«Это здание 1913 года постройки, - оправдывался начальник департамента по социальной политике мэрии Новосибирска Александр Львов. – Оно лет 20 назад было списано с баланса». Астахов в это время смотрел в окно, на строящийся офис «Запсибзолота»: «А это что за здание строится? Значит, деньги в городе есть?»

Мир поделился на реальный и какой-то иррациональный – об этом Астахов в течение всего рабочего дня в Новосибирске не раз вспомнит. Было видно, что для российского общественного деятеля эта проблема давно уже переведена из области философии в статус когнитивной рефлексии. Это сильно походило на нечто подобное: отчего же люди не летают как птицы, или почему солнце встает на востоке?

Впрочем, Дарья Макарова, вызвавшаяся стать экскурсоводом по этому памятнику истории и архитектуры, вернула мысли Уполномоченного в более понятную реальность.

- Вот, то самое место, на этой лестничной клетке родители должны стоять и ждать, когда им позволят увидеться со своим малышом. Спасибо медсестрам, меня они пускали к Максимке, знали, что конец близок…



Астахов удивился таким порядкам: в Астраханской больнице, которую он привел в пример, о таких регламентах даже и не знают, там родители свободно общаются и встречаются со своими детьми, проводят вместе время. «Это потому, что главный врач в Австрии учился», - осеняет Астахова догадка…

В больнице старые оконные рамы забиты полиэтиленом, это чтобы не дуло. Оказывается, такое Уполномоченный день назад наблюдал в Кемеровской больнице. Голь на выдумку хитра. Хорошо еще, что еду на батареях не греют.

- А вот здесь лежал мой Максимка. Вот они эти окна… Здесь стояла кроватка, она еще в семидесятых годах, вероятно, была сделана. На ней было одеялко – синтепон продранный. Его берешь в руки, и он расползается на ниточки. Когда я предложила принести свое одеяло, отказали - регламент. Потом сжалились, потому что понимали, что сыну осталось недолго…

В бывшей реанимационной палате, ординаторской сейчас нет ни мебели, ни оборудования – готовят помещения к ремонту. В тех местах, где стояли шкафы, толстый слой пыли. Это уже вековой артефакт, свидетельство разрухи, которая, как известно, в головах. Значит, санитарки, сестры-хозяйки относились к этому спокойно и терпимо. Значит так и надо - тряпкой по полу, пыль - под шкаф. Десятки ног свиты подняли эту пыль в воздух. После их ухода, она повитает и вновь осядет на то же самое место, где сто лет пролежала – уже на новое оборудование и свежеокрашенные стены…

Хотя положение торопился исправить Александр Львов, он повел гостя на третий этаж, который успели отремонтировать за год до кризиса. «Двадцать пять миллионов потратили на ремонт этажа», - гордо заявил он, но щедроты мэрии не произвели на Астахова ожидаемого впечатления.

- Странно, а почему не 50 миллионов? Не 100?

Никто так и не понял, что хотел этим сказать Астахов: то ли он иронизирует, то ли не поверил, что зеленый гипсокартон на стенах, да незатейливые дверные коробки могут столько стоить.

Главный защитник российских детей обошел все закутки исторического здания, открывал все двери, попадал в палаты, в процедурные, завернул в туалет, и мигом оттуда выскочил:

- Там же дышать нечем, глаза режет от освежителя воздуха…

И опять, что это - упрек или ирония по поводу того, что кто-то, накануне его визита, пытался перебить импортной химией столетний запах.

А почему в палате смеситель болтается? Его что, некому прикрутить? «Я вашему водопроводчику сам что-нибудь открутил бы», - уже не на шутку раздражается визитер.

Пока он сердится, спрашиваю какого-то доктора о зарплате.

- Военная тайна…, - и, немного подумав, доктор отвечает - 7 тысяч рублей у врача высшей категории.

Прокручиваю в голове, если у того, кто спасает детей 7 тысяч, то у водопроводчика, наверное, раза в два меньше. Но он, водопроводчик, может и покалымить по окончании своего восьмичасового рабочего дня, а врач высшей категории?

Математические расчеты прерывает Уполномоченный. Он разговаривает с мамочкой маленького пациента:

- Вы что, спите на одной кровати со своим ребенком?

- Ну, да…

- А вам разве не предлагали отдельную кровать?

- Конечно, нет.

- А почему "конечно"?

- Ну, так медицина-то бесплатная здесь...

Положение решается спасти главный врач больницы Ростислав Заблоцкий:

- Как это вам не предлагали кровать? Нет? Непорядок! Вот свободная, располагайтесь!

- Да, да, занимайте свободную кровать, - подхватывает Астахов, радуясь, что сделал за весь день хоть одно полезное дело. Но тут же, видимо, что-то заподозрив, отправляется в соседнюю палату.

- А вы почему на одной кровати с ребенком?, - спрашивает он другую мамочку.

Мамочка – Светлана Девинская – с детской непосредственностью признается:

- Мы поступили в пятницу вечером с переломом позвоночника и, кроме травматолога, нас никто не смотрел.

- Как? Сегодня воскресенье и вас никто не смотрел с тех пор? - удивляется Павел Алексеевич.

- Никто.

- А утренний обход был в воскресенье?

- Врач пробегал, сказал лежать прямо, но я хотела узнать, насколько возможны движения, ведь ребенок маленький, его же не удержишь, но слава богу, что Интернет под рукой есть, вот сама пытаюсь искать ответы на эти вопросы.

- То есть, лечитесь сами, узнаете как лечить из Интернета?

Обращает взгляд на главного врача:

- Вы объяснить не можете пациентке?

Ростислав Заблоцкий в очередной раз пытается спасти ситуацию, но получается как с той вековой пылью, которая еще не успела осесть на стены бывшей реанимационной палаты:

- Вам разве ничего не объясняли при поступлении в больницу?

Светлана, немного раздражаясь от того, что ей не доверяют или пытаются уличить в неблаговидном поступке, которого она не совершала, отвечает, с некоторым металлом в голосе:

- Сказали, что врач придет в понедельник и все объяснит.

Астахов в чисто гоголевской манере требует позвать сюда дежурного врача. Но вместо него приводят целого заведующего отделением Сергея Мацука.

- Ну что же вы так, почему женщине никто не объяснит? - ласково обращается к нему Астахов.

- Так ведь, с понедельника начинается лечение, - наивно отвечает Мацук, свято веря, что суббота и воскресенье для всех выходные, и даже, для компрессионных переломов, и прочих напастей.

Астахов резко встает и бросает уже на ходу, словно не желая больше тратить время на объяснение причин того, почему люди не летают как птицы:

- Лечение, к вашему сведению, начинается с момента поступления пациента в больницу!

«Невовремя, неправильно и плохо», - вот диагноз, который потом поставит отечественному здравоохранению Дарья Макарова. Диагноз, который она выстрадала, и на вынесение которого имеет полное право.

- Когда у мальчика начались судороги мы стали искать врачей по всему городу, начала она рассказывать свою трагическую историю. - По большому блату нашли врача. Нас взяли, провели обследование, по всем анализам выходило, что он здоров. Нам сказали, что мы должны стать на учет к эпилептологу. У нас в районе нет такого специалиста вообще. Я дозванивалась месяц до эпилептологического центра, телефон которого нашла в Интернета, но никто не брал трубку. Когда дозвонилась, мне сказали – у нас запись только на август, а я звонила в мае. Мы проехали по некоторым врачам, о которых рассказывали знакомые и о которых прочитала в инете. В конце концов, мы нашли такого специалиста. 10-го ноября она должна была приехать к нам домой. Но накануне мальчику стало хуже. Я ей позвонила. Она была занята и сказала сходить к неврологу, чтобы исключить что-то более серьезное. Мы пошли в частный центр, а там сказали, что у малышки режутся зубы, это реакция на погоду. Больше ничего невролог не заметила, хотя я обратила ее внимание на то, что у ребенка дрожат глазки, ослабли мышцы шеи, он стал тяжело глотать… А она не заметила. Она так и сказала, я запишу в карту только то, что сама увидела. Платный центр – это стоимость посещения врача от 800 до 2000 рублей. И даже в этом центре нас смогли записать на 15 ноября к окулисту, чтобы посмотреть глазное дно. А Максимка не дожил… Не дождался…

Для Астахова эта история не нова и совсем не единична.

- Почему так случилось? Потому что у нас специалистов не хватает. У нас в медицине работают или неудачники, или энтузиасты… Вообще, Общественная палата есть в Новосибирске? Гражданское общество? Складывается ощущение, что Гражданское общество представлено в Новосибирске только Дарьей Макаровой. Власть собирается как-то работать с обществом?

Он прервал свои рассуждения на этой ноте, видимо, осознав, что опять углубился в поиски ответа на вопрос, почему солнце встает на востоке.

- Мэр Городецкий когда был последний раз здесь? – обратился он с вопросом к главному врачу.

- Полгода назад, когда здесь проводилась благотворительная акция «Улыбка».

- Улыбка? - не понял Астахов. – А причем тут улыбка? Чему тут улыбаться? Здесь много вопросов к мэрии. Я хочу понять, у вас мэр в городе существует? Да, еще, кто такая дама по фамилии Егорова?

Александр Львов, не ожидая подвоха, сообщил – это руководитель отдела здравоохранения Советского района.

- Я почитал то, что она говорила и понял, что попал в другую реальность: она говорит, ну по 50 человек умирает каждый день, какая разница – довезут или не довезут, кому суждено умереть, того все равно хоть вези, хоть не вези… Когда я читаю такое, я понимаю, что человек очень спокойно живет…

На выходе из больницы, в коридоре, Астахова поджидала группа людей, с безумными глазами. Они протестовали против ювенальной юстиции. С ними тоже пришлось поговорить. Окунуться в другую реальность. А Дарья Макарова, ожидая Уполномоченного, продолжала вспоминать:

- Вот сюда парень-фельдшер из "скорой" заскочил с Максимкой на руках, стал метаться, не знал, в какие двери броситься. Положил его на этот столик и стал нагнетать помпой воздух в его легкие. А потом вышла какая-то женщина в белом халате…

Она рассказывает это уже не в первый раз. И сколько еще будет вспоминать того парня-фельдшера, который спасал ее сыночка, как своего. Врачей и медсестер, которые тоже спасали Максима…

- Мы-то полечим своих детей, да заберем отсюда, а врачи вынуждены каждый день возвращаться в эту помойку…

Наверное, она права. Только смущает одно - так ли они вынуждены? Кто они, энтузиасты или неудачники? И кого из них больше? Кто он, тот парень-фельдшер, который спасал Максимку, "как своего"? Неудачник? А в чем не удалась его жизнь? Разве только в том, что он не пошел торговать мобильниками за 15 тысяч, а "мечется" и "качает воздух в легкие"? Тогда побольше бы таких. Тогда, может быть, и пыль веками не будет оседать на свежеокрашенные стены.
Автор: Константин Антонов

Зарплата хирурга – 5350р в месяц, зарплата уборщицы в офисе через дорогу от больницы – 6000р. Зарплата санитарки (уборщица и много больше в медучреждении) – 1600р. Кто же идет работать на такую зарплату? Сумасшедшие? Святые? Да и да, и - никто.

Кадровый голод – чудовищный, основная организационная работа у заведующего – заставить персонал выполнять работу бесплатно. Например, на больницу по нормам не положена диетсестра, то есть работа, которую необходимо выполнить есть – а оплачивать ее не положено. Что делать? «Убеждаем» - давим, упрашиваем… Для чиновников – экономия, для врачей, медсестер и санитарок – рабский труд. Впрочем, и на те вакансии, что предусмотрены и оплачиваются, найти сотрудников нереально – снова приходится упрашивать, чтоб кто-то взял работу на себя. Стоп! – скажете Вы – но это оплачиваемая работа, почему приходится уговаривать? Потому что оплачена будет только половина работы - 50%. Представим себе, что есть работа – таскать ящики по 100 кг, из-за маленькой зарплаты, я с трудом нахожу одного грузчика, но нужно 3 – иначе работа встанет. Приходится таскать по 3 ящика, но за дополнительные 2 ящика чиновники платят уже в 2 раза меньше – вроде как по пути подбросил, трудно что-ли?! Трудно. Люди сгорают на работе как спички,- инсульты, инфаркты. Обычные болезни вроде гриппа и т.п. все переносят на ногах – ушедшего на «больничный» заменить некем. Кто-то увольняется и уезжает – приходится его работу делить между оставшимися. Насильно.

На больницу положено 0.5 ставки стоматолога (2600 руб. в месяц) и 0.25 ставки медсестры стоматологического кабинета (700 руб. в месяц). То есть врач работает половину дня, в течение всего времени при нем должна работать медсестра - но оплачивать положено, как будто там была только половина медсестры. Недочеловек.

Возвращаясь к вопросу о выделяемых на медицину средствах: если в городских и краевых больницах некоторый приток оборудования и имеет место быть, в районных медучреждениях большая часть оборудования списано еще 15-20 лет назад, то есть оно изношено запредельно и официально его не существует больше 10 лет. Так, врач-стоматолог работает на оборудовании, которое либо было списано, либо куплено им за свой счет. Поскольку стоматологу осталось работать до пенсии полгода, а, уходя, свои личные вещи он заберет, стоматологического оборудования в больнице не останется вовсе. Впрочем, даже в больницах Владивостока позитива мало – все помнят раскрученное «дело онкологов», однако никто не знает как заведующий онкологическим отделением Полежаев годами безрезультатно выбивал, выпрашивал бронхоскоп (прибор первейшей необходимости в легочной онкохирургии). К примеру, нейрохирурги одной из больниц краевого центра давно уже часть оборудования закупают сами – так как на том, что есть, нормально, качественно работать невозможно.

Об очередях в больницах и поликлиниках знают даже еще неродившиеся дети. Причина этого – не только нехватка кадров по причине низких зарплат. К примеру, в Хасанском районе – 30000 человек застрахованного населения (реально, конечно, больше), по нормативам ФОМСа на них положено 1,8 ставки хирурга, то есть меньше 2 врачей. Это не мало – это ничто, ноль. Врач не только зажат в очень жесткие временные рамки (на прием первичного пациента хирургу отпущено 17 минут – за это время не только операцию провести, но и толком пациента осмотреть, ознакомиться с его историей болезни, невозможно), есть еще план – недовыполнишь – оштрафуют (да, доктора в российских больницах должны сами заготавливать пациентов, чтобы обеспечить план, видимо, прогуливаясь по вечерам по улицам города с топором).

Получаются «забавные» курьезы – так, заведующий неврологическим отделением одной из больниц г. Владивостока месяц вел больных в одиночку, за что был оштрафован. В отделении положено 3 врача (и план соответствующий), реально есть только 2, включая заведующего, и когда один доктор ушел в отпуск, план оказался недовыполненным (а выполнить его в одиночку нереально – это 55 пациентов в отделении). Врача оштрафовали. То есть врач работал в 2 раза больше, а денег получил меньше. И это – норма.

Перевыполнение плана тоже наказывается рублем – принятых сверх нормы пациентов ФОМС не оплачивает, чиновники говорят – принимайте их платно. Но постойте! Это же застрахованные граждане, имеющие право на бесплатную помощь? Получается, когда чиновники с экранов телевизора говорят о бесплатности и общедоступности медицины – врут? Да, врут – нагло и цинично. Граждане России, вопреки существующему убеждению отдавая налоги государству, не платят врачам. Они отдают деньги «кому-то», взамен получают от чиновников ничем не обоснованные обещания. Врачи в частности, и медицина в общем, не имеют к этому никакого отношения. Они – заложники лжи и воровства чиновников. Мы часто слышим, что пациентам в больницах приходится покупать медикаменты самим, хотя они положены бесплатно… Очередная чиновничья ложь – на самом деле, в день пациенту положена некоторая, весьма скромная сумма на лекарства, которой хватает только на самые дешевые препараты, и то, в ограниченном количестве. Но цены растут, а финансирование снижается. Будет хуже.

Платные пациенты – о, сладостный миф, на котором строят сказки о доходах врачей! прием у врача-хирурга стоит от 100 руб., из которых ему положено 20%, то есть 17руб.50коп. после уплаты подоходного налога. Даже не учитывая того, что при всем желании врач не способен принять платно больше 3 человек в день (не хватит времени), задайте себе вопрос, что Вы готовы сделать за 17 рублей 50 копеек? Готовы за 17-50 провести операцию, взять моральную и юридическую ответственность за чужую жизнь и здоровье?



Возвращаясь к вопросу о материальном обеспечении больниц, нельзя не вспомнить скорую помощь – любимые нашими водителями «газели» Ремонт этих автомобилей стал привычным занятием водителей — причин тому две: качество и... качество, а точнее его полное отсутствие. Для любого цивилизованного человека совершенно естественно перед ремонтом машины прийти в магазин и, имея на руках номер кузова и двигателя, выбрать запчасти для ремонта по каталогу. В случае с газелью этот способ не подходит — подбор только по образцу, ибо «я его слепила из того, что было», по крайней мере, именно такое впечатление оставляет этот, с позволения сказать, автомобиль. Итак, вместо того, чтобы закупить детали для ремонта и провести его за один день, приходится разбирать (то есть выводить из строя) машину скорой помощи (а она одна), ехать в фирменный магазин за 250 км (кто, как, на чем (машина-то в ремонте) и на какие деньги — отдельный вопрос) за запчастями. Таким образом, машина вместо 3-4 часов, проводит в ремонте не меньше недели. Комплект «100000» стоит 5 т.р., а его замена — 18 т.р. (максимум 3-4 часа работы) странно? отнюдь! Это просто способ компенсировать последующий гарантийный ремонт — так, в 2-х комплектах деталей ГРМ, из 4 гидронатяжителей - 3 оказались бракованными, что привело в итоге к обрывам цепи ГРМ (и снова в магазин за 250 км). Брак 75% это много или мало? А на коробке надпись «Двойной ресурс» - но ноль на два все равно... Недавно в скорой «газели» упала крыша салона– как выяснилось, крепилась на 2-х болтах. В этот раз обошлось без жертв.



С 2008 года зарплаты медработников заморожены – кризис… не отразившийся на вакханалиях олимпийской стройки и стройки саммита АТЭС, потешной деревни «Сколково», постройке двух новых президентских дворцов (прошу прощения, - резиденций), покупке яхты за 35 миллионов долларов… А рабы в белых халатах пусть дохнут с голода.

Всенародно Любимый Национальный Лидер во время общения с народом накануне 2011 года рассказал нам о средней зарплате по России более 17000 рублей. Многие не верят этим цифрам. Я - верю. Потому что если сложить его месячный доход и зарплаты десятков тысяч санитарок, медсестер и врачей, а потом разделить — вполне возможно такое «среднее» и даже больше. Вот только медсестра стоматологии районной больницы все так же будет получать 700 рублей в месяц, а Всенародно Любимый — носить часы стоимостью 30000 евро, - это зарплата медицинской сестры за 150 лет работы.



Граждане России! Сегодня у Вас нет медицины. Вам рассказывают о миллиардах, вкладываемых ежегодно в здравоохранение — это ложь. Речь идет о миллиардах, которые будут украдены под видом их вложения в медицину. Они пойдут на откаты при закупке оборудования и медикаментов. Вам рассказывают о коррупции среди медработников — в ней Ваша вина и наша нищета и безысходность. Человек, которому Вы доверяете самое дорогое — Ваше здоровье, не может зарабатывать в месяц меньше, чем попрошайка за день. Те врачи, которые еще работают в государственных клиниках — дорабатывают стаж до пенсии, либо низкоквалифицированы и согласны работать даже за такую зарплату (помните советскую «шутку» - они делают вид, что платят, а мы делаем вид, что работаем). Конечно, в государственных медучреждениях работают и высококлассные профессионалы, действительно спасающие жизни и здоровье — это так называемые коррупционеры, о которых гневно брызжут слюной с трибун упитанные чиновники. Это профессионалы, любящие свою работу и ценящие свои знания и труд. Их зарплата также ничтожна, как и у других медработников, однако «поборы» позволяют им работать для Вас. К сожалению, их мало и становится все меньше — уходят на пенсию, падают жертвами «борьбы с коррупцией» (проще схватить врача, который взял 200 рублей мимо кассы за платный прием, чем идти против властного чиновника, укравшего миллиарды). За фасадами учреждений «бесплатного здравоохранения» нет ничего – только нищета, безысходность и героизм еще оставшихся врачей и медработников. Чудес не бывает, за «ничего» можно получить только «ничего». В лучшем случае.



Коллеги, развал и разрушение системы здравоохранения, ничтожные, нищенские зарплаты врачей, медсестер, санитарок — это и наша вина. Соглашаясь работать за нищенскую подачку вместо зарплаты, мы предаем и себя и коллег, обрекая их идти на преступления, чтобы спасти от голодной смерти свои семьи. Каждый день, проведенный нами в молчаливой тоске терпения, чиновники воруют деньги у вас и ваших пациентов, больницы безвозвратно теряют квалифицированных специалистов, которых некем восполнить, а больные умирают не получая квалифицированной помощи. Я для себя выбор сделал – спокойно смотреть, как сгорают от непосильного труда, теряют интерес к любимой работе, превращаются в зомби живые люди – не намерен. Заставлять людей делать выбор между нищетой и преступлением – преступно само по себе.