– В интервью 2018 года вы сказали: «Новая холодная война отвечает глубинным потребностям обществ стран Евросоюза и в еще большей степени их правящих классов». Этот тезис по-прежнему актуален?

– Абсолютно. За прошедшее время европейский правящий класс провалился еще сильнее и поэтому вынужден был нагнетать антироссийскую и антикитайскую истерию. Причем эта истерика достигла такого накала, какого не было даже в 1950-е! Но есть и другие причины нынешнего обострения. Удар России по Украине похоронил надежды европейских элит, полагавших, что их страны будут вечно жить в мире и покое, спрятавшись от всех больших проблем под американским зонтиком безопасности, отказавшись от подготовки к обороне и от стратегического мышления вообще.

– Раз уж западные элиты оказались столь некачественными, есть ли шанс, что начинающийся экономический кризис приведет к их обновлению?

– Скорее всего, так и будет. Безусловно, нынешний кризис – а он не только экономический, но и политический и социальный – приведет к обновлению элиты. Этого-то они больше всего и боятся! Эти, как я уже сказал, провалившиеся на всех направлениях элиты сейчас яростно борются за выживание. Но я полагаю, что смена элит произойдет через три–четыре условных электоральных цикла, то есть через одно поколение. Это вопрос не ближайшего будущего, и строить политику, рассчитывая на то, что скоро на Западе будут у власти совсем другие люди, не стоит.

– А с нашей элитой сейчас что происходит?

– А у нас резко ускорился процесс ее национализации. Вымываются прозападные, компрадорские и люди, и настроения. Меняется менталитет элиты. Ну и плюс к этому мы начинаем понимать, что тот западный капитализм и демократизм, тот западный мир, в который мы стремились, оказались иллюзией. Мы неправильно их себе представляли, неправильно понимали мир. В оправдание себе можно только сказать, что 70 лет мы жили в условиях советского единомыслия, из которого проистекали невежество и скудоумие, и поэтому-то наша картина мира оказалась ошибочной. Но мы усвоили уроки и сейчас понимаем мир гораздо лучше. И вообще, за одного битого двух небитых дают.

– Министр обороны Шойгу прямо заявил: «Мы воюем не столько с Украиной, сколько с коллективным Западом». Столь четкое обозначение именно Запада в качестве противника что-то меняет?

– Шойгу сказал очевидную вещь. Я и многие мои коллеги давно об этом говорим. Украина – лишь маленькая деталь огромной картины идущих в мире изменений. Запад доминировал на протяжении пятисот лет. Сейчас баланс силы смещается от него в сторону того, что часто именуют не-Западом, а мы в СВОПе придумали называть мировым большинством. Это самый главный процесс. А второй по значимости – борьба Запада конкретно с Россией и Китаем. Поскольку нашу страну считают более уязвимым членом этой пары, то по ней и наносится основной удар, чтобы в конечном счете оголить, ослабить КНР. Повторяю, во всем этом Украина – лишь один из театров действий. Для нас, конечно, она очень важна, но в мировом масштабе, да и для самого Запада она играет второстепенную роль. Однако это ни в коем случае не значит, что мы можем позволить себе проиграть на Украине. Но нужно относиться к этой военной операции серьезнее. Коли мы воюем с коллективным Западом, то и меры нужно принимать соответствующие, чтобы он потерял желание продолжать войну.

– А, собственно говоря, почему именно мы не можем проиграть? Запад разве может себе это позволить?

– Для нас это вопрос выживания страны, а для Запада – вопрос выживания элит. Это дает нам моральное, психологическое преимущество. Но для того чтобы этим преимуществом воспользоваться, надо четко понимать природу происходящего на Украине.

– То есть решение о начале мобилизации вы одобряете?

– Этот шаг был неизбежен. Если бы соответствующее решение было принято раньше, конфликт на Украине, вероятно, закончился бы быстрее, и многих жертв удалось бы избежать. При этом я прекрасно понимаю нежелание части сограждан идти на войну, смысл которой им не очень ясен, отправлять туда своих сыновей. Но это придется делать, чтобы война не пришла сюда, чтобы не пускать в ход ядерное оружие. Хотя и этот страшный сценарий исключать нельзя. И вот еще что. Когда люди вроде меня призывали начать мобилизацию общества для подготовки к реально большому конфликту, мы настаивали, что все это надо прямо назвать четвертой Отечественной войной. Первая – 1812 года, вторая – 1914–1918 годов, третья – Великая Отечественная. Запад яростно бьется с нами на территории Украины. Чем быстрее мы поймем, что это именно Отечественная война, тем лучше для нас. Мы тянули с мобилизацией, в том числе промышленной, ментальной, слишком долго.

– В своем обращении Владимир Путин сказал: «Для защиты России и нашего народа мы, безусловно, используем все имеющиеся в нашем распоряжении средства». Речь шла про ядерное оружие. Причем президент подчеркнул: «Это не блеф». Насколько на самом деле сейчас велик риск применения ядерного оружия?

– 70 лет ядерное оружие служило гарантом мира. Но, к сожалению, сейчас мы оказались в ситуации, которую можно охарактеризовать термином «стратегический паразитизм», – все настолько привыкли к миру, что уверились, будто большой войны быть не может. А это не так. Она может случиться. Это во-первых. А во-вторых, сейчас вероятность применения ядерного оружия выше, чем когда-либо со времен Карибского кризиса. Но я очень надеюсь, что до этого все же не дойдет. Это прямая дорога в ад. Многим, конечно, стоило бы напомнить, что такое ад в религиозном смысле и о том, какой ад был в Хиросиме и Нагасаки. Наши противники должны понять, что они поставили себя и мир на порог ада.

– Какие выводы делают китайцы, глядя на то, что происходит в отношениях России и Запада?

– Китайцы однозначно заняли нашу сторону. Они прекрасно понимают, что поражение России обернется качественным ухудшением позиций КНР. Поэтому они нам будут помогать более или менее открыто. Но и мы должны понимать: прежде всего они, естественно, пекутся о собственных интересах, а не о наших.

– Вы неоднократно писали, что отсутствие необходимости кормить союзные республики и дружественные государства – это важное преимущество России по сравнению с СССР. Необходимость содержать присоединенные территории не обесценит это преимущество?


– Меня это сильно беспокоит. Поэтому я и в СМИ, и во всяких аналитических записках многократно выступал против полной оккупации Украины. Украина в Советском Союзе была самым большим получателем прямых и косвенных субсидий, де-факто от РСФСР. Нам что, это опять надо? Правда, восточная и южная части Украины обеспечивали 75% ВНП страны. Но сейчас они сильно разрушены. Так что нам в любом случае придется платить за свой исторический выбор. И тут есть еще одна проблема – мы тратим ресурсы (человеческие, финансовые и всякие прочие) на украинскую операцию, вместо того чтобы инвестировать в развитие более перспективных Сибири и Дальнего Востока.

Но не мы выбирали геополитическую ситуацию, в которой оказались. В нее нас затащил Запад. Придется помогать восстановлению освобожденных земель. Там наши. К тому же на востоке и юге Украины лучший человеческий капитал страны.
https://profile.ru/politics/sergej-kara ... j-1167557/

Как Меркель сказала далее, Гельмут Коль обладал как раз такой провидческой мудростью. Имея в виду конфликт на Украине, бывший канцлер добавила: "Я уверена, что Коль приложил бы сегодня все усилия, чтобы защитить и восстановить суверенитет и территориальную целостность Украины".

В то же самое время Коль, по ее словам, якобы не оставлял без внимания и вопрос о том, как можно будет восстановить отношения с Россией. По мнению Меркель, Германия должна была бы действовать при этом случае не сама по себе, а по согласованию со всеми партнерами по ЕС и НАТО, включая американцев и англичан.

По поводу Путина и его образа действий в отношении Украины Меркель высказалась очень критически. Так, она сказала, что эти действия "разрушают фундамент всего того, о чем мировое сообщество государств, включая бывший Советский Союз и затем Россию, достигло консенсуса в ходе Хельсинского процесса и при разработке Парижской хартии". По ее словам, сделать из произошедшего правильные выводы — нелегкая задача. Своей собственной политики в отношении России Меркель касаться не стала.
https://inosmi.ru/20220929/merkel-256419002.html

Один украинский солдат, говоривший анонимно, потому что он не был уполномочен публично обсуждать потери, сказал, что во время недавнего штурма “мы потеряли 50 парней за два часа”. В другом месте, сказал солдат, который тесно сотрудничает с различными подразделениями на передовой, “сотни” украинских военнослужащих были убиты или ранены при попытке захватить одну деревню, которая все еще находится в руках России.

По всему оккупированному югу — широкому полумесяцу полей, деревень и городов вдоль Днепра и Черного моря - русские построили грозные оборонительные сооружения: траншеи, зигзагообразно идущие вдоль оросительных каналов; укрепленные бункеры; доты; окопы; даже танковые траншеи, вырытые в земле бульдозерами и покрытые бетонными плитами, которые позволяютрусские обстреливают снарядами позиции, по которым украинцам очень трудно попасть.

Русские полны решимости сохранить этот кусок Украины, потому что он охраняет Крымский полуостров, который Россия аннексировала в 2014 году. Он также служит связующим звеном между жизненно важными водными путями и энергетическими объектами, такими как Запорожская атомная электростанция, крупнейшая в Европе.

Несмотря на высокие ставки, между двумя сторонами мало столкновений лицом к лицу, как это было в первые дни войны в пригороде Киева, столицы Украины. У каждого украинского солдата на южном фронте есть штурмовая винтовка, но мало кто стрелял из своего оружия...На юге смерть приходит с большого расстояния. Это неизбирательно и тотально.

“Это война другого рода”, - сказала Ирина Верещагина, врач-доброволец, работающий вблизи линии фронта. “Мы нападаем на русских, но за это приходится дорого платить”.

Одной из причин, по которой Украина сталкивается с жестким сопротивлением на юге, является высокоэффективная информационная кампания о контрнаступлении. Посланные ею сигналы были настолько убедительными, что русские поспешно перебросили танки, артиллерию и тысячи военнослужащих, в том числе некоторые из своих лучше обученных подразделений, с северо-востока на юг.

Это оставило Харьковскую область открытой для захвата, что и произошло две с половиной недели назад. Но это также оставило юг защищенным десятками тысяч хорошо оснащенных российских солдат. И переход в атаку всегда более опасен, чем защита укрепленной позиции, особенно когда враг знает, что другая сторона приближается.

Все это выбило из колеи некоторых украинских солдат, сражающихся вдоль линии фронта.

“Проблема в том, что мы наступаем без артиллерийской подготовки, без подавления их огневых позиций”, - сказал Игорь Козуб, командир добровольческой воинской части близ южного города Николаева.

Он сказал, что украинская армия несет “большие потери”, потому что “у нас нет боеприпасов”, и он умолял Соединенные Штаты прислать больше.

“Все эти героические атаки совершаются с таким большим количеством крови”, - сказал он. “Это ужасно”.

Представитель военного ведомства выступил в защиту украинской стратегии.

“Превосходство противника в артиллерии не решает исход”, - сказала Наталья Гуменюк, начальник отдела коммуникаций южного командования Украины. “История знает случаи уникальных сражений, в которых качество боя было решающим. Не количество оружия”.

Она не предоставила информацию о количестве жертв, но президент Украины Владимир Зеленский недавно заявил, что Украина теряет 50 солдат в день.
https://www.nytimes.com/2022/09/24/worl ... ussia.html

Судя по огневому поражению, которое наносят наши артиллеристы противник рвется к контролю Торского. За Торское по обрывочным данным идет бой. На дорогу Кременнаая - Торское выскакивают разведчики противника, артиллерия ВСУ переодически наносит удары. Наше огневое поражение по скоплениям личного состава в Ямполевке, Заречном, огнем наши силы отрезают резервы противника, бьем по Белогоровке, так же удары по лесу у Ямполя, где сосредоточены силы ВСУ. https://t.me/epoddubny/12706