1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31

Блаженная Прасковья Ивановна, в миру Ирина, родилась в начале XIX столетия в селе Никольском Спасского уезда Тамбовской губернии. Родители ее, Иван и Дарья, были крепостные господ Булыгиных. Когда девице минуло семнадцать лет, господа выдали ее замуж за крестьянина Федора. Покорясь безропотно родительской и барской воле, Ирина стала примерной женой и хозяйкой, и семья мужа полюбила ее за кроткий нрав, за трудолюбие, за то, что она любила церковные службы, усердно молилась, избегала гостей и общества и не выходила на деревенские игры. Так они прожили с мужем пятнадцать лет, но Господь не благословил их детьми.
По прошествии этих пятнадцати лет помещики Булыгины продали их помещикам-немцам Шмидтам в село Суркот. Через пять лет после переселения муж Ирины заболел чахоткой и умер. Впоследствии, когда блаженную спрашивали, какой у нее был муж, она отвечала: «Да такой же глупенький, как и я».
После смерти мужа Шмидты взяли ее в кухарки и экономки. Несколько раз они пробовали вторично выдать ее замуж, но Ирина решительно отказалась:
«Хоть убейте меня, а замуж больше не пойду!» Так ее и оставили.
Через полтора года стряслась беда — в господском доме обнаружилась пропажа двух холстов. Прислуга оклеветала Ирину, показав, что это она их украла. Приехал становой пристав с солдатами, помещики уговорили наказать Ирину. Солдаты по приказанию станового пристава жестоко истязали ее, пробили голову, порвали уши. Но Ирина и среди истязаний продолжала говорить, что не брала холстов. Тогда Шмидты призвали местную гадалку, которая сказала, что холсты украла женщина по имени Ирина, но только не эта, и лежат они в реке. Начали искать и действительно нашли их там, где указала гадалка.
После перенесенного истязания Ирина была не в силах жить у господ-нехристей и, уйдя от них, пошла в Киев на богомолье.
Киевские святыни, встреча со старцами совершенно изменили ее внутреннее состояние — она теперь знала, для чего и как жить. Она желала теперь, чтобы в ее сердце жил только Бог — единственный любящий всех милосердный Христос, раздаятель всяческих благ. Несправедливо наказанная, Ирина с особенной глубиной почувствовала неизреченную глубину страданий Христовых и Его милосердие.
Помещик тем временем подал заявление о ее пропаже. Через полтора года полиция нашла ее в Киеве и отправила по этапу к господам. Путешествие было мучительным и долгим, ей вполне пришлось испытать и голод, и холод, и жестокое обращение конвойных солдат, и грубость арестантов-мужчин.
Шмидты, чувствуя свою вину перед Ириной, «простили» ее за побег и поставили огородницей. Более года прослужила им Ирина, но, соприкоснувшись со святынями и духовной жизнью, не смогла она оставаться в имении и бежала.
Помещики снова подали в розыск, и через год полиция опять нашла ее в Киеве и, арестовав, препроводила по этапу к Шмидтам, которые, желая показать над ней свою власть, не приняли ее и с гневом выгнали на улицу — раздетую и без куска хлеба. Приняв во время пребывания в Киеве постриг с именем Параскевы, она теперь не печалилась — она знала свой путь, и то, что помещики выгнали ее, было лишь знаком, что пришла пора исполниться благословению старцев.
Пять лет она бродила по селу, как помешанная, и была посмешищем не только детей, но и всех крестьян. Она выработала привычку жить круглый год под открытым небом, перенося голод, холод и зной. А затем удалилась в Саровские леса и прожила здесь больше двух десятков лет в пещере, которую сама вырыла.
Говорят, что у нее было несколько пещер в разных местах обширного непроходимого леса, где тогда было много хищных зверей. Ходила она временами в Саров и в Дивеево, но чаще ее видели на Саровской мельнице, куда она приходила работать.
Когда-то Паша обладала удивительно приятной наружностью. За время житья в Саровском лесу, долгого подвижничества и постничества она стала похожа на Марию Египетскую: худая, почерневшая от солнца, с короткими волосами — длинные в лесу ей мешали. Босая, в мужской монашеской рубахе, свитке, расстегнутой на груди, с обнаженными руками, блаженная приходила в монастырь, наводя страх на всех, не знавших ее.
До переезда в Дивеевскую обитель она некоторое время жила в одной деревне. Видя ее подвижническую жизнь, люди стали обращаться к ней за советами, просили помолиться. Враг рода человеческого научил злых людей напасть на нее и ограбить. Ее избили, но никаких денег у нее не было. Блаженную нашли лежащей в луже крови с проломленной головой. Она болела после этого год, но совершенно поправиться уже во всю жизнь не могла. Боль в проломленной голове и опухоль под ложечкой мучили ее постоянно, но она на это почти не обращала внимания, лишь изредка говорила: «Ах, маменька, как у меня тут болит! Что ни делай, маменька, а под ложечкой не пройдет!»
Когда она еще жила в Саровском лесу, проезжали мимо татары, только что обокравшие церковь. Блаженная вышла из леса и стала их ругать, за что они избили ее до полусмерти и проломили ей голову. Татарин приехал в Саров и говорит гостинику:
— Там старуха вышла нас ругала, мы ее избили.
Гостиник говорит:
— Знать, это Прасковья Ивановна. Он запряг лошадь и поехал за ней.
После побоев у нее все зажило, но волосы заросли как попало, так что голова зудела и она все просила «поискать».
До переселения своего в Дивеево Прасковья Ивановна часто заходила к Дивеевской блаженной Пелагее Ивановне. Раз вошла она и молча села возле блаженной. Долго смотрела на нее Пелагея Ивановна да и говорит: «Да! Вот тебе-то хорошо, нет заботы, как у меня: вон детей-то сколько!»
Встала Паша, поклонилась ей и тихонько ушла, не сказав ни слова.
Прошло несколько лет. Однажды Пелагея Ивановна спала, но вдруг вскочила, точно кто ее разбудил, бросилась к окну и, высунувшись наполовину, стала глядеть вдаль и кому-то грозить.
Около Казанской церкви открылась калитка, и в нее вошла Прасковья Ивановна и прямо направилась к Пелагее Ивановне, что-то бормоча про себя.
Подойдя ближе и заметив, что Пелагея Ивановна что-то говорит, она остановилась и спросила:
— Что, матушка, или нейти?
— Нет.
— Стало быть, рано еще? Не время?
— Да, — подтвердила Пелагея Ивановна.
Низко ей Прасковья Ивановна поклонилась и, не заходя в обитель, ушла в ту же самую калитку.
За шесть лет до смерти блаженной Пелагеи Ивановны Паша вновь явилась в обитель, на этот раз с какой-то куклой, а потом и со многими куклами: нянчится с ними, ухаживает за ними, называет их детьми. Теперь она по нескольку недель, а затем и месяцев проживала в обители. Последний год жизни блаженной Пелагеи Ивановны, Паша пробыла неотлучно в обители.
Поздней осенью 1884 года она шла мимо ограды кладбищенской Преображенской церкви и, ударив палкой о столб ограды, сказала: «Вот как этот столб-то повалю, так и пойдут умирать; только поспевай могилы копать!»
Слова эти вскоре сбылись — умерла блаженная Пелагея Ивановна, и за ней столько монахинь, что сорокоусты не прекращались целый год, и случалось, что отпевали двух сразу.
Когда скончалась Пелагея Ивановна, то в два часа ночи ударили в большой монастырский колокол, и клиросные, у которых жила в то время блаженная Паша, переполошились, повскакивали с постелей, думая, не пожар ли. Паша встала вся сияющая и начала всюду у икон ставить и зажигать свечи.
— Ну вот,— сказала она, — какой тут пожар? Вовсе нет, а просто это у вас снежок маленько растаял, а теперь темно будет!
Несколько раз келейницы блаженной Пелагеи Ивановны предлагали ей поселиться в келье почившей.
— Нет, нельзя,— отвечала Прасковья Ивановна,— вот маменька-то не велит, —показывала она на портрет Пелагеи Ивановны.
— Что это я не вижу.
— Да ты-то не видишь, а я-то вижу, не благословляет!
И ушла, и поселилась сначала у клиросных, а затем в отдельной келье у ворот. В келье была поставлена кровать с громадными подушками, которую она редко занимала, на ней покоились куклы.
От живущих с ней она непременно требовала, чтобы они в полночь вставали молиться, а если кто не соглашался, то она так расшумится, начнет воевать и браниться, что поневоле все встают ее унимать.
Первое время Прасковья Ивановна ходила в церковь и строго следила, чтобы сестры ежедневно ходили на службы. В последние десять с лишним лет некоторые правила блаженной переменились: она, например, не выходила из монастыря, да и от кельи далеко не отходила, в церковь совсем не ходила, а приобщалась дома к то очень редко. Господь Сам ей открывал, каких ей правил и образа жизни держаться.
Напившись чаю после обедни, блаженная садилась за работу, вязала чулки или пряла пряжу. Это занятие сопровождалось непрестанной Иисусовой молитвой, и потому ее пряжа так ценилась в обители, из нее делались пояски и четки. Вязанием чулок она называла в иносказательном смысле упражнение в непрестанной Иисусовой молитве. Так, однажды приезжий подошел к ней с мыслью, не переселиться ли ему поближе к Дивееву. И она сказала в ответ на его мысли: «Ну, что же, приезжай к нам в Саров, будем вместе грузди собирать и чулки вязать»,— то есть класть земные поклоны и учиться Иисусовой молитве.
Первое время по переселении в Дивеево она странствовала от монастыря на дальние послушания или в Саров, на прежние свои излюбленные места. В эти путешествия она брала с собой простую палочку, которую называла тросточкой, узелок с разными вещами или серп на плечо и несколько кукол за пазухой. Тросточкой она иногда пугала пристающий к ней народ и виновных в каких-нибудь проступках.
Однажды пришел странник и пожелал, чтобы его впустили в келью, а блаженная была занята, и келейница не решалась ее потревожить. Но странник настаивал:
— Передайте ей, что я такой же, как она!
Удивилась келейница такому несмирению и пошла передать его слова блаженной.
Прасковья Ивановна ничего не ответила, а взяла свою тросточку, вышла наружу и начала бить ею странника изо всех сил, восклицая:
— Ах ты, душегубец, обманщик, вор, притворщик... Странник ушел и уже не настаивал на встрече с блаженной. Большое духовное значение имел для блаженной серп. Она им жала траву и под видом этой работы клала поклоны Христу и Богоматери. Если кто приходил к ней из почетных людей, с которым она не считала себя достойной сидеть в одной компании, блаженная, распорядившись с угощением и поклонившись гостю в ноги, уходила жать травку, то есть молиться за этого человека. Нажатую траву она никогда не оставляла в поле или во дворе монастыря, но всегда собирала и относила на конный двор. В предзнаменование неприятностей она подавала приходящим лопух, колючие шишки...
Молилась она своими молитвами, но знала некоторые и наизусть. Богородицу она называла «Маменькой за стеклышком». Иногда она останавливалась как вкопанная перед образом и молилась или становилась на колени где попало: в поле, в горнице, среди улицы — и усердно со слезами молилась. Бывало, входила в церковь и начинала тушить свечи, лампады у образов или не позволяла зажигать в келье лампады.
Испрашивая на каждый шаг и действие благословение у Господа, она иногда громко спрашивала и тут же отвечала себе: «Надо мне идти? Или погодить?.. Иди, иди скорей, глупенькая!» — и тогда шла. «Еще молиться? Или кончить? Николай чудотворец, батюшка, хорошо ли прошу? Не хорошо, говоришь? Уйти мне? Уходи, уходи, скорей, маменька! Ушибла я пальчик, Маменька! Полечить, что ли? Не надо? Сам заживет!»
В дни духовной борьбы с врагом рода человеческого она без умолку начинала говорить, но ничего нельзя было понять; ломала вещи, посуду, волновалась, кричала, бранилась. Однажды она встала с утра расстроенная и растревоженная. После полудня к ней подошла приезжая госпожа, поздоровалась и хотела беседовать, но Прасковья Ивановна закричала, замахала руками:
— Уйди! Уйди! Неужели не видишь, вон диавол. Топором голову отрубили, топором голову отрубили!
Посетительница перепугалась и отошла, ничего не понимая, но вскоре ударили в колокол, оповещая, что сейчас скончалась в больнице в припадке падучей монахиня.
Однажды пришла к блаженной девица Ксения из села Рузина просить благословения идти в монастырь.
— Что ты говоришь, девка! — закричала блаженная.— Надо прежде в Петербург сходить, да всем господам сперва послужить, тогда даст мне Царь денег, я тебе келью поставлю!
Через некоторое время братья Ксении стали делиться, и она снова пришла к Прасковье Ивановне и говорит:
— Братья делиться хотят, а вы не благословляете! Как хотите, а уж не послушаю я вас и поставлю келью!
Блаженная Паша, растревоженная ее словами, вскочила и говорит:
— Экая, ты, девка, глупая! Ну, можно ли! Ведь ты не знаешь, сколько младенцев превышено нас!
Сказав это, она легла и вытянулась. А осенью у Ксении умерла сноха, и осталась на ее руках девочка, круглая сирота.
Однажды зашла Прасковья Ивановна к священнику села Аламасова, у которого был в то время по делам службы псаломщик. Она подошла к нему и говорит:
— Господин! Прошу тебя, возьми хорошую кормилицу или няньку какую.
И что же? Дотоле совершенно здоровая жена псаломщика захворала и умерла, оставив младенца.
Один из крестьян окрестной деревни покупал известку. Ему предложили взять несколько лишних пудов без денег; он подумал и взял.
Возвращаясь домой, он встретился с Пашей, и блаженная сказала ему:
— Аль богаче от этого будешь, что беса-то слушаешь! А ты лучше-ка живи той правдой, которой жил!..
При постройке нового собора в Дивееве игумения Александра решила не спрашивать благословения блаженной Прасковьи Ивановны.
Шло торжественное молебствие на месте закладки, когда к Прасковье Ивановне приехала тетушка игумений — Елизавета. Она была старенькая и глухая. И говорит послушнице блаженной, Дуне:
— Я буду спрашивать, а ты говори, что она будет отвечать, а то я не услышу.
Та согласилась.
— Мамашенька, нам собор жертвуют.
— Собор-то собор, — отвечала Прасковья Ивановна, — а я усмотрела:
черемуха по углам выросла, как бы не завалили собор-то.
— Что она говорит? — спросила Елизавета. Что толку говорить, подумала Дуня, собор-то уж закладывают, и ответила:
— Благословляет.
Собор так и остался недостроенным.
Приехал в монастырь один архиерей. Она ждала, что он придет к ней, а он прошел к монастырскому духовенству. Ждала она его до вечера, и когда он пришел, бросилась на него с палкой и разорвала наметку. Он от страха спрятался в келью матери Серафимы. Когда блаженная воевала, то была такая грозная, что всех приводила в трепет. А на архиерея, потом оказалось, напали мужики и избили его.
Как-то приехал к ней иеромонах Илиодор (Сергей Труфанов) из Царицына. Он пришел с крестным ходом, было много народа. Прасковья Ивановна его приняла, посадила, потом сняла с него клобук, крест, сняла с него все ордена и отличия — все это положила в свой сундучок и заперла, а ключ повесила к поясу. Потом велела принести ящик, туда положила лук, полила и сказала: «Лук, расти высокий...» — а сама легла спать. Он сидел, как развенчанный. Ему надо всенощную начинать, а он встать не может. Хорошо еще, что она ключи к поясу привязала, а спала на другом боку, так что ключи отвязали, достали все и ему отдали.
Прошло несколько лет — и он снял с себя священнический сан и отказался от иноческих обетов.
Однажды приехал к ней из Саратова епископ Гермоген (Долганов). У него были большие неприятности—подкинули ему в карету ребенка с запиской «твоя от твоих». Он заказал большую просфору и пошел к блаженной с вопросом, что ему делать? Она схватила просфору, бросила ее о стенку, так что та отскочила и стукнулась о перегородку и ничего не захотела отвечать. На другой день то же. На третий день заперлась и вовсе не вышла к владыке. Что делать? Сам он, однако, так почитал блаженную, что без ее благословения ехать не захотел, несмотря на то, что дела епархии требовали его присутствия. Тогда он послал келейника, которого она приняла и напоила чаем. Владыка спросил через него: «Что мне делать?» Она ответила: «Я сорок дней постилась и молилась, а тогда запели Пасху».
Смысл ее слов был, по-видимому, тот, что все нынешние скорби надо достойно потерпеть, и они в свое время разрешатся благополучно. Владыка понял ее слова буквально, уехал в Саров и там сорок дней жил, постился и молился, а в это время дело его разобралось.
Иногда Прасковья Ивановна начинала шуметь, а приходившим к ней монахиням говорила: «Вон отсюда, шельмы, здесь касса». (После закрытия монастыря в ее келье размещалась сберегательная касса).
Как-то Евдокия Ивановна Барскова, которая и в монастырь не шла, и замуж не собиралась, пошла на богомолье в Киев. На обратном пути она остановилась во Владимире у одного блаженного купца, который принимал всех странников. Наутро он позвал ее, благословил изображением Киево-Печерской Лавры и сказал:
— Иди в Дивеево, там блаженная Паша Саровская тебе путь укажет. Как на крыльях полетела Дуня в Дивеево, а блаженная Прасковья Ивановна во все время ее двухнедельного путешествия — шла она пешком около трехсот верст — выходила на крыльцо, аукала и манила ручкой:
— Ау, моя капанька [2] идет, моя слуга идет.
Пришла она к вечеру, после всенощной — и сразу к Прасковье Ивановне.
Мать Серафима, старшая келейница блаженной, вышла и говорит:
— Уходи, девушка, уходи, мы устали, завтра придешь, завтра придешь после ранней.
Выпроводила ее за калитку, а Прасковья Ивановна воюет:
— Вы мою слугу гоните, вы что мою слугу гоните, моя слуга пришла! Моя слуга пришла!
Утром Дуня пришла к блаженной; та встретила ее, настелила на табуретку платков, сдунула пыль и посадила ее, стала чаем поить, угощать; так и осталась Дуня у блаженной. Прасковья Ивановна сразу ей все доверила, и старшая келейница матушка Серафима ее полюбила.
Монахиня Александра (Траковская), будущая игумения, спросила Дуню:
— А ты не боишься блаженной?
— Не боюсь.
И только матушка Александра отошла, блаженная говорит:
— Это мать будет (то есть игумения.— И. Д.}.
Каждую ночь в двенадцать часов Прасковье Ивановне подавали кипящий самовар.
Пила она только когда самовар кипел, а иначе скажет «мертвый» и не пьет. Впрочем, и тогда нальет чашку и как бы забудет, она и остынет. И когда выпьет чашку, а когда и не выпьет; потом всю ночь свечи ставит, тушит... Всю дочь до утра она по-своему молилась.
Рассказывала мать Рафаила, что когда она поступила в монастырь, ей часто приходилось караулить по ночам. Издали ей хорошо была видна келья Прасковьи Ивановны. Каждую ночь в двенадцать часов в келье зажигались свечи и двигалась быстрая фигурка блаженной, которая то тушила, то зажигала их. Рафаиле очень хотелось посмотреть, как блаженная молится. Благословившись у дежурившей вместе с ней сестры походить по аллейке, она направилась к домику Прасковьи Ивановны. Во всех окнах его занавески были открыты. Подкравшись к первому окну, только она хотела забраться на карниз, чтобы заглянуть в келью, как быстрая рука задернула занавеску; она направилась к другому окну, к третьему; повторилось то же. Тогда она пошла кругом к тому окну, которое никогда не занавешивалось, но, и там все повторилось. Так ничего она и не увидела.
Спустя некоторое время пришла мать Рафаила к блаженной. Она приняла ее и сказала:
— Молись.
Та стала молиться на коленях.
— А теперь полежи.
И сама блаженная стала молиться. Что это была за молитва! Она вдруг вся преобразилась, подняла руки, и слезы рекой полились из ее глаз; Рафаиле показалось, что блаженная поднялась на воздух — она не видела ее ног на полу.
Еще мать Рафаила рассказывала, что за полгода до смерти ее матери она пришла к Прасковье Ивановне; та стала глядеть как будто бы на колокольню, но там никого не было.
— Летят, летят, вот один, за ним другой, выше, выше, — и руками прихлопнула,—еще выше!
Мать Рафаила сразу все поняла. Через полгода скончалась мать, а еще через полгода дедушка.
Когда Рафаила поступила в монастырь, она постоянно опаздывала на службу. Пришла она к блаженной, а та говорит:
— Девка-то хороша, да лежебока,— за тебя мать молится. Схиархимандрит Варсонофий Оптинский был переведен из Оптиной пустыни и назначен архимандритом Голутвина монастыря. Тяжело заболев, он написал письмо блаженной Прасковье Ивановне, у которой бывал и имел к ней великую веру. Письмо это принесла мать Рафаила. Когда блаженная выслушала письмо, она только и сказала: «365». Ровно через 365 дней старец скончался. Это же подтвердил и келейник старца, при котором получен был ответ блаженной.
Когда ей заваривали чай, она норовила отнять пачку и высыпать ее всю. Высыплет, а пить не станет. Когда насыпали чай, она старалась подтолкнуть руку, чтобы просыпалось больше, и тогда чай получался очень крепкий, и она говорила: «Веник, веник»,— и весь этот чай выливала в полоскательную чашку, а затем выносила на улицу. Евдокия возьмется за один край, блаженная — за другой и говорит: «Господи, помоги, Господи, помоги», — и с этим они эту чашку несут. А когда вынесут на крыльцо, то блаженная выливала ее и говорила: «Благослови, Господи, на поля, на луга, на темные дубравы, на высокие горы».
Если принесет кто варенье, старались не давать ей в руки, а если попадет, сразу же несет в уборную и переворачивает банку вверх донышком в лоханку, приговаривая:
— Ей-Богу, из нутра, ей-Богу, из нутра.
Дуня рассказывала, что блаженная очень любила ее и возилась с ней, как с подружкой. Дуня нарочно подойдет к блаженной без платка. Та тут же достанет новый платок и покроет ее. Через некоторое время она опять к ней подойдет; мать Серафима скажет:
— Дуся, ты так у нее все платки выманишь.
А Дуня раздавала другим.
Целые дни Прасковья Ивановна занималась с людьми. Келейная ее монахиня, мать Серафима, справляла за нее все правило. Прасковья Ивановна была пострижена в схиму, но читать правило ей было некогда, и мать Серафима свое монашеское правило справляла и за Прасковью Ивановну — схимническое. В монастыре матушка Серафима имела отдельную келью и для вида у нее была постель с периной и подушками, на которую она никогда не ложилась, а отдыхала, сидя в кресле.
Они жили одним духом. И лучше было оскорбить Прасковью Ивановну, чем матушку Серафиму. Если ее оскорбишь, то к Прасковье Ивановне тогда близко не подходи.
Мать Серафима умерла от рака, болезнь была столь мучительна, что она от боли каталась по полу. Когда она умерла, Прасковья Ивановна пришла в церковь. Сестры сразу на нее обратили внимание, поскольку в церковь она редко ходила. А она им говорит: «Глупенькие, глядят на меня, а не видят, что на ней три венца»,— это о матери Серафиме.
На сороковой день Прасковья Ивановна ждала, что священники придут и пропоют в ее келье панихиду. Вечер она их ждала, а они прошли мимо, она расстроилась и говорит укорительно:
— Эх, попы, попы... прошли мимо... кадилом махнуть— и то душе отрада.
Однажды Евдокия видела сон. Прекрасный дом, комната и такие, как их называют, итальянские окна, большие. Окна эти открыты в сад, золотые яблочки необыкновенные висят, прямо стучат в окна, и все везде постлано и убрано. Видит она Серафиму, которая говорит ей: «Вот отведу я тебя и покажу место, где Прасковья Ивановна». Тут она проснулась, подошла к Прасковье Ивановне, только хочет сказать, а она ей рот закрывает...
Несмотря на множество чудес, которые видели люди за семьдесят лет со дня преставления преподобного Серафима, с открытием мощей его и прославлением были трудности. Рассказывают, что Государь настаивал на прославлении, но почти весь Синод был против, поддерживали только митрополит Антоний (Вадковский) и архиепископ Кирилл (Смирнов).
В это время блаженная Прасковья Ивановна четырнадцать или пятнадцать дней постилась, ничего не ела, так что не могла даже ходить, а ползала на четвереньках.
Как-то вечером пришел архимандрит Серафим (Чичагов) и говорит:
— Мамашенька, отказывают нам открыть мощи. Прасковья Ивановна сказала:
— Бери меня под руку, идем на волю. С одной стороны подхватила ее мать Серафима, с другой — архимандрит Серафим.
— Бери железку. Копай направо — вот и мощи...
Обследование останков преподобного Серафима было произведено в ночь на 11 января 1903 года.
В это время в селе Ломасове в двенадцати верстах от Сарова увидели зарево над монастырем и, крестясь, побежали туда и спрашивают:
— Где это у вас был пожар? Мы видели зарево. Но нигде не было пожара. И только потом один иеромонах тихонько сказал:
— Сегодня ночью приезжала комиссия и вскрывала останки батюшки Серафима.
У батюшки Серафима были лишь косточки, вот и смущался Синод: ехать ли куда-то в лес, мощей нетленных нет, лишь кости. Одна из бывших еще в живых стариц, знавших преподобного, сказала тогда: «Мы кланяемся не костям, а чудесам».
Говорили сестры, будто преподобный сам явился Государю, после чего тот своей властью настоял на открытии мощей.
Когда было решено с прославлением и открытием мощей, великие князья приехали в Саров и в Дивеево к блаженной Прасковье Ивановне.
В это время в царской семье было четыре дочери, но мальчика-наследника не было. Ехали к преподобному молиться о даровании наследника. Прасковья Ивановна имела обычай все показывать на куклах, и тут она приготовила куклу-мальчика. Постелила ему платки мягко и высоко и уложила. «Тише-тише — он спит...»
Все, что она говорила, передавали по телефону Государю, который сам приехал позже.
Евдокия Ивановна рассказывала, что мать Серафима собралась в Саров на открытие, но вдруг сломала ногу. Прасковья Ивановна ее исцелила.
Блаженной было объявлено, что, как встретят Государя в игуменском корпусе, пропоют концерт, он усадит свиту завтракать, а сам придет к ней.
Вернулась мать Серафима с Дуней со встречи, а Прасковья Ивановна ничего не дает убирать. На столе сковорода картошки и холодный самовар.
Пока с ней воевали, слышат в сенях: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». И входят Николай Александрович и Александра Федоровна.
Уже при них стелили ковер, убирали стол; сразу принесли горячий самовар. Все вышли, оставили их одних, но они не могли понять, что говорит блаженная, и вскоре Государь вышел и сказал:
— Старшая при ней, войдите.
И при ней состоялась беседа. Келейница рассказывала потом, что блаженная говорила Государю:
— Государь, сойди с престола сам.
Когда стали прощаться, Прасковья Ивановна открыла комод. Вынула новую скатерть, расстелила на столе, стала класть гостинцы. Холст льняной своей работы (она сама пряла нитки), початую голову сахара, крашеных яиц, еще сахара кусками. Все это она завязала в узел: очень крепко, несколькими узлами, и когда завязывала, то от усилия даже приседала, и дала ему в руки:
— Государь, неси сам. А сама протянула руку:
— А нам дай денежку, нам надо избушку строить [3].
У Государя денег с собой не было. Тут же послали и принесли, и он дал ей кошелек золота, который сразу же был передан матери игумений.
Когда Николай Александрович уходил, то сказал, что Прасковья Ивановна —истинная раба Божия. Все и везде принимали его как царя, она одна приняла его как простого человека.
Прасковья Ивановна умерла 22 сентября/5 октября 1915 года. Перед смертью она все клала земные поклоны перед портретом Государя. Сама она была уже не в силах, и ее поднимали и опускали.
— Что ты, мамашенька, так на Государя молишься?
— Глупцы. Он выше всех царей будет.
Она говорила про Государя: «Не знаю — преподобный, не знаю — мученик».
Незадолго до смерти, блаженная сняла портрет Государя и поцеловала в ножки со словами: «Миленький уже при конце».
Умирала блаженная тяжело и долго. Перед смертью ее парализовало. Она очень страдала. Некоторые удивлялись, что такая великая раба Божия, а так тяжело умирает. Кому-то из сестер было открыто, что этими предсмертными страданиями она выкупала из ада души своих духовных чад.
Когда она умирала, то в Петербурге одна монахиня вышла на улицу и видела, как душа блаженной поднималась на небо.

Среди многообразия православных икон с изображением Богородицы и ее Сына Иисуса Христа очень примечательная Словенская икона Божьей Матери. На этой красивой иконе Иисус Христос касается подбородка Богородицы. В левой руке Он держит развернутый свиток. На плечах Богомладенца изображен в виде узкой полосы клав, который обозначает символ чистоты человеческой природы. В наши дни православные христиане припадают к этой чудотворной иконе с молитвами об избавлении от душевных и телесных мук. Каждая уставшая и израненная душа получает от Пречистой милость и утешение.

История обретения Словенской иконы
В 1635 году один из костромских охотников набрел в лесу на запущенную старую церковь. Войдя во внутрь, он увидел прекрасно сохранившуюся икону Божьей Матери на фоне истлевшей церковной утвари. Найденная икона излучала ослепительный свет и была невероятно красива. Так была обретена русским народом Словенская икона Божьей Матери, которая на протяжении многих веков дарила верующим людям чудесные исцеления и благодать. На месте обретения этой древней иконы был построен мужской монастырь, названный Словенской пустынью. Сегодня здесь действует приходской храм в честь чудотворной иконы Словенской Богоматери.

Святитель Иннокентий, митрополит Московский (в миру Иван Евсеевич Попов-Вениаминов), родился 26 августа 1797 г. в селе Ангинском Иркутской епархии в семье пономаря. Мальчик рано усвоил грамоту и с 7 лет уже читал Апостол в церкви. В 1806 г. его отдали в Иркутскую семинарию. Здесь, как лучшему воспитаннику, юноше дали фамилию Вениаминов, в честь почившего Иркутского архиепископа Вениамина († 8 июля 1814 г.). 13 мая 1817 г. он был рукоположен в диакона к Благовещенской церкви Иркутска, а 18 мая 1821 г. – во священника.

С 1823 г. началось миссионерское служение будущего Апостола Америки и Сибири. 45 лет отдал Святитель Иннокентий делу просвещения народов Камчатки, Алеутских островов, Северной Америки, Якутии, Хабаровского края, совершая свой апостольский подвиг в суровых условиях, с большими опасностями для жизни. Святитель Иннокентий крестил десятки тысяч людей, строил храмы, при которых основывал школы и сам обучал в них основам христианской жизни. Много помогало ему в трудах знание различных ремесел и искусств.

Святитель Иннокентий был замечательным проповедником. Совершая литургии, молебны и всенощные бдения, он неизменно наставлял паству. Во время многочисленных поездок святитель Иннокентий изучал язык, быт и нравы народов, среди которых проповедовал. Его труды по географии, этнографии и языкознанию получили мировую известность. Он составил алфавит и грамматику алеутско-лисьевского языка и перевел на него Катехизис, Евангелие и многие молитвы. Одно из лучших его произведений «Указание пути в Царство Небесное» (1833 г.) переведено на разные языки малых народов Сибири и выдержало более 40 изданий. Благодаря трудам святителя Иннокентия в 1859 г. впервые услышали Слово Божие и богослужение на своем родном языке якуты.

29 ноября 1840 г. митрополит Московский Филарет совершил пострижение отца Иоанна в монашество с именем Иннокентий, в честь святителя Иннокентия Иркутского. 15 декабря архимандрит Иннокентий был хиротонисан во епископа Камчатского, Курильского и Алеутского. 21 апреля 1850 г. епископ Иннокентий был возведен в сан архиепископа.

Промыслом Божиим 5 января 1868 г. святитель Иннокентий стал преемником митрополита Филарета на кафедре Московских первоиерархов. Через Святейший Синод митрополит Иннокентий закрепил вековой миссионерский опыт Русской Церкви (еще в 1839 г. он предложил проект улучшения организации миссионерского служения). Попечением митрополита Иннокентия было создано Миссионерское общество, Московский Покровский монастырь преобразован в миссионерский, в 1870 г. учреждена Японская Православная Духовная Миссия во главе с архимандритом Николаем Касаткиным (впоследствии святитель Николай Японский, память 3/16 февраля), которому святитель Иннокентий передал многое из своего духовного опыта. Весьма плодотворно было и управление святителем Иннокентием Московской епархией. Его стараниями построена церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Московской духовной академии.

Святитель Иннокентий преставился ко Господу 31 марта 1879 г., в Великую субботу, и погребен в Свято-Духовском храме Троице-Сергиевой Лавры. 6 октября 1977 г. Русской Православной Церковью святитель Иннокентий прославлен в лике святых.

Преподобный Авраамий Мирожский был строителем и первым игуменом Псковского Спасо-Преображенского монастыря на берегу реки Великой, при впадении в нее речки Мирожи. Мирожская обитель была основана около 1156 года, в княжение Святополка Мстиславича, родного брата святого благоверного князя Всеволода-Гавриила (память 11 февраля), святителем Нифонтом, епископом Новгородским, пострижеником Киево-Печерского монастыря (память 8 апреля), и преподобным Авраамием. Этот монастырь, древнейший во Пскове, был первым семенем монашества, перенесенным на псковскую почву из Киева. На чаше преподобного Нифонта была надпись: «Святой епископ Нифонт... будучи на престоле, многия святыя обители и церкви устрой со благоверным князем Всеволодом Псковским, и по преставлении князя Всеволода прииде... во Псков и созда... церковь Преображения Господня, и обитель преславную украси, и братию собра, и игумена постави». В конце XIX века при ремонте Преображенского собора были раскрыты прекрасные фрески XII века, которыми был расписан собор, получившие ныне всемирную известность. (Преподобный Нифонт построил еще один точно такой же храм в Ладоге, освященный во имя святителя Климента Римского, но до наших дней сохранился лишь его фундамент.)

О жизни преподобного Авраамия сведений сохранилось мало, так как монастырь находился вне городских стен и часто подвергался разорению и служил для постоя вражеских войск. Скончался преподобный 24 сентября 1158 года. Мощи его лежат под спудом соборного храма в честь Преображения Господня в созданном им монастыре.

Через четыре столетия, 24 сентября 1567 года, в день памяти преподобного Авраамия в Мирожском монастыре совершилось чудесное знамение от древней иконы Пресвятой Богородицы. Мирожская икона явилась в монастыре в 1198 году. В царствование Иоанна Грозного, во время свирепствовавшего во Пскове морового поветрия, от этой иконы, как повествует древнее сказание, «таинство совершися Госпожи Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии честнаго Ее знамения: от пречистаго образа иконы слезы из обою очию, яко струя, течаху, и многа благодарения и цельбы бываху человеком от образа Матере Господня». Мирожская икона написана по чину Оранты – «Молящейся». Пресвятой Богородице предстоят Псковские святые: справа – святой благоверный князь Довмонт-Тимофей (память 20 мая), слева – его супруга, преподобная Марфа, в миру Мария Дмитриевна (+ 8 ноября 1300). Царь Иоанн Васильевич увез чудотворный Мирожский образ из Пскова, а в монастыре остался список «мера в меру» – так называемая «Великая Панагия» из Спасо-Мирожского монастыря. Празднование знамения Мирожской иконы установлено в том же, 1567 году, по благословению архиепископа Новгородского и Псковского Пимена. Этой иконе была составлена особая служба, напечатанная в Минее 1666 года.

Святая первомученица равноапостольная Фекла родилась в городе Иконии. Она была дочерью знатных и богатых родителей и отличалась необыкновенной красотой. В 18 лет ее обручили знатному юноше. Услышав проповедь святого апостола Павла о Спасителе, святая Фекла всем сердцем возлюбила Господа Иисуса Христа и твердо решила не вступать в брак и посвятить свою жизнь Евангельской проповеди. Мать святой Феклы воспротивилась намерению дочери и принуждала ее выйти замуж за обрученного ей жениха. Обручник святой Феклы пожаловался правителю города на апостола Павла, обвиняя его в том, что он отвратил от него невесту. Правитель заключил святого апостола в темницу. Святая Фекла ночью тайно убежала из дома, подкупила тюремных стражей, отдав им все свои золотые украшения, и проникла к узнику в темницу. Три дня она сидела у ног апостола, внимая его отеческим наставлениям. Исчезновение Феклы обнаружилось, и повсюду были разосланы слуги на поиски пропавшей. Наконец ее нашли в тюрьме и насильно привели домой.

Суд приговорил апостола Павла к изгнанию из города. Святую Феклу вновь долго убеждали согласиться на брак, но она не изменила своего решения. Ни слезы матери, ни гнев ее, ни угрозы правителя не смогли отлучить святую Феклу от любви к Небесному Жениху – Господу Иисусу Христу. Ее мать в исступлении потребовала от судьи смертного приговора непокорной дочери, и святая Фекла была приговорена к сожжению. Святая мученица бестрепетно взошла на костер и перекрестилась. В этот момент ей явился Спаситель, благословляя на предстоящий подвиг, и неизреченная радость наполнила ее святую душу. Высоко взвилось пламя костра, ореолом окружило мученицу и не коснулось ее. Грянул гром, и сильный ливень с градом погасил костер. Мучители в страхе разбежались. Святая Фекла, хранимая Господом, покинула город и с помощью одного юноши-христианина отыскала апостола Павла. Святой апостол и его спутники, среди которых был и святой апостол Варнава, укрывались в пещере недалеко от города, усердно молясь, чтобы Господь укрепил святую Феклу в страданиях. Вместе с ними святая Фекла прошла с проповедью Евангелия до Антиохии. В этом городе она подверглась преследованиям некоего сановника Александра, пленившегося ее красотой. Святая Фекла отвергла его предложение вступить в брак и как христианка была осуждена на смерть. Дважды на нее выпускали голодных зверей, но они не трогали святую деву, покорно ложились у ее ног и лизали их. Во всех истязаниях святая мученица Промыслом Божиим сохранялась невредимой. Наконец, ее привязали к двум быкам и стали гнать их в разные стороны раскаленными прутьями, но крепкие веревки разорвались, как паутина, и быки разбежались, а святая Фекла осталась невредимой. Народ возопил: «Велик Бог христианский!» Сам правитель устрашился, уразумев наконец, что святую мученицу хранит Всесильный Бог, Которому она служит. Он повелел отпустить Феклу, рабу Божию, на свободу. По благословению апостола Павла, Святая Фекла поселилась в пустынных окрестностях Селевкии Исаврийской и прожила там долгие годы, непрестанно проповедуя Слово Божие, исцеляя больных молитвой. Многих язычников святая Фекла обратила ко Христу; Церковь достойно именует ее равноапостольной. Даже языческого жреца, посягнувшего на ее чистоту, она, наказав за дерзость, привела ко святому Крещению. Не раз враг рода человеческого пытался погубить святую Феклу через ослепленных грехом людей, но сила Божия всегда хранила верную рабу Христову.

Когда святая Фекла была уже 90-летней старицей, на нее ополчились языческие волхвы за то, что она безмездно лечила больных. Они не могли постичь, что святая врачует болезни силой благодати Христовой, и полагали, что ей особо покровительствует богиня-девственница Артемида. Из зависти к святой Фекле они подослали к ней наемников, чтобы осквернить святую. Когда преследователи были уже совсем близко, святая Фекла возопила о помощи ко Христу Спасителю, и расступилась гора, и сокрыла святую деву, невесту Христову. Так предала душу Господу святая Фекла.

Святая Церковь прославляет «первострадальную» Феклу как «жен славу, наставницу страдальцев, отверзшую всем мучения пути». Издревле ей посвящалось много храмов, один из которых был построен в Царьграде святым равноапостольным Константином (память 21 мая). Имя святой первомученицы равноапостольной Феклы, молитвенницы о всех подвизающихся, поминается при пострижении женщин в монашество.

Преподобная Евфросиния родилась в начале V века в городе Александрии в семье знатных и богатых родителей и была единственным ребенком. Мать Евфросинии умерла рано. Воспитывал девочку отец, Пафнутий, который был глубоко верующим, благочестивым христианином. Он часто посещал монастырь, игумен которого был его духовным наставником. Когда Евфросинии исполнилось 18 лет, отец хотел выдать дочь замуж. Он направился в монастырь к своему наставнику, чтобы получить благословение на предстоящий брак дочери. Игумен беседовал с девицей и дал ей свое благословение, но святая Евфросиния стремилась к иноческой жизни. Приняв тайно пострижение от инока-странника, она покинула отчий дом и решила поступить в обитель, чтобы провести жизнь в уединении и молитве. Опасаясь, однако, что в женском монастыре ее обнаружит отец, она, назвав себя евнухом Измарагдом, пришла в тот самый мужской монастырь, который с детства посещала вместе с отцом. Иноки не узнали переодетую в мужское платье Евфросинию и приняли в свою обитель. В уединенной кел-лии в трудах, посте и молитве святая Евфросиния провела 38 лет и достигла высокого духовного совершенства. Ее отец скорбел о потере любимой дочери и не раз, по совету настоятеля, беседовал с иноком Измарагдом, открывая ему свою печаль, и находил у него духовное утешение. Перед кончиной преподобная Евфросиния открыла скорбевшему отцу свою тайну и просила, чтобы никто, кроме него, не приготовлял к погребению ее тела. Похоронив дочь, Пафнутий роздал все свое имущество нищим и монастырю и принял монашество. Десять лет, вплоть до своей кончины, он подвизался в келлии своей дочери.

Апостол Иоанн был особенно любим Спасителем за жертвенную любовь и девственную чистоту. После своего призвания апостол не расставался с Господом и был одним из трех учеников, которых Он особенно приблизил к Себе. Святой Иоанн Богослов присутствовал при воскрешении Господом дочери Иаира и был свидетелем Преображения Господня на Фаворе. Во время Тайной Вечери он возлежал рядом с Господом и по знаку апостола Петра, приникнув к груди Спасителя, спросил об имени предателя. Апостол Иоанн следовал за Господом, когда Его, связанного, вели из Гефсиманского сада на суд беззаконных первосвященников Анны и Каиафы, он же находился во дворе архиерейском при допросах своего Божественного Учителя и неотступно следовал за Ним по Крестному пути, скорбя всем сердцем. У подножия Креста он плакал вместе с Божией Матерью и услышал обращенные к Ней с высоты Креста слова Распятого Господа: «Жено, се сын Твой» и к нему: «Се Мати твоя» (Ин.19:26, 27). С этого времени апостол Иоанн, как любящий сын, заботился о Пресвятой Деве Марии и служил Ей до Ее Успения, никуда не отлучаясь из Иерусалима. После Успения Божией Матери апостол Иоанн, по выпавшему ему жребию, направился в Ефес и другие Малоазийские города для проповеди Евангелия, взяв с собой своего ученика Прохора. Они отправились в путь на корабле, который потонул во время сильной бури. Все путешественники были выброшены на сушу, только апостол Иоанн остался в морской пучине. Прохор горько рыдал, лишившись своего духовного отца и наставника, и пошел в Ефес один. На четырнадцатый день пути он стоял на берегу моря и увидел, что волна выбросила на берег человека. Подойдя к нему, он узнал апостола Иоанна, которого Господь сохранял живым четырнадцать дней в морской глубине. Учитель и ученик отправились в Ефес, где апостол Иоанн непрестанно проповедовал язычникам о Христе. Его проповедь сопровождалась многочисленными и великими чудесами, так что число уверовавших увеличивалось с каждым днем. В это время началось гонение на христиан императора Нерона (Ин.19:56-68). Апостола Иоанна отвели на суд в Рим. За исповедание веры в Господа Иисуса Христа апостол Иоанн был приговорен к смерти, но Господь сохранил Своего избранника. Апостол выпил предложенную ему чашу со смертельным ядом и остался живым, затем вышел невредимым из котла с кипящим маслом, в который был брошен по приказанию мучителя. После этого апостола Иоанна сослали в заточение на остров Патмос, где он прожил много лет. По пути следования к месту ссылки апостол Иоанн совершил много чудес. На острове Патмос проповедь, сопровождавшаяся чудесами, привлекла к нему всех жителей острова, которых апостол Иоанн просветил светом Евангелия. Он изгнал многочисленных бесов из идольских капищ и исцелил великое множество больных. Волхвы различными бесовскими наваждениями оказывали большое сопротивление проповеди святого апостола. Особенно устрашал всех надменный волхв Кинопс, похвалявшийся тем, что доведет до гибели апостола. Но великий Иоанн – Сын Громов, как именовал его Сам Господь, силой действующей через него благодати Божией разрушил все ухищрения бесовские, на которые надеялся Кинопс, и гордый волхв бесславно погиб в морской пучине.

Апостол Иоанн удалился со своим учеником Прохором на пустынную гору, где наложил на себя трехдневный пост. Во время молитвы апостола гора заколебалась, загремел гром. Прохор в страхе упал на землю. Апостол Иоанн поднял его и приказал записывать то, что он будет говорить. «Аз есмь Альфа и Омега, начаток и конец, глаголет Господь, Сый и Иже бе и Грядый, Вседержитель» (Откр.1:8), – возвещал Дух Божий через святого апостола. Так около 67 года была написана Книга Откровения (Апокалипсис) святого апостола Иоанна Богослова. В этой книге раскрыты тайны судеб Церкви и конца мира.

После длительной ссылки апостол Иоанн получил свободу и вернулся в Ефес, где продолжал свою деятельность, поучая христиан остерегаться лжеучителей и их лжеучений. Около 95 года апостол Иоанн написал в Ефесе Евангелие. Он призывал всех христиан любить Господа и друг друга и этим исполнить заповеди Христовы. Апостолом любви именует Церковь святого Иоанна, ибо он постоянно учил, что без любви человек не может приблизиться к Богу. В трех Посланиях, написанных апостолом Иоанном, говорится о значении любви к Богу и ближним. Уже в глубокой старости, узнав о юноше, совратившемся с пути истинного и сделавшемся предводителем шайки разбойников, апостол Иоанн пошел искать его в пустыню. Увидев святого старца, виновный стал скрываться, но апостол побежал за ним и умолял его остановиться, обещая грех юноши взять на себя, лишь бы тот покаялся и не губил своей души. Тронутый теплотой любви святого старца, юноша действительно покаялся и исправил свою жизнь.

Святой апостол Иоанн скончался в возрасте ста с лишним лет. Он намного пережил всех остальных очевидцев Господа, долго оставаясь единственным живым свидетелем земных путей Спасителя.

Когда настало время отшествия апостола Иоанна к Богу, он удалился за пределы Ефеса с семью своими учениками и повелел приготовить для себя в земле крестообразную могилу, в которую лег, сказав ученикам, чтобы они засыпали его землей. Ученики с плачем целовали своего любимого наставника, но, не решаясь ослушаться, исполнили его повеление. Они закрыли лицо святого платом и закопали могилу. Узнав об этом, остальные ученики апостола пришли к месту его погребения и раскопали могилу, но ничего в ней не нашли.

Каждый год из могилы святого апостола Иоанна 8-го мая выступал тонкий прах, который верующие собирали и исцелялись им от болезней. Поэтому Церковь празднует память святого апостола Иоанна Богослова еще и 8 мая.

Господь дал своему любимому ученику Иоанну и его брату имя «сынов грома» – вестника устрашающего в своей очистительной силе небесного огня. Этим самым Спаситель указывал на пламенный, огненный, жертвенный характер христианской любви, проповедником которой был апостол Иоанн Богослов. Орел – символ высокого парения Богословской мысли – иконографический знак евангелиста Иоанна Богослова. Наименование Богослова Святая Церковь дала из учеников Христовых только святому Иоанну, тайнозрителю Судеб Божиих.

Василий Иванович Белавин (будущий Патриарх Московский и всея Руси) родился 19 января 1865 года в селе Клин Торопецкого уезда Псковской губернии, в благочестивой семье священника с патриархальным укладом. Дети помогали родителям по хозяйству, ходили за скотиной, все умели делать своими руками.

В девять лет Василий поступает в Торопецкое Духовное училище, а в 1878 году, по окончании, покидает родительский дом, чтобы продолжить образование в Псковской семинарии. Василий был доброго нрава, скромный и приветливый, учеба давалась ему легко, и он с радостью помогал однокурсникам, которые прозвали его «архиереем». Закончив семинарию одним из лучших учеников, Василий успешно сдал экзамены в Петербургскую Духовную академию в 1884 году. И новое уважительное прозвище — Патриарх, полученное им от академических друзей и оказавшееся провидческим, говорит об образе его жизни в то время. В 1888 году закончив академию 23-летним кандидатом богословия, он возвращается в Псков и три года преподает в родной семинарии. В 26 лет, после серьезных раздумий, он делает первый свой шаг за Господом на крест, преклонив волю под три высоких монашеских обета — девства, нищеты и послушания. 14 декабря 1891 года он принимает постриг с именем Тихон, в честь святителя Тихона Задонского, на следующий день его рукополагают в иеродиакона, и вскоре — в иеромонаха.

В 1892 году о. Тихона переводят инспектором в Холмскую Духовную семинарию, где скоро он становится ректором в сане архимандрита. А 19 октября 1899 года в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры состоялась хиротония его во епископа Люблинского с назначением викарием Холмско-Варшавской епархии. Только год пробыл святитель Тихон на своей первой кафедре, но, когда пришел указ о его переводе, город наполнился плачем — плакали православные, плакали униаты и католики, которых тоже было много на Холмщине. Город собрался на вокзал провожать так мало у них послужившего, но так много ими возлюбленного архипастыря. Народ силой пытался удержать отъезжающего владыку, сняв поездную обслугу, а многие и просто легли на полотно железной дороги, не давая возможности увезти от них драгоценную жемчужину — православного архиерея. И только сердечное обращение самого владыки успокоило народ. И такие проводы окружали святителя всю его жизнь. Плакала православная Америка, где и поныне его именуют Апостолом Православия, где он в течение семи лет мудро руководил паствой: преодолевая тысячи миль, посещал труднодоступные и отдаленные приходы, помогал обустраивать их духовную жизнь, возводил новые храмы, среди которых — величественный Свято-Никольский собор в Нью-Йорке. Его паства в Америке возросла до четырехсот тысяч: русские и сербы, греки и арабы, обращенные из униатства словаки и русины, коренные жители — креолы, индейцы, алеуты и эскимосы.

Возглавляя в течение семи лет древнюю Ярославскую кафедру, по возвращении из Америки, святитель Тихон верхом на лошади, пешком или на лодке добирался в глухие села, посещал монастыри и уездные города, приводил церковную жизнь в состояние духовной сплоченности. С 1914 года по 1917 год он управляет Виленской и Литовской кафедрой. В Первую мировую войну, когда немцы были уже под стенами Вильно, он вывозит в Москву мощи Виленских мучеников, другие святыни и, возвратившись в еще не занятые врагом земли, служит в переполненных храмах, обходит лазареты, благословляет и напутствует уходящие защищать Отечество войска.

Незадолго до своей кончины святой Иоанн Кронштадтский в одной из бесед со святителем Тихоном сказал ему: «Теперь, Владыко, садитесь Вы на мое место, а я пойду отдохну». Спустя несколько лет пророчество старца сбылось, когда митрополит Московский Тихон жребием был избран Патриархом. В России было смутное время, и на открывшемся 15 августа 1917 года Соборе Русской Православной Церкви был поднят вопрос о восстановлении патриаршества на Руси. Мнение народа на нем выразили крестьяне: «У нас больше нет Царя, нет отца, которого мы любили; Синод любить невозможно, а потому мы, крестьяне, хотим Патриарха».

Время было такое, когда все и всех охватила тревога за будущее, когда ожила и разрасталась злоба и смертельный голод заглянул в лицо трудовому люду, страх перед грабежом и насилием проник в дома и храмы. Предчувствие всеобщего надвигающегося хаоса и царства антихриста объяло Русь. И под гром орудий, под стрекот пулеметов поставляется Божией рукой на Патриарший престол Первосвятитель Тихон, чтобы взойти на свою Голгофу и стать святым Патриархом-мучеником. Он горел в огне духовной муки ежечасно и терзался вопросами: «Доколе можно уступать безбожной власти?» Где грань, когда благо Церкви он обязан поставить выше благополучия своего народа, выше человеческой жизни, притом не своей, но жизни верных ему православных чад. О своей жизни, о своем будущем он уже совсем не думал. Он сам был готов на гибель ежедневно. «Пусть имя мое погибнет в истории, только бы Церкви была польза», — говорил он, идя вослед за своим Божественным Учителем до конца.

Как слезно плачет новый Патриарх пред Господом за свой народ, Церковь Божию: «Господи, сыны Российские оставили Завет Твой, разрушили жертвенники Твои, стреляли по храмовым и Кремлевским святыням, избивали священников Твоих...» Он призывает русских людей очистить сердца покаянием и молитвой, воскресить «в годину Великого посещения Божия в нынешнем подвиге православного русского народа светлые незабвенные дела благочестивых предков». Для подъема в народе религиозного чувства, по его благословению устраивались грандиозные крестные ходы, в которых неизменно принимал участие Святейший. Безбоязненно служил он в храмах Москвы, Петрограда, Ярославля и других городов, укрепляя духовную паству. Когда под предлогом помощи голодающим была предпринята попытка разгрома Церкви, Патриарх Тихон, благословив жертвовать церковные ценности, выступил против посягательств на святыни и народное достояние. В результате он был арестован и с 16 мая 1922 года по июнь 1923 года находился в заточении. Власти не сломили святителя и были вынуждены выпустить его, однако стали следить за каждым его шагом. 12 июня 1919 года и 9 декабря 1923 года были предприняты попытки убийства, при втором покушении мученически погиб келейник Святейшего Яков Полозов. Несмотря на гонения, святитель Тихон продолжал принимать народ в Донском монастыре, где он уединенно жил, и люди шли нескончаемым потоком, приезжая часто издалека или пешком преодолевая тысячи верст. Последний мучительный год своей жизни он, преследуемый и больной, неизменно служил по воскресным и праздничным дням. 23 марта 1925 года он совершил последнюю Божественную литургию в церкви Большого Вознесения, а в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы почил о Господе с молитвой на устах.

Прославление святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, произошло на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 9 октября 1989 года, в день преставления Апостола Иоанна Богослова, и многие видят в этом Промысл Божий. «Дети, любите друг друга! — говорит в последней проповеди Апостол Иоанн. — Это заповедь Господня, если соблюдете ее, то и довольно».

В унисон звучат последние слова Патриарха Тихона: «Чадца мои! Все православные русские люди! Все христиане! Только на камени врачевания зла добром созиждется нерушимая слава и величие нашей Святой Православной Церкви, и неуловимо даже для врагов будет Святое имя ее, чистота подвига ее чад и служителей. Следуйте за Христом! Не изменяйте Ему. Не поддавайтесь искушению, не губите в крови отмщения и свою душу. Не будьте побеждены злом. Побеждайте зло добром!»

Прошло 67 лет со дня кончины святителя Тихона, и Господь даровал России святые его мощи в укрепление ее на предлежащие трудные времена. Покоятся они в большом соборе Донского монастыря.

Преподобный Савватий Соловецкий пришел в Кирилло-Белоезерский монастырь в 1396 году, где принял иноческий постриг. Там он подвизался долгое время, беспрекословно исполняя все послушания. Смирение, кроткая любовь к братии и строгая жизнь отличали преподобного Савватия среди других подвижников. Вскоре он стал тяготиться вниманием и уважением братии и приходивших мирян и, узнав, что на Ладожском озере есть каменистый остров Валаам, решил переселиться туда. Тяжко скорбя, простилась братия Кирилло-Белоезерского монастыря со святым старцем. На Валааме мирская слава также стала беспокоить смиренного старца. Между тем преподобный узнал, что на севере есть необитаемый Соловецкий остров; он стал просить у игумена благословения поселиться там в уединении. Однако игумен и братия не пожелали расставаться со святым старцем. По указанию Божию преподобный Савватий ночью оставил Валаамскую обитель и направился к берегам Белого моря. Когда он узнал от местных жителей, что остров находится в двух днях плавания, что на нем много озер и что на острове никто не живет, он еще больше возгорелся желанием там поселиться. Удивленные жители спрашивали убеленного сединами подвижника, как он будет там жить и чем питаться. «У меня такой Владыка, – отвечал преподобный, – Который и дряхлости дает силы свежей юности, и голодных питает досыта».

Некоторое время преподобный Савватий оставался в часовне, стоявшей вблизи устья реки Выги, в местечке Сороки. Там он встретился с подвизавшимся в отшельничестве преподобным Германом, и они вместе решили переселиться на остров. На утлой ладье, помолившись Богу, старцы отправились по суровому морю и через три дня достигли Соловецкого острова. Подвижники поселились около Секирной горы, где водрузили крест и поставили келлию. В суровых условиях Севера подвизались старцы в течение нескольких лет и своими подвигами освятили безлюдный остров. И здесь порой враг человечества – диавол искушал святых старцев. Некий рыбак с женой, движимый чувством зависти, прибыл как-то на остров и поселился неподалеку от подвижников. Но Господь не допустил утвердиться мирянам рядом со старцами. Жене рыбака явились два юноши со светлыми лицами и высекли ее прутьями. Рыбак испугался, быстро собрал вещи и поспешил вернуться на прежнее место жительства. Однажды, когда преподобный Герман отправился по келейным нуждам на реку Онегу, преподобный Савватий, оставшись один, почувствовал приближение кончины и обратился с молитвой к Богу, чтобы Он сподобил его причаститься Святых Таин. За два дня преподобный доплыл до материка и в десяти верстах от реки Выги встретил игумена Нафанаила, шедшего в далекое селение причащать больного крестьянина. Игумен Нафанаил обрадовался встрече с преподобным, исполнил его желание и выслушал при этом рассказ о подвигах на острове. Простившись, они условились встретиться в храме на реке Выге.

Придя в храм, святой старец молитвенно благодарил Бога за причащение; он затворился в келлии, находившейся при храме, и стал готовиться к отшествию в вечные селения. В то время к берегу пристал новгородский купец Иоанн и, поклонившись святым иконам в храме, пришел к святому старцу. Получив благословение и наставление, он предложил преподобному часть своего богатства и был опечален, когда услышал отказ. Желая утешить купца, преподобный Савватий предложил ему остаться до утра и обещал благополучие в дальнейшем пути. Но Иоанн спешил отплыть. Внезапно началось землетрясение и на море поднялся шторм. Испугавшись, купец остался, а утром, войдя в келлию для благословения, увидел, что старец уже преставился. Вместе с подошедшим игуменом Нафанаилом они погребли преподобного Савватия в часовне и составили описание его жития. Это совершилось 27 сентября 1435 года. Через 30 лет святые мощи преподобного Савватия были перенесены преподобным Зосимой (+1478; память 17 апреля) и братией на Соловецкий остров и положены в Преображенском храме. В 1566 году мощи преподобных Савватия и Зосимы были перенесены в церковь, названную в их честь (совместная память 8 августа).

Преподобный Кирилл состоял на службе сначала у ростовского князя Константина II Борисовича, а потом у Константина III Васильевича, которых он, как один из самых близких к ним людей, не раз сопровождал в Золотую Орду. Св. Кирилл владел достаточным по своему положению состоянием, но по простоте тогдашних нравов, живя в деревне, не пренебрегал и обычными сельскими трудами.

В житии преподобного Сергия повествуется о том, что за Божественной литургией еще до рождения сына праведная Мария и молящиеся слышали троекратное восклицание младенца перед чтением святого Евангелия, во время Херувимской песни, и когда священник произнес «Святая святым». Преподобные Кирилл и Мария ощутили на себе великую милость Божию, их благочестие требовало, чтобы чувства благодарности к Богу были выражены в каком-либо внешнем подвиге благочестия, в благоговейном обете. И праведная Мария, подобно святой Анне — матери пророка Самуила, вместе с мужем дала обещание посвятить чадо Благодетелю всех — Богу. Господь даровал им сына, которого назвали Варфоломеем. С первых дней жизни младенец всех удивил постничеством: по средам и пятницам он не принимал молока матери, в другие же дни, если она употребляла в пищу мясо, младенец также отказывался от молока. Заметив это, преподобная Мария вовсе отказалась от мясной пищи.

Праведность Кирилла и Марии была известна не только Богу. Будучи строгими блюстителями всех церковных уставов, они помогали бедным, но особенно свято хранили заповедь святого апостола Павла: страннолюбия не забывайте, тем бо не ведяще неции странноприяша Ангелы (Евр. 13:2). Тому же учили они и своих детей, строго внушая им не упускать случая позвать к себе в дом путешествующего инока или иного усталого странника. До нас не дошло подробных сведений о благочестивой жизни этой блаженной четы, зато мы можем, вместе со святителем Платоном, сказать, что сам происшедший от них плод показал лучше всяких красноречивых похвал доброту благословенного древа. Счастливы родители, коих имена прославляются вечно в их детях и потомстве! Счастливы и дети, которые не только не посрамили, но и приумножили и возвеличили честь и благородство своих родителей и славных предков, ибо истинное благородство состоит в добродетели!

Около 1328 г. преподобные Кирилл и Мария переселились из Ростова в Радонеж. Верстах в трех от Радонежа был Хотьковский Покровский монастырь, в то время одновременно бывший и мужским, и женским. По распространенному на Руси обычаю под старость иночество принимали и простецы, и князья, и бояре. Дух иночества сообщился от сына к родителям: под конец своей многоскорбной жизни праведные Кирилл и Мария пожелали и сами принять ангельский образ.

В этот монастырь и направили они свои стопы, чтобы там провести остаток своих дней в подвиге покаяния, готовясь к другой жизни. Но недолго схимники-бояре потрудились в новом звании. В 1337 г. они с миром отошли ко Господу.

3 апреля 1992 г., в год празднования 600-летия со дня преставления преподобного Сергия, на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви состоялось общецерковное прославление схимонаха Кирилла и схимонахини Марии. Канонизация достойно увенчала шестивековое почитание родителей великого подвижника, давших миру образец святости и христианского устроения семьи.

2 июля 1994 г. Русская Православная Церковь за границей причислила к лику святых дивного угодника Божия XX века святителя Иоанна (Максимовича) Шанхайского и Сан-Францисского чудотворца.

Архиепископ Иоанн родился 4/17 июня 1896 г. на юге России в селе Адамовка Харьковской губернии. При святом крещении он был наречен Михаилом в честь Архистратига Небесных Сил Михаила Архангела.

С детства он отличался глубокой религиозностью, по ночам подолгу стоял на молитве, усердно собирал иконы, а также церковные книги. Более всего любил читать жития святых. Михаил полюбил святых всем сердцем, до конца пропитался их духом и начал жить, как они. Святая и праведная жизнь ребенка произвела глубокое впечатление на его французскую гувернантку-католичку, и в результате она приняла православие.

В годину гонений Промыслом Божиим Михаил оказался в Белграде, где поступил в университет на богословский факультет. В 1926 г. митрополитом Антонием (Храповицким) он был пострижен в монахи, приняв имя Иоанна в честь своего предка свт. Иоанна (Максимовича) Тобольского. Уже в то время епископ Николай (Велимирович), сербский Златоуст, давал такую характеристику молодому иеромонаху: «Если хотите видеть живого святого, идите в Битоль к отцу Иоанну». О. Иоанн постоянно молился, строго постился, каждый день служил Божественную литургию и причащался, со дня монашеского пострига никогда не ложился, иногда его находили утром задремавшим на полу перед иконами. Он с истинно отеческой любовью вдохновлял свою паству высокими идеалами христианства и Святой Руси. Его кротость и смирение напоминали те, что увековечены в житиях величайших аскетов и пустынников. Отец Иоанн был редким молитвенником. Он так погружался в тексты молитв как будто просто беседовал с Господом, Пресвятой Богородицей, ангелами и святыми, которые предстояли его духовным очам. Евангельские события были известны ему так, как будто они происходили на его глазах.

В 1934 г. иеромонах Иоанн был возведен в сан епископа, после чего он отбыл в Шанхай. По свидетельству митрополита Антония (Храповицкого) епископ Иоанн был «зерцалом аскетической твердости и строгости в наше время всеобщего духовного расслабления».

Молодой владыка любил посещать больных и делал это ежедневно, принимая исповедь и приобщая их Святых Тайн. Если состояние больного становилось критическим, Владыка приходил к нему в любой час дня или ночи и долго молился у его постели. Известны многочисленные случаи исцеления безнадежно больных по молитвам святителя Иоанна.

С приходом коммунистов к власти русские в Китае снова вынуждены были бежать, большинство – через Филиппины. В 1949 г. на острове Тубабао в лагере Международной организации беженцев проживало примерно 5 тысяч русских из Китая. Остров находился на пути сезонных тайфунов, которые проносятся над этим сектором Тихого океана. Однако в течение всех 27 месяцев существования лагеря ему только раз угрожал тайфун, но и тогда он изменил курс и обошел остров стороной. Когда один русский в разговоре с филиппинцами упомянул о своем страхе перед тайфунами, те сказали, что причин для беспокойства нет, поскольку «ваш святой человек благословляет ваш лагерь каждую ночь со всех четырех сторон». Когда же лагерь был эвакуирован, страшный тайфун обрушился на остров и полностью уничтожил все строения.

Русские люди, в рассеянии сущие, имели в лице Владыки крепкого ходатая пред Господом. Окормляя свою паству, святитель Иоанн делал и невозможное. Он сам ездил в Вашингтон, чтобы договориться о переселении обездоленных русских людей в Америку. По его молитвам совершилось чудо! В американские законы были внесены поправки и большая часть лагеря, около 3 тысяч человек, перебрались в США, остальные в Австралию.

В 1951 г. архиепископ Иоанн был назначен правящим архиереем Западноевропейского экзархата Русской Зарубежной Церкви. В Европе, а затем с 1962 года в Сан-Франциско, его миссионерская деятельность, твердо основанная на жизни в постоянной молитве и чистоте православного учения, принесла обильные плоды.

Слава Владыки распространялась как среди православных, так и среди инославного населения. Так, в одной из католических церквей Парижа местный священник пытался вдохновить молодежь следующими словами: «Вы требуете доказательств, вы говорите, что сейчас нет ни чудес, ни святых. Зачем же мне давать вам теоретические доказательства, когда сегодня по улицам Парижа ходит святой Иоанн Босой».

Владыку знали и высоко чтили во всем мире. В Париже диспетчер железнодорожной станции задерживал отправление поезда до прибытия «Русского Архиепископа». Во всех европейских больницах знали об этом Епископе, который мог молиться за умирающего всю ночь. Его звали к одру тяжело больного – будь он католик, протестант, православный или кто другой – потому что, когда он молился Бог был милостив.

В парижском госпитале лежала больная раба Божия Александра и Епископу сказали о ней. Он передал записку, что приедет и преподаст ей Святое Причастие. Лежа в общей палате, где было примерно 40-50 человек, она чувствовала неловкость перед французскими дамами, что ее посетит православный епископ, одетый в невероятно поношенную одежду и к тому же босой. Когда он преподал ей Святые Дары, француженка на ближайшей койке сказала ей: «Какая Вы счастливая, что имеете такого духовника. Моя сестра живет в Версале, и когда ее дети заболевают, она выгоняет их на улицу, по которой обычно ходит Епископ Иоанн, и просит его благословить их. После получения благословения дети немедленно поправляются. Мы зовем его святым».

Дети, несмотря на обычную строгость Владыки, были ему абсолютно преданы. Существует много трогательных историй о том, как блаженный непостижимым образом знал, где может быть больной ребенок и в любое время дня и ночи приходил утешить его и исцелить. Получая откровения от Бога, он многих спасал от надвигающейся беды, а иногда являлся к тем, кому был особенно необходим, хотя физически такое перемещение казалось невозможным.

Блаженный Владыка, святой Русского Зарубежья, и вместе с тем русский святой поминал на богослужениях Московского Патриарха наряду с Первоиерархом Синода Русской Зарубежной Церкви.

Обращаясь к истории и прозревая будущее, свт. Иоанн говорил, что в смутное время Россия так упала, что все враги ее были уверены, что она поражена смертельно. В России не было царя, власти и войска. В Москве власть была у иностранцев. Люди «измалодушествовали», ослабели и спасения ждали только от иностранцев, перед которыми заискивали. Гибель была неизбежна. В истории нельзя найти такую глубину падения государства и такое скорое, чудесное восстание его, когда духовно и нравственно восстали люди. Такова история России, таков ее путь. Последующие тяжкие страдания русского народа есть следствие измены России самой себе, своему пути, своему призванию. Россия восстанет так же, как она восстала и раньше. Восстанет, когда разгорится вера. Когда люди духовно восстанут, когда снова им будет дорога ясная, твердая вера в правду слов Спасителя: «Ищите прежде Царствия Божия и Правды Его и вся сия приложатся вам». Россия восстанет, когда полюбит Веру и исповедание Православия, когда увидит и полюбит православных праведников и исповедников.

Владыка Иоанн предвидел свою кончину. 19 июня (2 июля) 1966 г. в день памяти апостола Иуды, во время архипастырского посещения г. Сиэтлла с Чудотворной иконой Божией Матери Курско-Коренной, в возрасте 71 года, перед этой Одигитрией Русского Зарубежья отошел ко Господу великий праведник. Скорбь переполнила сердца многих людей во всем мире. После кончины Владыки голландский православный священник с сокрушенным сердцем писал: «У меня нет и не будет больше духовного отца, который звонил бы мне в полночь с другого континента и говорил: «Иди теперь спать. То, о чем ты молишься получишь».

Четырехдневное бдение венчала погребальная служба. Проводившие службу епископы не могли сдерживать рыданий, слезы струились по щекам, блестели в свете бесчисленных свечей подле гроба. Удивительно, что при этом, храм наполняла тихая радость. Очевидцы отмечали, что казалось, мы присутствовали не на похоронах, а на открытии мощей новообретенного Святого.

Вскоре и в усыпальнице Владыки стали происходить чудеса исцелений и помощи в житейских делах.

Время показало, что святитель Иоанн Чудотворец — скорый помощник всех сущих в бедах, болезнях и скорбных обстояниях.

Преподобный Григорий происходил из города Галича1 от благородных и благочестивых Галичских дворян Лопотовых, и тщательно был воспитан в научении книжном. Познав суету настоящего мира, он отверг ее и покинул родительский дом. Ища удобного места для богомыслия, он пришел в Желтоводский монастырь к преподобному игумену Макарию2, принял от него пострижение и в его монастыре поучался подвигам иноческой жизни, преуспевая особенно в постничестве. За его строгую добродетельную жизнь блаженный Макарий сподобил его принять на себя сан священства. Затем преподобный Григорий был назначен игуменом Богородицерождественского, что близ Гялчиского озера, монастыря и, таким образом, умножились его труды и заботы. Слух о добродетельной жизни преподобного скоро проник в палаты княжеские. Князь Галицкий Юрий3 умолил преподобного крестить у него двух сыновей, а великий Московский князь Василий Дмитриевич4 желал сделать преподобного архимандритом в городе Ростове. Избегая человеческой славы, преподобный оставил игуменство в Богородицерождественском монастыре и удалился в места никому не известные и непроходимые. Услыхав о преподобном Дионисии Глушицком5, он пришел в монастырь последнего и десять лет прожил у него в послушании. Затем преподобный Григорий удалился в пустыню на восток от Глушицкого монастыря, где и стал жить в непрестанных трудах и богоугождении. Когда стала собираться к нему сюда братия, он устроил церковь во имя «честного собора Пресвятой богородицы», обнес монастырь оградой и пребывал в стенах монастыря в непрерывных трудах и неослабных всенощных молитвословиях. Он особенно отличался способностью примирять враждующих и гневающихся. Когда князь Василий Васильевич6 был изгнан из Москвы и великокняжеский престол насильственно занял князь Юрий, преподобный Григорий пришел в Москву и смелыми и мудрыми речами увещевал князя Юрия не владеть чужим наследственным столом и возвратиться в свое отчество – Галич. Там по ходатайству преподобного, между князьями Юрием и Василием был восстановлен мир, и они оба заняли принадлежавшие каждому княжеские столы. В то время в Вологду с большим войском пришел князь Димитрий7, и причинил много бедствий горожанам. Святой Григорий, ревнуя о благополучии христианских жителей города, явился к князю Димитрию и обличал его во всех тех напастях, которые он причинял христианам. не терпя обличений преподобного, князь приказал сбросить его с моста в реку. Сию обиду преподобный перенес с радостью, благодаря Бога.

После многих лет богоугодной жизни, предчувствуя приближение своей смерти, преподобный призвал к себе братию монастыря, дал ей наставление и поставил ей вместо себя игумена. После сего преподобный изнемог. Когда приблизилась его кончина он дал братии последнее завещание, говоря:

- Когда душа моя разлучится с телом, не удостаивайте меня никаких почестей, а просто, взявши за ноги мое тело, стащите его в болото.

Говоря сие, он лег на свой одр, осенил себя крестным знамением, и предал свою святую душу8 в руки Христа Бога, Которого он возлюбил от юности и Которому со всем усердием, правдою и святостью жизни благоугождал в жизни.

Ныне же преподобный Григорий в сонме святых и преподобных, предстоя престолу Божию, молит Его благость о нас грешных, верующих во Отца, Сына и Святого Духа, Единого в Троице Бога прославляемого и поклонением почитаемого ныне и присно и во веки веков. Аминь.

В чем особенность этого праздника в православной традиции?
Особенность, я бы даже сказал, парадоксальность праздника в его «непатриотичности». Сам факт существования этого праздника в русском православном календаре разрушает ложный стереотип о том, что православие это некая национальная вера, национальная традиция… дело в том, что праздник этот неверно связывается с нападением сарацинов на Константинополь. Но Византийские летописи того времени не содержат никакого упоминания о нападении сарацин. Летописи детально раскрывают жизнь Влахернского дворца , отношения императора и патриарха, придворные интриги, предательство некоторых царедворцев, перешедших на сторону арабов (одним из них был тот самый патриций Самон, что мучил св. Василия Нового), благочестие монахов... Нет только нападения врагов на Константинополь. Из крупных военных операций этих лет можно отметить только неудачную попытку византийской армии выбить арабов с Крита и из Сирии.
Но какое событие могла так сильно напугать жителей Константинополя? Ответ может быть следующим: около этого времени в Константинополь прибыло посольство из Киева от правителя Олега («Вещего»), незадолго перед тем совершившего дерзкий грабительский набег на Империю. Свирепые викинги Олега и ведомые ими славяне, опустошительные нашествия которых крепко отметились в памяти греков, были не менее страшны, чем арабы.
В 911 году мирный договор между Русью и Византией был подписан. Мы не знаем, какие события сопровождали переговоры и подписание, но не исключено, что именно общая тревога греков и послужила причиной явления Божией Матери, из которого следовало, что Она предстательствует перед Господом за греческое православное царство.
Несмотря на то, что событие это произошло на Византийской земле, в греческий календарь этот праздник не вошел, но зато был принят и утвержден на Руси, благодаря святому князю Андрею Боголюбскому, сыну Юрия Долгорукого.
Таким образом получается, что в праздник Покрова Русская Православная Церковь празднует среди прочего и поражение славянского (языческого) оружия, оружия наших предков силою Божьей и предстательством Пресвятой Богородицы. Поэтому этот праздник имеет такое большое миссионерское значение. Он говорит о том, что единство в вере стоит выше любых человеческих конфликтов, любых национальных стереотипов и антипатий. Именно понимание этой истины позволило русскому народу в последствии воспринять этот праздник и сделать его частью своей православной традиции.

иерей Александр Пикалёв