Жителям Сибири, Дальнего Востока, а тем более Центральной России, не надо бежать в магазин за спичками и солью из-за новостей о скором начале боевых действий между Северной и Южной Кореями. Пхеньян не намерен воевать — он в очередной раз стремится обменять свою ядерную и ракетную программы на кредиты, рис и консервы.

Воевать, в реальности, не готов никто. Мало того, крушение северокорейского режима – это ночной кошмар южных корейцев, Китая и США и "величайшая геополитическая катастрофа" для самих жителей КНДР, о чем они пока еще даже сами не догадываются.

Северокорейцы вновь объявляют войну соседям и грозят им через разделительную линию, обещают стереть с лица земли Японию и США, запрещают южным корейцам въезжать в приграничную промышленную зону Кэсон.

Южная Корея проводит масштабные учения совместно с американцами, из США прибыли, страшно сказать, несколько истребителей пятого поколения. И телевидение, как российское, так и зарубежное, старательно нагнетает обстановку, повышая собственные рейтинги.

Напрасно редкие эксперты по ситуации на Корейской полуострове дают обстоятельные комментарии о том, что никакой войны не будет, потому что она никому не выгодна. Они напоминают, что Северная Корея далеко не в первый раз угрожает миру войной, и что. Пхеньян не раз уже разворачивал ранее замороженную ядерную программу и получал в обмен на новое ее свертывание очередной пакет кредитов и многолетний запас "тушенки". Выслушав это, журналисты, как ни в чем не бывало, фирменной скороговоркой повторяют: "У нас в эфире был профессор Л-в, а между тем ситуация на границе Северной и Южной Кореи остается напряженной и война может вспыхнуть в любой момент".

Зрители, особенно из близлежащих к зоне потенциального конфликта регионов России, напуганные телевизионными страшилками, устремляются в магазин за спичками и солью и по пути забегают в аптеку за йодом. А вдруг у Северной Кореи не только есть ядерное оружие, но еще и хватит безумия попытаться его применить в войне против крупнейшей ядерной державы – США?

Берегите деньги и ваши нервы. Речь всего лишь идет о традиционной стратегии Северной Кореи – мирный атом в обмен на продовольствие. Отец нынешнего правителя страны Ким Чен Ына, "великий маршал" и "центр партии" Ким Чен Ир неоднократно прибегал к такому способу спасения национальной экономики.

Замороженная ранее ядерная программа объявлялась вновь открытой, КНДР либо запускала ракету, которая не долетала даже до Японии, либо производила взрыв, который у экспертов, вызывал предположение, что речь идет об обычном тротиле, а не испытании ядерной бомбы. Иногда начинались даже вполне реальные обстрелы сопредельных территорий. Максимум – северные корейцы исподтишка потопили торпедой южнокорейский корвет, убив 46 моряков, да и то в этом так и не признались.

После этого мировое сообщество для порядка возмущалось. Шестисторонние и любые другие переговоры замораживались. Начинался период челночной дипломатии, когда в Пхеньян ездили то отставные американские политики невысокого уровня, то китайские или российские официальные лица.

Торговля продолжалась до тех, пока ситуация в северокорейской экономике не становилась совсем критичной. Тогда следовало "мирное соглашение", по итогам которого Северная Корея получала возможность создать немного новых рабочих мест для своих граждан за счет Китая, России или Южной Кореи, получала гуманитарную помощь, в виде продовольственных консервов, риса и так далее, и, разумеется, небольшие иностранные кредиты, которые и в мыслях никто не имел когда-либо возвращать.

Так было при Ким Чен Ире, и к этому все привыкли. Однако с восшествием на корейский "престол" его сына Ким Чен Ына, который не скрывает, на ком он женат и пользуется продукцией компании Apple, зарубежная пресса сумела создать у населения (и даже части экспертного сообщества) странное заблуждение насчет возможности серьезных перемен в Северной Корее.

Мол, Пхеньян готов к проведению реформ и Ким Чен Ын войдет в историю как "местный Горбачев" — могильщик последнего тоталитарного режима "советского" типа.

Надеждам этим, как показывают события последних недель, сбыться не суждено. Ким Чен Ын, то ли в силу особенностей характера (не зря же он так стремится внешне походить на своего деда – "солнце нации" Ким Ир Сена), то ли под влиянием престарелых родственников, вернулся к испытанной тактике шантажа.

Выражаясь современным языком, пхеньянский вождь "троллит" соседние страны, только не комментариями в соцсетях, а ядерными и ракетными испытаниями, а также громкими заявлениями, типа объявлений войны и угроз погрузить Америку в огонь. И чем больше "мировое сообщество" в ответ возмущается, тем веселее ему на душе. Ни о какой суровой социалистической решимости дать грозный отпор зарвавшимся империалистическим капиталистам, речи, конечно, не идет.

В итоге, КНДР, скорее всего, получит искомый рис и доллары уже в ближайшее время. А население этой страны убедится как в очередном торжестве идей чучхе, так и в том, насколько лучше и сытнее стало жить при новом руководителе, благодаря его дальновидной и мудрой политике.

В качестве завершения стоит, пожалуй, отметить, что если бы Ким Чен Ын и попытался совершить либерализацию Северной Кореи, то у него наверняка бы ничего не вышло. Даже не потому, что перестройка в этой стране невозможна. Скорее из-за того, что в ней не заинтересован никто из соседей: ни Китай, ни Южная Корея.

"За" могли бы высказаться Россия и Япония, которым не нужен очаг нестабильности под самым боком, но их никто не спросит. А Пекин и Сеул предпочитают кормить "коммунистическую" Корею в ее нынешнем состоянии, нежели взять на себя заботу превратить ее в нормальную страну с современной экономикой.

Южным корейцам достаточно взглянуть на воссоединенную Германию, чтобы понять, сколько денег придется вложить в повышение уровня жизни северокорейцев. А ведь КНДР это далеко не ГДР – ситуация гораздо запущеннее.

Что касается самих северных корейцев, которых многие призывают "освободить любой ценой" из чисто гуманитарных соображений, то им крах режима принесет сначала мимолетную эйфорию, а затем неминуемое глубокое разочарование, сменяющееся реваншистскими настроениями и повальной ностальгией по "славному чучхейскому прошлому".

Китай и Южная Корея могут буквально завалить 25 миллионов северных корейцев лапшой быстрого приготовления, бытовой техникой, недорогими гаджетами и подержанными автомобилями. Все это жителями нынешней КНДР будет быстро и успешно освоено, после чего их запросы переместятся из чисто материальной сферы в социальную, где удовлетворить их будет ой как непросто.

Это сейчас обычный холодильник – предмет гордости северокорейской семьи (пусть даже в ее доме большую часть суток нет электричества). После падения режима эту же семью очень быстро перестанет радовать старая "дэу", а на новенькую "вольво", как у наводнивших страну южнокорейских начальников и китайских нуворишей, честным трудом (как они будут уверены) не заработаешь.

Собственно, что-то подобное произошло после падения СССР. Но у корейской ситуации есть одно разительное отличие – разделенный народ. Если мы переживали все взлеты и разочарования нашей постсоветской истории вместе, то северные корейцы внезапно окажутся внутри успешной и состоятельной нации, где, в силу сложившегося огромного культурного и образовательного отрыва, они будут чувствовать себя на положении людей второго сорта.

Конечно, многие южные корейцы искренне готовы принять северных как братьев и протянуть им руку солнечной дружбы. Но смогут ли почувствовать себя равными лощеный менеджер "Самсунга" и командир артиллерийской батареи, полжизни проведший в ожидании приказа стереть с лица земли Сеул?

Что будет чувствовать северный кореец, вынужденный работать (причем, как это принято на этом полуострове, работать до тридцать седьмого пота) на южных "братьев" без надежды преодолеть разделяющую их пропасть? Понимающий, что максимум, что ему светит – это карьера начальника бригады мусорщиков, потому что в тот же "Самсунг" его не берут? Что его обманули.

Голод забудется, а память, что у него когда-то была страна, с ядерным оружием и ракетами, которую боялся и уважал весь мир, останется. И никакая лапша уже будет не мила.

Так что пока к власти в Китае или Южной Корее не придут неисправимые идеалисты, любого северокорейского лидера, попытавшегося провести либерализацию и модернизацию страны, ждет, в лучшем случае, дворцовый переворот, активно поддержанный соседями. Потому что даже угроза войны с КНДР для соседних стран не так страшна, как освобождение Северной Кореи от идей чучхе.
Подробнее: http://www.rosbalt.ru/main/2013/04/03/1113438.html

В последние месяцы нет ни времени, ни, в общем, и желания писать в ЖЖ. Но увидев мощную волну, которую гонят СМИ, про то, что вот-вот война в Корее начнётся, все-таки решил написать. Перед этим, впрочем, замечу, что о войне в Корее пишут с полной серьёзностью каждые пару лет. Никакой войны не случается (и всем, кто с ситуацией знаком, понятно, что и случится не может), однако через пару лет те же самые СМИ начинают гнать волну. Посему и решил кратко высказаться.

Войны не будет. Есть вероятность мелких инцидентов (пару десятков раз пальнут друг по другу), но даже эта вероятность мала. Цель всего шума – напомнить миру и, особенно, Вашингтону о том, что Северная Корея а) существует и б) является очень-очень опасной, так что ей лучше платить. Короче, имеет место очередная попытка, как говорят в определённых кругах, «развести барыг на бабки». Пхеньян сейчас живет почти исключительно на пекинские денежки, и это руководству КНДР не слишком нравится. Там вполне резонно считают: спонсоров должно быть много, и лучше, если эти спонсоры друг с другом собачатся. Подход, может, и циничный, но вполне верный.

Ничего особо нового в происходящем нет – и о выходе из соглашения о перемирии в КНДР объявляют регулярно, и войну США тоже уже объявляли (в 2009 году в последний раз). Шума, действительно, на этот раз больше обычного. Причина – старая политика («сначала окна бьём, потом деньгу получаем») стала работать хуже, к ней все уже привыкли. Коллега makkawity тут недавно заметил, что, мол, все этот приём просекли, но он всё равно работает. Я тоже до недавнего времени именно так думал, но сейчас появились сомнения. Похоже, что работать перестаёт, так что в КНДР решили проиграть старую мелодию на несколько усиленной громкости.

Что не означает гарантированного спокойствия. Проблемы могут быть - но не сейчас. Если к осени денег с Сеула не поимеют, то есть если Сеул не пойдёт на сильное увеличение помощи, то вполне вероятна акция наказания за упрямство. То есть, выражаясь языком тех же кругов, «придётся напомнят барыгам, что они по жизни братве платить должны». При этом перед нанесением этого реального удара орать не будут – нанесут его внезапно, дозированно, избегая ущерба для гражданских лиц (по возможности). Ничего в этом хорошего нет, в первую очередь из-за нехарактерной боевитости Юга, точнее – южнокорейских военных. Раньше на Юге такие вещи в целом спускали, сейчас – всерьёз собираются, как говорится на Севере, «на удар ответить стократно, ответить тысячекратно». Так что, в новых условиях есть угроза (небольшая) эскалации. Но, повторяю, не сейчас: перспектива такого поворота событий пока отдаленная и не самая вероятная (в Сеуле, в целом, сейчас настроены так, что Пхеньяну, когда всё успокоится, надо будет платить).
http://tttkkk.livejournal.com/256046.html

Итак, третье ядерное испытание проведено, и ничего неожиданного не случилось. Окружающий радиационный фон в норме, новое оружие невиданной мощности не продемонстрировали, провокаций или нештатных ситуаций на полигоне не было.

Реакция международного сообщества ожидаема: оно осуждает или выражает озабоченность. Кто-то больше озабочен региональной угрозой, кто-то - очередным ударом по режиму нераспространения ЯО. И пока СБ ООН и прочие заинтересованные стороны решают вопрос «Что делать?», хочется подумать о том, какие причины могли подвигнуть Ким Чен Ына к такому решению, и к каким последствиям это может привести. Как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.

Во-первых, следует помнить, что Северная Корея в целом привыкла рассчитывать только на себя, и внутриполитическая ситуация для нее всегда была важнее оценки ее действий за рубежом. Такой подход уходит корнями в понимание независимости Ким Ир Сеном и его соратниками, взаимоотношения которых с СССР и Китаем как до образования КНДР1, так и после (кризис 1956 г. был не единственным). Именно с этого времени северокорейское руководство было готово жить беднее, но без чьих-либо попыток со стороны указывать, что ему делать и чего не делать. Для идеократического режима КНДР самостоятельность - это не пустой звук. Хотя бы с этой точки зрения надо провести испытание, чтобы показать внешнему миру то, что мы не являемся чьим-то вассалом, а внутреннему контингенту - что, несмотря на лишения, страна развивается и делает вещи, равные по военно-техническому развитию развитым странам первой «десятки».

Заметим, что подход «без штанов сидеть будем, а бомбу себе сделаем» (эта фраза приписывается Мао Цзэдуну) был характерен и для советского, и для китайского ядерных проектов. Обладание ЯО воспринималось и как знак статуса, и как основа для выживания страны. Сложно сказать, как выглядела бы судьба Советского Союза, если бы он не стал ядерным.

Здесь мы подходим ко второй причине. Из развития международной обстановки северокорейское руководство может сделать очень простые и понятные выводы: «Ничто так не защищает от «миротворческих операций», как ядерная бомба». Саддам Хусейн пытался убедить западный мир, что у него нет ОМП, но путался в показаниях, и Вторая иракская война началась риторикой превентивного удара, который следовало нанести раньше, чем иракские ракеты с химическим оружием обрушатся на беззащитных соседей. То, что целью операции было установление там демократии, стали говорить позднее.

Каддафи сдал свою ядерную программу в обмен на экономическую помощь, забвение всех былых преступлений и обещанную безнаказанность в будущем, Но начавшаяся гражданская война, сопровождающаяся активной дипломатической и военной поддержкой мятежников, ставит вопрос: «Рискнули бы страны Запада так активно вмешиваться в ливийские дела, если бы Ливия оставалась ядерной?» Гражданская война идет и в Сирии, и хотя Москва и Пекин оказывают поддержку правящему режиму, в Пхеньяне могут задаться вопросом, насколько эффективно полагаться только на помощь влиятельных союзников. Вывод один: надо вооружаться. И хотя обладание атомным оружием не защищает от всех угроз и создает комплекс дополнительных проблем, эти проблемы кажутся меньшим злом по сравнению с ситуацией «беззащитности».

А Пхеньяну важно выглядеть защищенным. Понятно, что каждое реальное действие обостряет ситуацию, но не менее неприятен вариант, когда оказывается, что всё, на что способна КНДР, это «последние северокорейские предупреждения», за агрессивной риторикой которых не стоит ничего.

Затем, с учетом новых веяний в военном деле, ядерное оружие действительно становится, скорее, средством сдерживания. Новая война, которую будет вести Америка, в значительно большей степени будет «войной дронов», чем это можно представить сейчас. А при развитом промышленном производстве, такие боевые автоматы можно легко разменивать на неприятельских солдат, потому что солдаты могут кончиться раньше. Электромагнитный импульс ЯО позволяет уничтожать дроны в больших количествах, и это в Пхеньяне тоже, скорее всего, понимают.

Наконец, на всё это накладывается молодость нового руководителя КНДР. И дело здесь не только в амбициозности и желании сравняться с великими родственниками, сколько в недостаточном в силу возраста административном и политическом опыте. Я не говорю о его склонности к необдуманным шагам, но вероятность того, что в сложной внешнеполитической ситуации Ким Чен Ын окажется менее стрессоустойчивым и будет «взят на слабо», либо ответив на внешнее давление в стиле: «Назло бабушке отморожу уши», представляется более высокой, чем в случае с Ким Чен Иром.

Итак, в целом аргументы Севера за проведение испытания представляются ему вполне рациональными. Теперь о том, что с этим будут делать и к чему это приведет.

Вопрос «Что делать?» сложнее, чем кажется. Северная Корея уже находится под таким количеством санкций, что запретить ей еще что-то довольно сложно. К тому же, уже очевидно, что режим санкций оказался контрпродуктивным, - чем больше давят на КНДР, тем активнее она отвечает на давление развитием той самой ракетно-ядерной программы.

С санкциями связаны еще два момента. Во-первых, не менее очевидно то, что санкции в их классическом варианте являются, скорее, средством смены режима и призваны воздействовать на население, которое, устав от лишений, должно начать давить на власть. Но в случае с КНДР ситуация отличается, и вероятность раскачать лодку таким способом невелика.

Во-вторых, многое упирается не в то, какие санкции приняты, а в то, насколько они выполнимы. Тут многое зависит от позиции Китая и России, которые, повторюсь, находятся в своего рода ловушке приоритетов. С одной стороны, как постоянные члены Совбеза ООН и обладатели ЯО, они не могут не осуждать последовательное игнорирование Северной Кореей антиядерных и антиракетных резолюций; это удар и по престижу ООН, и по режиму нераспространения, в соблюдении которого заинтересованы те страны, у которых ЯО есть.

С другой стороны, недовольство Китая ядерными амбициями Севера и внешнеполитическими последствиями этих шагов ограничено необходимостью поддерживать приграничную стабильность. Если излишнее ослабление поддержки Пхеньяна вызовет на территории КНДР военный конфликт, массовые беспорядки или гуманитарную катастрофу, это может оказаться большим злом по сравнению со статус-кво. Стабильность в КНДР для граничащих с ней стран важна не меньше. А это означает, что они будут вынуждены сдерживать США и их союзников с тем, чтобы предлагаемые теми меры давления на КНДР не привели к обострению ситуации, от которой США в целом будут в выигрыше, а Россия и Китай – в проигрыше.

Собственно, поэтому в Пхеньяне и надеются на то, что каким бы серьезным не было китайское недовольство, определенную планку Пекин все равно не перейдет. Комплекс мероприятий по смене режима пока стоит существенно дороже, хотя Северной Корее не раз давали понять, что терпение Пекина не безгранично.

Однако границу между «недожать» и «пережать» четко провести очень сложно, и потому дальнейшее развитие ситуации может походить на аналогичный кризис 2008-2009 гг., который я упоминал в предыдущей статье (http://www.ru.journal-neo.com/node/120456).

Но даже если в этот раз всё обойдется, в долгосрочной перспективе проблема останется. В ответ на дальнейшее ужесточение санкций Северная Корея, естественно, будет вооружаться дальше, и порочный круг начнет вертеться с увеличивающейся скоростью.

Представим себе, что у северокорейцев всё пойдет хорошо, и через какое-то время, затянув пояса и игнорируя международные санкции, они сумеют создать и ядерную боеголовку, и вменяемое средство доставки этой боеголовки. Естественно, все это будет происходить на фоне внешнего давления и усиливающейся веры в то, что «мы находимся в огненном кольце врагов, и ядерная программа - единственное, что нас защитит».

И тут в действие вступит т.н. «дилемма безопасности». Этот конфликтологический термин означает следующее: допустим, окруженная враждебными соседями страна стремится обеспечить свою безопасность и начинает вооружаться, однако активные темпы этого вооружения заставляют нервничать уже соседей, и те начинают вооружаться в ответ, что только стимулирует эскалацию напряженности вместо того, чтобы ее ослабить. Поэтому подумаем над тем, как появление у КНДР чего-то более серьезного по сравнению с нынешней ситуацией повлияет на региональную геополитику.

В первую очередь, рассмотрим отношение Вашингтона. Переход Соединенных Штатов при Обаме к «политике стратегического терпения» был связан с тем, что там поняли: бомбу Северная Корея не отдаст, но, с другой стороны, северокорейское ЯО является, скорее, гипотетическим и реальной угрозы не представляет. Однако останется ли эта позиция неизменной, когда у КНДР появится не гипотетическое2 ЯО в сочетании с ракетами, потенциально способными достигнуть территории США? В этом случае, учитывая агрессивную риторику Пхеньяна и «незавершенный гештальт» со времени Корейской войны, вполне возможно, что под давлением общественного мнения восприятие такой угрозы существенно изменится.

При этом Северная Корея с бомбой, конечно, перестанет быть «бумажным тигром», и даже «картонным», то в сравнении с США останется на уровне «фанерного». А это означает, что, если в окружающем мире не возникнут непредвиденные обстоятельства, искушение использовать для показательной порки именно Северную Корею может начать расти.

Одновременно дилемма безопасности скажется и на отношениях Пхеньяна с Пекином и Москвой. Раздражение непослушанием КНДР и опасение ее военной мощи будут постепенно возрастать. С точки зрения Китая и России, действия Пхеньяна играют на руку США, которые получают легитимный повод наращивать свою систему ПРО и усиливать свое присутствие в СВА, направленное на самом деле не столько против Северной Кореи, сколько против России и Китая. Но теперь у Вашингтона есть железное оправдание в виде северокорейской угрозы.

К тому же, ЯО КНДР вполне может толкнуть на этот путь Японию и РК. Пока северокорейская ядерная бомба находится на гипотетическом уровне, эти стремления сдерживать несложно. Но разговоры о том, что Сеулу надо иметь свой ответ на ядерную угрозу Пхеньяна, ведутся уже сейчас. С появлением у Пхеньяна настоящей бомбы режим нераспространения может пасть не столько потому, что примеру КНДР могут последовать иные страны-изгои, сколько потому, что все та же дилемма безопасности может заставить вооружиться ЯО соседей Севера, отговорить которых будет сложнее. А затем, уже ориентируясь на этот прецедент, своего потребуют остальные: «Почему Японии можно, а нам нельзя?»

А это означает, что поддержка Пхеньяна со стороны России и КНР будет сокращаться. Вплоть до гипотетической ситуации, когда в случае заварушки на Севере в целях обеспечения своей стабильности Пекин вводит туда войска и берет под контроль большую часть территории страны хотя бы для того, чтобы иметь голос «на пире победителей» и предотвратить присоединение Северной Кореи к Югу3.

Наконец, развитие порочного круга сужает спектр выходов из ситуации. Хотя Северная Корея полагает, что ракетно-ядерная программа дает ей независимость, она же делает реакции Северной Кореи более предсказуемыми. Север как бы утратил стратегическую инициативу и действует не «проактивно», а «реактивно»: ткнули палкой - показал зубы. А это делает его, наоборот, более зависимым от внешнего воздействия. И очень легко понуждать Север выдавать вполне определенные реакции путем определенных действий.

Резюмируя: развитие ракетно-ядерной программы кажется Пхеньяну способом решения проблем своей безопасности. К сожалению, в долгосрочной перспективе это решение представляется достаточно опасным.

Кажется, что у Пхеньяна нет выхода. Упование на ракетно-ядерный аргумент влечет за собой серьезный комплекс проблем в будущем, особенно если его попытки напугать Америку закончатся тем, что там действительно испугаются и всерьез решат покончить с угрозой. Сохранение статус-кво в условиях внешнего давления и угрозы провокаций - тоже. Отказ от противодействия в условиях враждебного окружения действительно чреват комплексом мер по смене режима.

Но выход есть, и заключается он в том, чтобы разорвать порочный круг и отказаться от взаимного курса на обострение. Ослабить внешнее давление, чтобы у Севера не было ощущения загнанности и необходимости отвечать ударом на удар. Сделать так, чтобы ядерная программа перестала казаться единственным козырем.

Так что, надеемся, что и Северная Корея, и те, против кого она вооружается, найдут силы переломить существующий тренд и сделать одновременный шаг назад. Если новое южнокорейское руководство не будет, подобно палеоконсерваторам из окружения Ли Мен Бака, стремиться войти в историю как объединитель, а Ким Чен Ын унаследует политическое чутье своего отца, разрядка региональной напряженности вполне возможна.





Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН – специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».


1. Напомним, что Ким Ир Сен дважды чудом избежал репрессий - сначала в Китае в ходе охоты на японских шпионов, а потом – в СССР в первые дни после перехода им границы.
2. Пока у КНДР еще нет ни компактного ядерного устройства, ни отработанных средств его доставки на территорию врага.
3. Информация о наличии у Китая подобных оперативных планов известна с 2006 г. Предполагается, что в случае гуманитарной катастрофы или массовых беспорядков в КНДР китайские войска возьмут под контроль ключевые точки, и особенно – ядерные объекты, дабы предотвратить нежелательный для Китая исход событий.
http://www.ru.journal-neo.com/node/120494