Ты уже был знаком с романом Дона Делилло?

Нет, но я читал другие его книги. Сначала я прочитал сценарий, присланный мне Дэвидом Кроненбергом, и уже только потом — роман. Сценарий так точно следует книге, что это практически невероятно, особенно если учесть, что «Космополис» считалось невозможным адаптировать. Даже до того, как я прочитал работу Делилло, я был поражён тем, как стремительно нарастает в сценарии напряжение.

Что в этом фильме привлекло твоё внимание?

Кроненберг, без всяких сомнений! Я видел его фильмы и не мог себе представить, каково работать с ним. И я не был разочарован.... Я знал, что он будет играть со своей креативностью. Я был захвачен в плен этим сценарием так, как бываешь околдован длинной поэмой, очень таинственной поэмой. Обычно когда читаешь сценарий, быстро понимаешь, о чём он, куда ведёт история, и как она закончится, хотя там и присутствуют неожиданные повороты и изощрённые ходы. Со сценарием «Космополиса» всё было совершенно иначе: чем дальше я читал, тем больше не мог понять, как это всё распутается. И это заставило меня захотеть принять участие в фильме. Как будто это не просто роль в фильме, а уникальная возможность.

Прочитав впервые сценарий, ты представлял как именно это будет воплощено на экране?

Совершенно нет. В первый раз, когда я разговаривал с Дэвидом Кроненбергом, я объяснил, что не вижу, как это должно получиться. Он успокоил меня, сказав, что это хороший знак. Хотя на протяжении первой недели съемок мы все ещё удивлялись, каким образом Дэвид соберёт всё воедино. Всё было чарующим, как будто фильм выстраивался шаг за шагом.

Теперь, когда вся работа окончена, получившийся фильм сильно отличается от сценария?

Сложно сказать. Я видел его дважды на закрытых просмотрах, где проверяют реакцию публики. И результаты поражали разнообразием: от улыбок до напряжения. Я был удивлён, как «Космополис» способен вызывать такие противоречивые эмоции.

На твой взгляд, кто твой герой Эрик Пакер? Как бы ты описал его?

Для меня Эрик человек, принадлежащий другому миру. Живущий, будто он был рождён на другой планете. Пакер не понимает как этот мир устроен и как нужно в нём жить.

У него было достаточно знаний о мире, в котором живёт, чтобы иметь возможность сколотить состояние.

Да, но всё это очень абстрактно. Банки, брокерство, спекуляции... всё это отрывочно. То что он хороший менеджер, не значит, что он глубокий специалист. Это очень редкие прозрения, что-то такое мистическое. Все эти алгоритмы для него как заклинания. В фильме, как и в книге, он может предугадывать будущие финансовые тенденции, но он не знает как жить в настоящем. Возможно, он способен ухватить суть каких-то механизмов мира вокруг него. Но всё это отрывочно и нечётко.

Ты обсуждал это с Дэвидом Кроненбергом?

Да, немного. Но ему нравилось, когда я сам искал ответы. Он ценил, когда я играл не вполне понимая, что я делаю. И когда он замечал, что я нащупал верный путь, он говорил продолжать в этом духе. Это был очень странный способ руководить съемками, основанный больше на чувствах, а не на изначальных идеях.

Как ты готовился к роли?

Дэвид не любит проб. Мы не очень-то много говорили о фильме, пока не начали его снимать. Только на съемках я встретился с другими актёрами.

Было непривычно снимать сцены в хронологическом порядке?

Я думаю это было очень важно, это создавало эффект нужный для понимания фильма. В начале съемок никто не знал, на какой ноте всё закончится. Ну может Дэвид знал, но он с нами не делился этим.

Одна из особенностей этой роли в том, что твой герой находит себя, встречаясь с разными людьми. Каково это было?

Когда я согласился сниматься, только Пол Джаматти был подписан на роль к тому времени. Я всегда считал его великолепным актёром. Но было просто волшебно увидеть Жюльет Бинош, Саманту Мортон и Матье Амальрика, перевоплощающимися в их персонажей. Каждый из них привнёс свою ноту на съемочную площадку. Я пробыл в мире «Космополиса» долгое время, а они только вливались в эту реальность и сразу подхватывали ритм.

Присутствовали разные стили актёрской игры, обусловленные главным образом разными национальностями актёров? Или все актёры подчинялись режиссёрскому видению Кроненберга?

Многообразие связанно с Нью-Йорком, где каждый похож на человека из других мест, и где английский вовсе не для всех родной язык. Конечно, перед нами не стояла задача создать эффект реализма: действие происходит в Нью-Йорке, но на самом деле нет никакого определённого места локации. Актёры с разными корнями, отражающие особенности города, дают «Космополису» налет странности и абстрактности.

Ты помнишь какие-нибудь особенные указания Кроненберга во время работы над фильмом?

Он настаивал, чтобы я произносил каждое слово из сценария именно так, как оно написано. Нельзя было вносить никаких изменений.

Тебе понравилось работать в такой манере?

Это было одной из причин, почему я согласился на роль в «Космополисе». Я ничего подобного не делал раньше. Обычно актёры вносят что-то своё в реплики и характеры персонажей. В моих предыдущих работах диалоги были очень гибкими. А в этот раз было похоже на работу в театре: когда ты играешь Шекспира на сцене, ты не можешь менять слова по своему усмотрению.

Что было самым сложным в работе над фильмом?

Очень непривычно играть персонажа, который не проходит через какую-либо эволюцию и не идёт по предсказуемому пути. Ясно, что Пакер изменился, но не так как зрители привыкли видеть. Дэвид держал всё под контролем. Я никогда раньше не работал с режиссёром, который контролировал каждый аспект в своём фильме, нёс ответственность за всё, за каждый маленький шаг. Сначала было непривычно, но понемногу его метод завоевал моё доверие, и я расслабился.