталкивают сыновей к более активному исследовательскому поведению во всех сферах - зрительной, тактильной, двигательной, тогда как с дочерьми чаще предпочитают разговаривать. Таким образом, с раннего детства может закладываться основа для большей независимости и активности мальчиков.

Исследователи выявили, что взрослые по-разному реагируют на коммуникативные стили девочек и мальчиков. Несмотря на то, что дети в 13-14 месяцев не проявляют никаких отличий в попытках общения, у взрослых замечена тенденция отвечать мальчикам, если те кричат, хнычут, ведут себя агрессивно, то есть мальчики вынуждают взрослых общаться с ними. Подобные же попытки девочек обычно игнорируются, зато взрослые охотно откликаются на их жесты, прикосновения, просто разговор. Важно отметить, что, когда исследовательницы опять наблюдали за теми же самыми детьми одиннадцать месяцев спустя, они обнаружили значимые различия в стилях общения девочек и мальчиков: мальчики были более напористыми, а девочки - более разговорчивыми.

Был все-таки обнаружен и некоторый эффект родительского отношения к гендерным ролям. Уже в два года у дочерей, матери которых придерживаются традиционных взглядов на гендерные различия, уровень интеллектуального развития ниже, чем у девочек, матери которых являются сторонницами эгалитарных отношений.

Эмоциональный мир. Эмоциональные реакции еще труднее осознать и выявить, чем поведение, поэтому проследить их воздействие на гендерную социализацию гораздо сложнее. Тем не менее были выявлены интересные отличия.

Родители больше разговаривают с дочерьми о чувствах, эмоциях, используют больше эмоциональных обозначений, когда рассказывают что-то дочерям. К двум годам девочки, как правило, используют в речи больше слов для обозначения эмоций. В то же самое время в соответствии с гендерными представлениями родители более склонны принимать проявления недовольства со стороны сыновей, чем дочерей. В одном из исследований матерей просили обсудить со своими детьми 2,5-3 лет эмоциональные ситуации, которые возникали в прошлом. Выяснилось, что матери ни разу не обсуждали с дочерьми ситуации, когда те были сердиты, злились, зато это обсуждалось с сыновьями. Такое поведение несет скрытое послание, что для девочки сердиться совсем неподходящая эмоциональная реакция. Вспомним, что в образе "идеальной" женщины есть такие черты как приветливость, терпеливость, дружелюбие, она всегда добра и не сердится ни на что. Установлено, что женщины чаще улыбаются при общении.

Представления о различиях в эмоциональных проявлениях девочек и мальчиков могут вести к различным реакциям взрослых на совершенно одинаковое поведение. Например, видеозапись игры в снежки двух маленьких мальчиков воспринималась взрослыми как менее агрессивная, чем эта же игра между мальчиком и девочкой или двумя девочками. Соответственно, чаще высказывалось желание прекратить игру между девочками, а мальчикам дать возможность "повозиться". В действительности же в игре участвовали одни и те же дети в зимних костюмах, но их представляли то "девочками", то "мальчиками".

Помощь девочкам. Как родители, так и другие взрослые полагают, что девочки больше нуждаются в помощи. Матери быстрее реагируют на плач девочек - быстрее подходят к ним. Им помогают быстрее и чаще, особенно отцы. Наблюдения за естественным поведением дома показали, что отцы чаще держат на руках и подают игрушки своим годовалым дочерям, но не сыновьям. При посещении зоопарка отцы сажают дочерей себе на плечи чаще, чем сыновей. Подобное поведение родителей строится на том распространенном взгляде, что девочки более хрупкие, менее приспособлены к действиям. Такие особенности родительского поведения в мягкой форме подкрепляют различия между девочками и мальчиками, выступая как некое самоисполняющееся пророчество. Большая готовность взрослых к помощи девочке может усиливать возникающее у нее чувство собственной беспомощности. Как известно, в общем, женщины более склонны просить помощи, чем мужчины. Однако, просьбы о помощи могут приводить к снижению уверенности в себе.

Еще одно важное отличие в родительском поведении по отношению к детям. Примерно с шести месяцев мальчиков начинают приучать к более самостоятельному поведению – их постепенно отдаляют от родителей. Девочек держат ближе к себе на протяжении всех возрастных этапов развития. Вот как рано начинается программа по разделению мест пребывания. В последующем это выливается в то, что мальчики получают больше возможностей для развития исследовательских навыков, для реализации как двигательной, так и познавательной активности. Им чаще позволяют играть во дворе, на улице, они могут дальше уходить от дома, заниматься активным изучением окружающего мира.

Окружающая среда. Одежда. Стереотипы выполняют функцию категоризации, если в ее основе лежат такие признаки, которые можно выявить быстро и без труда. Одним из таких признаков для гендерных стереотипов становится внешность. Именно поэтому буквально с первых дней жизни родители стремятся дать ясно понять, мальчик это или девочка. Как это можно дать понять легко и точно? Лучшим признаком является одежда младенца. Розовое для девочек, голубое, синее для мальчиков - это знаки того, как с ребенком необходимо взаимодействовать, какие черты отыскивать в нем. Наблюдения показали, что 90% младенцев в общественных местах (прогулки в коляске на улице, посещение врача в детской поликлинике, магазины) одеты в одежду, соответсвующие полу по цвету, украшениям, рисункам на одежде.

Стиль одежды также полоспецифичен: оборочки, кружавчики, бантики, ткань в цветочек для девочек, мишки и машинки на одежде мальчиков. Если родители отправляются с ребенком в гости или на воскресную прогулку, то здесь девочку стараются украсить во всю - длинная юбочка с оборками и кружевами, носочки с кружавчиками, головка в пышных бантах. Цвета предпочтительно светлые, пастельные. Казалось, мелочь. Однако такой стиль ограничивает свободу девочки и, хотя она участвует в прогулке, посещает новое для нее место, она не может сбегать и посмотреть на что-то новое (потрогать, поиграть), утолить свою любознательность. Ее также наставляют быть чистенькой, не мять платьице. Девочка озабочена тем, как сохранить свой наряд в первозданном виде, ей уже не до утоления своих познавательных потребностей. Так исподволь прививается поведение, соответствующее стреотипным представлениям о женщине как более пассивной, озабоченной своей внешностью, менее склонной к исследовательскому поведению.

Мужчинам полагается быть активными, быть готовыми к борьбе. Одежда мальчиков редко является препятствием для их активности. Таким образом родители с раннего детства через одежду организуют окружение ребенка в соответствии с гендерными предписаниями.

Легко вспомнить достаточно многочисленные признаки однозначной демонстрации половой/гендерной принадлежности - сережки в ушках существа с едва опушившейся головкой, подчеркнуто грубоватые, ковбойские, ботинки на ножонках розовощекого ангелочка. Все эти внешние атрибуты призывают других людей общаться с ребенком соответствующим образом и результат достигается - меняется голос, предмет разговора, характер комментариев для родителей и ребенка: "Какая хорошенькая девочка", "Какой храбрый карапуз".

Игра и игрушки. Игра является ведущим видом деятельности детей дошкольного возраста. В большинстве игр используются игрушки и игрушки окружают ребенка с первых дней его/ее жизни. Очевидно, что разные игрушки предоставляют разные возможности для развития. Простые наблюдения подтверждают, что набор игрушек и игр у мальчиков и девочек различается. Следует отметить, что выбор игрушек первоначально делают родители, проявляя свои представления о том, чем заполнить жизненное пространство ребенка.

Классическое изучение детских комнат было проведено в 1975 году американскими учеными. Они не обнаружили отличий в количестве книг, музыкальных инструментов, мягких игрушек. Однако, в целом, в детской комнате девочки меньшее количество игрушек и они менее разнообразны. В некоторых категориях игрушек различия были весьма впечатляющими. Так, у девочек была масса кукол, кукольной мебели, одежды, кукольных кухонных принадлежностей. Среди игрушек мальчиков было 375 разного рода повозок, а у девочек только 17. Ни у одной девочки среди игрушек не было обнаружено игрушечного вагона, поезда, лодки или мотоцикла. Из 48 мальчиков только у восьми нашлось по одной кукле. Хотя и мальчики, и девочки становятся в будущем родителями, и им нужно уметь обращаться с крошечными детьми. Исследование, которое было повторено другими исследователями через десять лет, показало, что ситуация не изменилась.

Следует подчеркнуть, что игрушки не просто окружают и развлекают детей, а развивают определенные умения, дают возможность "примерять" взрослые роли. Если мы, взрослые, предоставляем разные игрушки девочкам и мальчикам, то мы косвенно сообщаем детям, что то, что они могут делать, зависит от их пола. "Соответствующие полу» игрушки для мальчиков стимулируют двигательную активность, исследование пространства, склонность к риску, изобретательность, для девочек - близость с другим человеком и вербальное взаимодействие. Когда же мы вырастаем, нас уверяют в том, что биологически женщины плохо ориентируются в пространственных отношениях, путают правое и левое. Безусловно, трудно связать характер игр в раннем детстве с тем, что проявляется во взрослом состоянии. Гораздо легче объяснить различия в уровне пространственного интеллекта с помощью строгой науки биологии.

В возрасте от 18-24 месяцев дети уже четко предпочитают те игрушки, которые традиционно относятся к мальчишеским или же девчоночьим. Более того, уже десятимесячные девочки выбирают кукол и чаще приносят их родителям, чем мальчики. В этом же возрасте девочки и мальчики одинаково охотно играют с грузовичками, кубиками, кухонной посудой. Но родители по-разному реагируют на эти игры, явно одобряя занятия с «подходящей» игрушкой, причем их реакции более выражены в случае мальчиков. Матери со стереотипными убеждениями относительно гендерных различий не одобряют активные игры своих дочерей.

Как результат, в три года более трех четвертей мальчиков просят гендерно специфические игрушки в подарок на Новый год. В отличие от мальчиков девочки проявляют стереотипное поведение позже. В три года 29% девочек просят гендерно специфические игрушки, в пять лет эта цифра равняется 73%. К шести годам 75% детей отказываются менять стереотипные игрушки на такие, которые одинаково подходят обоим полам.

Наш собственный опрос учащихся начальной школы (119 девочек и 115 мальчиков) о любимых игрушках и играх выявил наибольшие различия в приобщенности современных детей к техническим видам игр, включая компьютерные. Около 6,5% девочек-первоклассниц упомянули компьютер в качестве игрушки, среди мальчиков эта цифра равнялась 31%. В четвертом классе ситуация становится более стереотипизированной. Среди перечня особо понравившихся подарков на день рождения у девочек появляется косметика, украшения, энциклопедии для девочек, а у мальчиков преобладают слайзеры, ролики, джойстики, компьютерные игры, игрушки на пульте управления, футболки с символами любимых команд. В общем, в младшем школьном возрасте мальчики опережают девочек по приобщенности к компьютерам примерно на 1,5 года. Все это, в конечном счете, дает мальчикам преимущества в современном мире высоких технологий, закладывает базу для овладения высокостатусными профессиями в будущем.

Сверстники. Социализация не является однонаправленным процессом, то есть не идет только от взрослых к ребенку. Родители не единственные действующие лица этого процесса, последние исследования выявили важную роль сверстников уже на стадии раннего детства. Так, в три года 41% контактов мальчиков приходятся на сверстников в сравнении с 29% у девочек. Дети активно влияют друг на друга в повседневном общении дома, в играх во дворе и детском саду. Наблюдения показывают, что дети самостоятельно разделяются на группы по признаку пола, причем группы мальчиков больше по численности, вовлечены в более активные действия, часто соревновательного характера. Их игры проходят в большем удалении от дома.

У девочек предпочтение своего пола в играх проявляется в возрасте примерно 27 месяцев, у мальчиков - годом позже. Сначала больше выбор игрушки определяет пол партнера по игре. Наблюдения показывают, что обычно дети выбирают игрушки, которые не заняты другими детьми. Если они выбирают игрушки, соответствующие их полу, то они чаще находят других детей, которые хотят с ними играть. Не соответствующие полу игры заканчиваются скорее, чем те, что подходят по полу. Дети, которые играют в игрушки другого пола, чаще всего остаются одни, никто к ним не присоединяется. Их могут дразнить. Таким образом, сами дети активно участвуют в процессе гендерной социализации.

Примерно с трех лет было выявлено, что девочки в два раза чаще реагируют положительно на других девочек, чем на мальчиков, вне зависимости от вида занятий. Мальчики в два раза чаще положительно реагируют на других мальчиков, но только если они не вовлечены в "девчачьи" игры. Оказалось, что на девочек могут влиять другие девочки и воспитательницы и гораздо реже мальчики. На мальчиков влияние могут оказывать другие мальчики и гораздо реже девочки и воспитательницы. Если же мальчики играют в мальчишеские игры, то на них не влияют ни девочки, ни воспитательницы. Иными словами, мальчики формируют свою собственную структуру взаимодействия, которая отвечает только на требования других мальчиков.

Младший школьный возраст. В силу ряда причин девочки, как правило, несколько опережают мальчиков в развитии - они раньше начинают говорить, читать, считать. У девочек лучше развита тонкая моторика рук, что влияет на скорость и качество овладения письмом. Их отличает большая дисциплинированность - в семье девочек чаще приучают следовать указаниям взрослых. В среднем показатели интеллектуального развития у девочек в этом возрасте несколько выше, чем у их сверстников. Казалось бы, что все это создает для девочек лучшие предпосылки для развития способностей в школе. Но это только на первый взгляд.

Для того, чтобы понять, как влияет школа на девочек и мальчиков, следует вспомнить, что учителя также находятся под воздействием гендерных стереотипов. В школе дети встречаются с разным отношением учителей: от девочек ждут послушания, примерного поведения, прилежания. Им учителя уделяют меньше внимания, чем мальчикам. Так как мальчики несколько меньше подготовлены к школе, чаще нарушают дисциплину, то учителя стремятся, в первую очередь, держать под контролем мальчиков. Уровень подготовки мальчиков, их интересы определяют то, что делают учителя. Скрытое послание девочкам: "Не мешайте мне учить их!" Это послание девочки принимают с гордостью.

Наблюдения, проведенные в начальных классах, показали, что проступки мальчиков вызывают иную реакцию учителей, чем провинности девочек. Многочисленные исследования отмечают, что выкрики с места, мелкие нарушения дисциплины, сделанные девочками, вызывают активное неодобрение учителями, тогда как такие же действие мальчиков «сходят им с рук». Со стороны учителей и родителей на девочек оказывается сильное давление с тем, чтобы заставить их беспрекословно подчиняться всевозможным нормам, правилам поведения и традициям. К нарушениям дисциплины, правил поведения, которые допускаются мальчиками, относятся снисходительно.

Во время урока учителя, в первую очередь, отвечают на вопросы мальчиков, реагируют на их поднятые руки; ответы с места девочек, как правило, не принимаются, их вопросы чаще оставляют без внимания. Учителя дают чуть больше времени на ожидание ответов мальчиков на вопросы. Подразумевается, что девочка должна была все выучить и дать готовый ответ, что сейчас найти ответ она вряд ли сможет, тогда как мальчик, если даже и не учил, сообразит. Такое неравномерное распределение внимания способствует формированию уверенности в себе, в своих силах у мальчиков. У девочек же развивается модель поведения, основанная на послушании, ориентация на как можно более точное воспроизведение; в результате они опасаются совершить ошибку или привлечь к себе внимание.

Учителя дают качественно разную оценку ответам мальчиков и девочек. Любой ответ девочки принимается (с той или иной отметкой), а от мальчиков требуют большего, настаивают на поиске правильного ответа, стимулируют «подумать еще». Ответы мальчиков анализируются учителями более подробно, что дает основу для продвижения дальше. Следовательно, мальчиков больше ориентируют на улучшение результатов, на достижения, на преодоление трудностей, на более высокий уровень притязаний. Таким образом, количество и качество внимания, уделяемого учителями девочкам, в скрытой форме дает им понять, что они на вторых ролях в классе.

По-разному объясняют учителя плохие успехи учениц и учеников. Неуспех девочек учителя объясняют отсутствием способностей, тогда как плохие отметки мальчиков связывают с недостатком трудолюбия, усилий по конкретному предмету. Эти отличия имеют существенное значение, так как при отсутствии способностей трудолюбие, дополнительные усилия не могут решить проблему. Следовательно, девочек меньше настраивают на работу, в скрытой форме их поощряют принять то, что есть, как должное. Обратное справедливо для мальчиков - их настраивают работать больше, чтобы добиться успеха.

С раннего детства девочек ориентируют на других людей, на межличностные отношения. Благодаря этому у них развивается высокая чувствительность к отношениям и ожиданиям других людей, и, особенно, к мнению значимых людей. Девочки быстро понимают, что от них ждут учителя, какое поведение одобряется и принимается. Высоко развитая способность к социальной адаптации толкает девочек на то, чтобы соответствовать модели поведения, которую прямо и косвенно, сознательно и неосознанно поощряет учитель/учительница. Они также стремятся подстроиться к своим одноклассницам. Для способных девочек довольно типичным является следующее поведение. Когда они попадают в группу, в класс, то не спешат демонстрировать свои умения. Девочки внимательно присматриваются к тому, что одобряет или не одобряет учительница, воспитательница, как себя ведут остальные дети.

Высокие интеллектуальные способности позволяют быстро сделать выводы относительно того, какое поведение желательно. Девочка легко адаптируется к прямым и косвенным указаниям. Вот учительница похвалила старательное чтение по слогам соседки. Результат - способная девочка, давно научившаяся бегло читать, может начать читать по слогам. Так она получает одобрение учительницы и завоевывает симпатии соседки, которая готова подружиться с такой же, как она, школьницей. Поведение девочки часто затрудняет определение того, что она уже умеет, и, как следствие, в подборе обучения нужного уровня.

Поведение мальчика разворачивается по иному сценарию. Как правило, он сразу же пытается продемонстрировать свои знания, умения, достижения. Если занятия в классе ему не интересны по причине своей легкости или трудности, то чаще всего мальчик не сидит спокойно, а начинает заниматься "посторонними" делами, нарушать дисциплину. Как "нарушитель", он также становится объектом внимания и шансы быть понятым, получить адекватное обучение резко возрастают, особенно по сравнению с терпеливой девочкой.

Несмотря на то, что девочка зачастую поступает в школу более подготовленной, возможностей учиться на уровне своих способностей у нее может быть меньше. Менее склонный приспосабливаться к окружению мальчик чаще привлекает внимание учителей. Если у него есть какие-либо проблемы в психическом развитии, например, дислексия, то они также быстрее идентифицируются. Как правило, за диагностикой следует поиск помощи и, пусть даже не очень скорая, коррекция дефекта.

Подобные исследования поведения воспитательниц по отношению к девочкам и мальчикам на учебных занятиях в детских садах не проводились. Однако, с большой долей вероятности, можно утверждать, что вышеописанная ситуация верна и там.

Выводы. Конструирование гендерных компонент личности идет на протяжении всего дошкольного детства. Мужской пол является предпочтительным в большинстве современных сообществ. Особое давление оказывается на мальчиков, побуждая их более строго следовать гендерным ролям. Различия в обращении с детьми направлены на формирование независимости, активности у мальчиков, эмоциональной отзывчивости, заботливости у девочек. Родители не осознают различий в своем обращении с дочерьми и сыновьями. Окружающие ребенка люди также не замечают, как они поддерживают и конструируют гендерные различия.

В раннем и дошкольном детстве источниками гендсрной типизации являются одежда, игрушки, игры. К трем-четырем годам дети приобретают выраженную склонность к игрушкам своего пола, играют в гендерно специфические игры, избегают занятий и игрушек, которые типичны для другого пола. Они уже сами высказывают некоторые гендерные стереотипы, такие как: "Мальчики не играют в куклы" или "Девочки не должны играть в паровозики". К пяти годам формируются устойчивые предпочтения однополых групп, взаимодействие в которых отличается по стилю.

В школьном возрасте сохраняется, а в некоторые возрастные периоды и усиливается асимметрия гендерной социализации.

Рекомендации, или как мы можем менять сложившуюся ситуацию. Прежде всего, стоит внимательно понаблюдать за тем, как ведут себя по отношению к девочкам и мальчикам дошкольного возраста люди вокруг вас. Что они говорят, как действуют, что делают и как говорят. То, что раньше проходило незамеченным, может броситься в глаза и дать толчок вашим раздумьям, попыткам что-то изменить в контексте именно вашего окружения, с учетом местных особенностей.

Обратитесь к самой себе (самому себе), подумайте, а каковы ваши собственные представления о роли женщин и мужчин, о их поведении, чертах характера. Обратитесь к своему собственному детству и попытайтесь найти истоки своих взглядов в том, что вам говорили родители, в том, что они поощряли и «искореняли» в вас, какие игрушки вам дарили и в чем вам отказывали. Попробуйте осознать, как ваши гендерные стереотипы проявляются в отношениях с вашими близкими, коллегами по работе, при чтении, например, газет, просмотре телепередач.

В своем дворе, в детском саду понаблюдайте, с какими игрушками выходят мальчики и девочки на прогулку, в какие игры и где они играют, как реагируют на их занятия родители, воспитательницы, другие взрослые.
Послушайте себя на работе, когда вы общаетесь с детьми в своей группе, - что вы говорите девочкам и мальчикам, что вы просите их сделать, какие игрушки, игры вы им предлагаете, какую одежду одобряете, какие чувства вы испытываете при виде того или иного поведения ваших подопечных. Как вы проводите занятия в группе - кого спрашиваете чаще всего, что говорите в ответ на вопросы мальчиков и девочек, на кого, в первую очередь, обращаете внимание - на нарушителей спокойствия или на задумчивых тихонь.

Вдумчивый анализ ваших наблюдений и попытка представить, к чему в конечном итоге может привести то или иное занятие, поведение, отношение, поможет вам понять, что вы сами в конкретной ситуации способны изменить и как. Если вы также перечитаете эту статью, вы поймете, в каком возрасте и что уже начало формироваться в гендерных представлениях детей. И тогда вы можете обратиться или к созданию новой игры, в которой нет полоспецифических ролей, или к постановке спектакля, или к сочинению с детьми новой сказки, или нового будущего.

Будьте терпеливы - ведь все общество только еще в пути к пониманию того, как гендерные стереотипы ограничивают развитие любого человека, обедняют ее/его жизнь. К сожалению, это медленный процесс. Начните с родителей ваших девочек и мальчиков, но не забудьте, что им нельзя читать лекций, наставляя на путь истинный. С ними можно обсуждать последствия сложившейся ситуации, делиться с ними информацией и сопоставлять все это с их собственными действиями, взглядами на роли женщин и мужчин. Пробуйте вместе с ними что-то новое, например, день игр дома для мальчиков без оружия, день только с куклами или день без кукол для девочек. Вместе выдумывать, воплощать, а затем обсуждать результаты творчества очень интересно и полезно.

В заключении я хочу подчеркнуть, что нет нужды делать девочек или женщин более похожими на мальчиков или мужчин или наоборот. Цель всех усилий помочь и тем, и другим стать счастливыми людьми, то есть людьми компетентными, наиболее полно реализующими свои индивидуальные особенности и способности, получающими удовлетворение от семьи и работы, уверенных в себе и своем будущем.

«Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Милый! Ты не обязан становиться инженером. Ты не должен быть юристом. Это неважно, кем ты станешь, когда вырастешь. Хочешь быть патологоанатомом? На здоровье! Футбольным комментатором? Пожалуйста!
Клоуном в торговом центре? Отличный выбор!»
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий клоун с подтеками грима на лице, и скажет: «Мама! Мне тридцать лет! Я клоун в торговом центре! Ты такую жизнь для меня хотела? Чем ты думала, мама, когда говорила мне, что высшее образование не обязательно? Чего ты хотела, мама, когда разрешала мне вместо математики играть с пацанами?»
А я скажу: «Милый, но я следовала за тобой во всем, я не хотела давить на тебя! Ты не любил математику, ты любил играть с младшими ребятами». А он
скажет: «Я не знал, к чему это приведет, я был ребенком, я не мог ничего решать, а ты, ты, ты сломала мне жизнь» — и разотрет грязным рукавом помаду по лицу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые ищут виноватых. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот».
Он скажет «ах» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.
Или не так. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Не будь идиотом, Владик, думай о будущем. Учи математику, Владик, если не хочешь всю жизнь быть оператором колл-центра».
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий программист с глубокими морщинами на лице, и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я работаю в „Гугл“. Я впахиваю двадцать часов в сутки, мама. У меня нет семьи. Чем ты думала, мама, когда говорила, что хорошая работа сделает меня счастливым?
Чего ты добивалась, мама, когда заставляла меня учить математику?»
А я скажу: «Дорогой, но я хотела, чтобы ты получил хорошее образование! Я хотела, чтобы у тебя были все возможности, дорогой». А он скажет: «А на хрена мне эти возможности, если я несчастен, мама? Я иду мимо клоунов в торговом центре и завидую им, мама. Они счастливы. Я мог бы быть на их месте, но ты, ты, ты сломала мне жизнь» — и потрет пальцами переносицу под очками. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время жалуются. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот».
Он скажет «ох» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.
Или по-другому. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот.
Буду ему с трех лет твердить: «Я тут не для того, чтобы что-то твердить. Я тут для того, чтобы тебя любить. Иди к папе, дорогой, спроси у него, я не хочу быть снова крайней».
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий режиссер со среднерусской тоской в глазах, и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я уже тридцать лет пытаюсь добиться твоего внимания, мама. Я посвятил тебе десять фильмов и пять спектаклей. Я написал о тебе книгу, мама. Мне кажется, тебе все равно. Почему ты никогда не высказывала своего мнения? Зачем ты все время отсылала меня к папе?»
А я скажу: «Дорогой, но я не хотела ничего решать за тебя! Я просто любила тебя, дорогой, а для советов у нас есть папа». А он скажет: «А на хрена мне папины советы, если я спрашивал тебя, мама? Я всю жизнь добиваюсь твоего внимания, мама. Я помешан на тебе, мама. Я готов отдать все, лишь бы хоть раз, хоть раз понять, что ты думаешь обо мне. Своим молчанием, своей отстраненностью ты, ты, ты сломала мне жизнь» — и театрально закинет руку ко лбу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время чего-то ждут. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот».
Он скажет «ах» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.
Этот текст — хорошая профилактика нашего материнского перфекционизма — стремления быть идеальной мамой. Расслабьтесь! Как бы мы ни старались быть хорошими мамами, нашим детям все равно будет что рассказать своему
психотерапевту".
Автор: Светлана Хмель


Источник: http://www.adme.ru/zhizn-semya/kogda-ni ... yn-828360/ © AdMe.ru