Его зовут Джо Гуерреро. Он — истинный чаморро, родившийся и живущий на Гуаме, воспевающий красоту, мудрость, силу и энергию своего народа в творчестве. Познакомились мы на главном культурном событии года Гуама — ежегодной ярмарке «Легенды Микронезии». Я бродила по павильонам ярмарки, фотографируя их для будущего отчета и собственного понимания этого, неведомого мне ранее, мира.

Рядом с Джо я задержалась. Мне хотелось рассмотреть детали его работ, чтобы постараться понять, нет, хотя бы почувствовать философию чаморро. Почему-то, несмотря на разнообразие направлений творчества, которые были представлены делегациями разных островов Микронезии здесь, на ярмарке, слово «философия» пришло мне на ум именно при виде работ этого человека. Он стоял и приветливо улыбался мне, внимательно наблюдая за тем, какие именно его работы вызвали во мне интерес.

Все то, что происходило далее — необъяснимо для меня. И по сей день. Таков Гуам.

Для того, чтобы продолжить свой рассказ, мне надо признаться читателям в очередной своей слабости и несовершенстве.

Гуам — часть США, хотя и неприсоединившаяся. Здесь говорят и пишут всего на двух языках: английском и чаморро. Надо ли мне говорить вам о том, что я ничего не знаю о языке чаморро? Наверное, нет, это как бы само собой разумеющееся. Но при этом я все-таки должна признаться и в том, что мой английский уже двадцать лет пылится на самых дальних задворках моей памяти, оставаясь невостребованным со студенческих времен.

Поскольку поездка на Гуам была незапланированной, и времени для того, чтобы хоть немного обновить в памяти азы английского языка, я не нашла, на остров я приехала если не глухой, то уж точно — немой, ибо говорить по-английски — это точно не про меня сегодняшнюю.

По крайней мере, именно к моменту встречи с Джо я могла вспомнить и произнести по-английски лишь только отдельные слова и только что-то самое распространенное.

Проклиная собственную лень, добрым словом вспоминая Елену Петровну Куркович, гонявшую нас в студенчестве, как сидоровых коз, и говорившую при этом: «Учите английский, он понадобится вам в самый неожиданный момент, так будьте готовы к этому моменту!» — я выдавила из себя следующий оригинальный текст: «All your work — such interesting, beautiful and mysterious. I can photograph them and you?» (Все ваши работы такие интересные, красивые и загадочные. Могу я их и вас сфотографировать?)

Джо, как ни странно, понял меня, улыбнулся и кивнул. Я сфотографировала его и некоторые из его работ. После чего он, в свою очередь, обратился ко мне с тирадой. Из которой я поняла только суть — что он хочет сделать мне какой-то подарок, а также дать мне свою мне визитку и написать на ней свои контакты и координаты. Сказав это, он достал из сумки, висящей через плечо, конверт. Он высыпал из него на свою ладонь самые разные сережки, сделанные из какого-то камня. «Выбирай, какие выберешь?» — Слава Богу, это понятно. Любой женщине это будет понятно)))))

Как выяснилось после, он загадал. Чаморро вообще очень внимательны к подобным тайным знакам. Я выбрала серьги в форме камня латтэ.

Выражение его лица изменилось. Он достал визитку, стал на ней что-то писать. Передал ее мне. Смотрю — адрес, телефон и адрес электронной почты. Вся та же самая информация, что и на другой стороне визитки, только написанная собственноручно.

Затем он достал маленький блокнот. Протягивает — «Напиши свой». Что писать, думаю? Владивостокские владмамовские контакты? Он, увидев, мою растерянность, спрашивает адрес электронной почты и название гостиницы, где мы остановились.

О, это я могу! Пишу: romanova@vladmama.ru, Guam Reef hotel. «Скажи номер, в котором остановилась, мне надо будет прислать тебе подарок». Пишу — 1422.

«Ок», — говорит мне Джо. Тут в павильон пришли другие люди, воспользовавшись моментом я ушла. Мой рабочий день на ярмарке продолжился. В каждом следующем фрагменте этого дня и этого удивительного события — 27-й ежегодной ярмарки, соединяющей жителей всех островов Микронезии — люди, живущие здесь, становились мне более понятными. И они удивительны. Как удивителен и сам Гуам.

В 22:30 в моем номере раздался телефонный звонок. Надо признать, в этой командировке я совсем ничего не узнала о ночной жизни Гуама, видимо, так должно было случиться — придется приехать когда-нибудь в другой раз. Когда телефон зазвонил, я тихо и мирно спала.

В трубке послышался мужской голос: «Это Джо, могу я поговорить с Ольгой?» — Да, Джо, привет Джо. Далее говорил только мой собеседник. Я выдавила из себя только сакраментальное: «Sorry Joe, but my English is too bad to talk to you». (Извини, Джо, мой английский слишком плохой, чтобы говорить с тобой) Он поправляет меня: «Is not too bad». Я — спорить — «Too bad Joe, too bad». Как говорит моя дочь — «Сплошная ржака». Стыдоба, конечно. Но все было именно так.

А далее, он меня задел за живое, заставив крепко задуматься и окончательно проснуться.

Джо стал говорить мне комплименты. Причем переводчик мне не понадобился, по абсолютно неизвестной мне причине, все то, что он говорил, мне было понятно. Мистика.

Он обратил внимание и счел особенно привлекательной ту мою особенность, которую я считала и считаю одним из своих главных внешних недостатков. Удивил. Зацепил.

Выслушав в течение 5 минут его монолога много приятных слов в свой адрес, дав обещание, что мы встретимся завтра днем на ярмарке и пожелав ему спокойной ночи, я окончательно проснулась. Началось интервью с самой собой. «И что дальше?» «Поклонник?», «Зачем мне это?», «Что ты будешь делать, если он пригласит тебя посидеть с ним вечером?», «Что ты вообще о нем знаешь?»

Удивительно, насколько мы менее чисты в своих мыслях по сравнению с чаморро.

На следующий день мы встретились снова. Я пришла не одна))) С переводчиком. И попросила Джо об интервью по поводу его творчества.

На интервью он согласился, но, отозвав меня в сторонку, сказал при этом, что не особенно хочет говорить о личном при посторонних. «I understand», — покивала головой я. Интервью мы записали, мне помогала переводить вопросы Маргарита, одна из местных русских женщин, сотрудничающая с GVB (Туристическим бюро Гуама).

Поздно вечером мы снова говорили по телефону. На этот раз, разговор, а точнее монолог продлился до 10 минут. Джо рассказывал мне о ярмарке, делился своей мечтой об открытии персональной галереи, рассказывал о том, в чем черпает вдохновение для своих работ и снова говорил комплименты, укрепляя во мне чисто женскую веру в саму себя.

И снова мистика — почему-то мне не требовался переводчик.

Больше с Джо мы не встречались. Так получилось. На следующий день, в воскресенье, состоялся мой прыжок с Василием и мне совсем не хотелось разменять пережитые удивительные эмоции на другие.

Наверное у Джо были принципиально иные планы на этот вечер, но я малодушно выключила гостиничный телефон, когда добралась до своего номера. Невозможно общаться с другим человеком о личном, не зная слов и не имея возможности выразить свои чувства или объяснить причины их отсутствия. Так мне казалось в тот день.

В понедельник день был занят плановыми мероприятиями, мы уехали из отеля в 8 утра и вернулись лишь поздно вечером. Под дверью номера меня ждал конверт, с бланком гостиницы.

«Сообщение для гостя номера 1422» — «Пожалуйста, перезвоните Джо. Номер телефона такой-то».

Надо звонить. Завтра мы улетаем. Нельзя уехать вот так, не поговорив и не объяснив ничего. Но как звонить и говорить, если ты — немой и двух слов связать не можешь? Держать под рукой гугл-переводчик и говорить: «Извини, Джо, сейчас я гляну в интернете, как правильно сказать тебе о личном?» Ржака.

Я подготовила целых три длинных предложения, написав их, как шпаргалку, на бумажке. Я извинялась, сожалела о краткости командировки и благодарила Джо за общение.

Набравшись духу я позвонила. Он так обрадовался звонку, что стало стыдно за собственные мысли и малодушие. Я сообщила ему о завтрашнем отъезде. «И конечно сейчас уже слишком позднее время, чтобы встречаться», — констатировал при этом Джо. Был ли это вопрос-намек-предложение? Нет. Нет у чаморро никакого подтекста в чувствах и словах. Нет второго дна и задних мыслей. Они чисты, честны и открыты. В отличие от нас, умеющих отключать телефоны или планировать время для ответного звонка.

Когда я прилетела домой и добралась до компьютера — в электронной почте меня уже ждало письмо от Джо. Мы переписываемся по электронке и общаемся смс-ками ежедневно. Мой муж знает всю эту историю и с пониманием к ней относится. Мой английский крепнет. Общаться становится все легче и интереснее. Благодаря этому общению я все больше узнаю о чаморро, их характере, истории и философии.

Джо Гуерреро — это тоже часть моего Гуама.

P. S. 10 мая Джо прислал мне смс-ку: «I jump out of plane. I change!» Он прыгнул с парашютом. Он меняется. Он видел мою фотографию в воздухе и запомнил выражение моего лица. Он нашел новый источник для творчества. В небе Гуама.

Послесловие.

В целом, Гуам вернул мне саму себя. Причем, открыв при этом во мне какие-то новые качества характера и широко распахнув глаза на эти качества.

Мне удалось преодолеть страх и собственные слабости, забыть о комплексах и вспомнить свои же знания, открыть в себе новые неожиданные стороны характера и посмотреть другими глазами на свои недостатки.

В жизни каждого из нас обязательно должен случиться свой Гуам.