1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31

Пре­по­доб­ный Па­и­сий Ве­ли­кий ро­дил­ся в Егип­те в по­ло­вине IV ве­ка. Еще в дет­стве, ли­шив­шись от­ца, он сво­ей ма­те­рью был по­свя­щен Бо­гу и в от­ро­че­стве, слу­жа кли­ри­ком цер­ков­ным, по­ка­зал се­бя бла­го­че­сти­вым и рев­ност­ным ис­пол­ни­те­лем сво­их обя­зан­но­стей.

В зре­лом воз­расте при­нял ино­че­ство в од­ном еги­пет­ском ски­ту, где дол­го под­ви­зал­ся, на­став­ля­е­мый свя­тым Пам­вой (IV в.; па­мять 18/31 июля). Под его опыт­ным ру­ко­вод­ством пре­по­доб­ный Па­и­сий про­шел су­ро­вую шко­лу по­движ­ни­че­ства, жил в со­вер­шен­ном уеди­не­нии, три го­да не ви­дя ли­ца че­ло­ве­че­ско­го, изу­чал Свя­щен­ное Пи­са­ние, по­стил­ся, мо­лил­ся и пре­успе­вал во вся­кой доб­ро­де­те­ли. По смер­ти сво­е­го учи­те­ля пре­по­доб­ный Па­и­сий, уже укре­пив­ший­ся в по­дви­гах, уда­лил­ся в глу­би­ну пу­сты­ни, где ис­сек се­бе пе­ще­ру, и там в без­мол­вии слу­жил Гос­по­ду.

Ве­ли­кие по­движ­ни­че­ские тру­ды пре­по­доб­но­го Па­и­сия ста­ли при­вле­кать к нему мно­го­чис­лен­ных по­сле­до­ва­те­лей из мо­на­хов и ми­рян, и во­круг пе­ще­ры воз­ник­ла ино­че­ская лав­ра, на­сель­ни­ки ко­то­рой жи­ли под его ру­ко­вод­ством. Глав­ной ино­че­ской доб­ро­де­те­лью пре­по­доб­ный Па­и­сий счи­тал без­услов­ное под­чи­не­ние лич­ной во­ли оте­че­ской во­ле опыт­ных в по­движ­ни­че­стве стар­цев, ко­то­рые по­уча­ли и ру­ко­во­ди­ли но­во­на­чаль­ных ино­ков в труд­ных ас­ке­ти­че­ских упраж­не­ни­ях. Од­них из воз­лю­бив­ших ино­че­скую жизнь пре­по­доб­ный учил про­во­дить вре­мя в мо­лит­ве и чте­нии Св. Пи­са­ния, дру­гих за­став­лял сов­мест­но петь и воз­гре­вать в се­бе брат­скую лю­бовь и еди­но­мыс­лие, иным ве­лел за­ни­мать­ся ре­мес­ла­ми, чтобы они вме­сте с физи­че­ским тру­дом упраж­ня­лись и в доб­ро­де­те­ли, до­бы­вая про­пи­та­ние не толь­ко для се­бя, но и для бед­ных. Ко­гда ино­че­ская об­щи­на бы­ла вполне бла­го­устро­е­на, пре­по­доб­ный, стре­мясь к уеди­не­нию, уда­лил­ся в пу­сты­ню, про­слав­лен­ную по­дви­га­ми св. Ам­мо­на (IV в.; па­мять 4/17 ок­тяб­ря).

Но и здесь ве­ли­кие по­дви­ги и мно­гие чу­де­са со­бра­ли во­круг кел­лии пре­по­доб­но­го Па­и­сия рев­ни­те­лей бла­го­че­стия, и воз­ник­ла но­вая лав­ра, ко­то­рой ру­ко­во­дил один из его уче­ни­ков по его уста­ву.

За свои ве­ли­кие по­дви­ги пре­по­доб­ный Па­и­сий был удо­сто­ен от Гос­по­да со­зер­ца­ния небес­ных тайн. Скон­чал­ся он в глу­бо­кой ста­ро­сти, мо­щи его, про­слав­лен­ные чу­де­са­ми, бы­ли по­том пе­ре­не­се­ны в Пи­си­дию (в Ма­лой Азии).

Свя­той бла­го­вер­ный князь Глеб Вла­ди­мир­ский, в Свя­том Кре­ще­нии Ге­ор­гий, был млад­шим сы­ном свя­то­го бла­го­вер­но­го кня­зя Ан­дрея Бо­го­люб­ско­го (па­мять 4 июля). Под вли­я­ни­ем бла­го­че­сти­вых ро­ди­те­лей он вы­рос глу­бо­ко ве­ру­ю­щим и с две­на­дца­ти­лет­не­го воз­рас­та про­во­дил уеди­нен­ную ду­хов­ную жизнь. Ро­ди­те­ли не пре­пят­ство­ва­ли сы­ну и да­же со­дей­ство­ва­ли ему в ду­хов­ном воз­рас­та­нии. Свя­той князь осо­бен­но лю­бил чте­ние свя­тых книг, по­чи­тал свя­щен­но­слу­жи­те­лей и был ми­ло­стив ко всем. Несмот­ря на юный воз­раст, он из­брал для се­бя по­двиг стро­го­го по­ста и мо­лит­вен­но­го бде­ния. Скон­чал­ся бла­го­вер­ный князь Глеб в 1174 го­ду, в де­вят­на­дца­ти­лет­нем воз­расте.

Его нетлен­ные мо­щи со­хра­ни­лись и про­сла­ви­лись чу­де­са­ми. В 1238 го­ду, во вре­мя на­ше­ствия Ба­тыя на Рус­скую зем­лю, та­та­ры по­до­жгли со­бор во Вла­ди­ми­ре. В этом по­жа­ре сго­ре­ли епи­скоп Мит­ро­фан, ве­ли­кая кня­ги­ня Ага­фия, су­пру­га ве­ли­ко­го кня­зя Ге­ор­гия Все­во­ло­до­ви­ча († 1238), и мно­же­ство жи­те­лей Вла­ди­ми­ра, за­крыв­ших­ся в со­бор­ном хра­ме. Од­на­ко огонь да­же не кос­нул­ся гроб­ни­цы бла­го­вер­но­го кня­зя Гле­ба. В июле 1410 го­да на Вла­ди­мир на­па­ли та­та­ры. Раз­гра­бив го­род, они ста­ли рас­хи­щать цер­ков­ные со­кро­ви­ща со­бо­ра, убив со­бор­но­го клю­ча­ря Пат­ри­кия. По­ла­гая, что в гроб­ни­це спря­та­ны со­кро­ви­ща, они хо­те­ли раз­ло­мать ее. Как толь­ко та­та­ры кос­ну­лись ка­мен­но­го гро­ба свя­то­го бла­го­вер­но­го кня­зя Гле­ба, из него вы­шло пла­мя, и та­та­ры в стра­хе по­ки­ну­ли го­род.

По мо­лит­вам свя­то­го кня­зя был спа­сен го­род от на­ше­ствия поль­ско-ли­тов­ских за­хват­чи­ков в 1613 го­ду.

Празд­но­ва­ние бла­го­вер­но­му кня­зю Гле­бу уста­нов­ле­но в 1702 го­ду, в том же го­ду бы­ла на­пи­са­на служ­ба, несколь­ко поз­же – жи­тие. Мо­щи по­чи­ва­ют в Успен­ском со­бо­ре во Вла­ди­ми­ре. В 1774 го­ду юж­ный при­дел со­бо­ра был освя­щен в честь его име­ни. Бла­го­вер­ный князь Глеб по­чи­та­ет­ся как осо­бый по­кро­ви­тель и за­щит­ник го­ро­да Вла­ди­ми­ра.

Свя­той му­че­ник царь Ар­чил II при­над­ле­жал к ди­на­стии Хо­сро­и­дов и был пря­мым по­том­ком свя­то­го бла­го­вер­но­го ца­ря Ми­ри­а­на († 342).

В цар­ство­ва­ние Ар­чи­ла II Гру­зия под­верг­лась опу­сто­ши­тель­но­му на­ше­ствию Мур­ва­на-Кру (Глу­хо­го), про­зван­но­го так гру­зин­ским на­ро­дом за его неумо­ли­мую же­сто­кость. По­ло­же­ние гру­зин бы­ло без­вы­ход­ным, и царь Ар­чил II вме­сте со сво­им бра­том Ми­ром, пра­ви­те­лем За­пад­ной Гру­зии, со сле­за­ми про­си­ли за­ступ­ни­че­ства у Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. И Она яви­ла Свою ми­лость.

В сра­же­нии при ре­ках Аба­ша и Цхе­нис­ц­ха­ли гру­зи­ны чу­дес­ным об­ра­зом одер­жа­ли по­бе­ду над зна­чи­тель­но пре­вос­хо­див­ши­ми си­ла­ми Мур­ва­на-Кру.

По­сле этой по­бе­ды бла­го­вер­ный царь Ар­чил II за­нял­ся вос­ста­нов­ле­ни­ем гру­зин­ско­го цар­ства. Он вос­ста­но­вил го­род Ну­х­па­тис, воз­об­но­вил раз­ру­шен­ные хра­мы в Мц­хе­те и спо­соб­ство­вал при­ня­тию хри­сти­ан­ства мно­ги­ми гор­ски­ми пле­ме­на­ми. Од­на­ко вско­ре Гру­зия под­верг­лась но­во­му араб­ско­му на­ше­ствию – неожи­дан­но­му втор­же­нию Джи­джум-Аси­ма. Ис­прав­но вы­пла­чи­вая дань ара­бам, бла­го­вер­ный царь не ожи­дал это­го на­па­де­ния. Чтобы из­ба­вить стра­ну от но­во­го раз­гро­ма и от на­вя­зы­ва­е­мо­го ей ис­ла­ма, он счел за бла­го са­мо­му явить­ся к Джи­джум-Аси­му, при­знать вас­саль­ную за­ви­си­мость Гру­зии и ис­про­сить ми­ра. Воз­ла­гая всю на­деж­ду на ми­ло­сер­дие Бо­жие и при­го­то­вив­шись по­ло­жить ду­шу свою за свя­тую ве­ру и за свой на­род, свя­той Ар­чил явил­ся в стан ара­бов. Джи­джум-Асим при­нял его го­сте­при­им­но и обе­щал свое по­кро­ви­тель­ство, но на­ста­и­вал на при­ня­тии му­суль­ман­ства. Как по­вест­ву­ет «Ле­то­пись Гру­зии», свя­той царь Ар­чил спо­кой­но от­ве­чал: «Не бу­дет то­го, чтобы я оста­вил Хри­ста, Ис­тин­но­го Бо­га, Ко­то­рый для на­ше­го спа­се­ния при­нял на Се­бя плоть че­ло­ве­че­скую. Знай, ес­ли я по­слу­ша­юсь те­бя, то умру веч­ной смер­тью и бу­ду стра­дать веч­но; ес­ли же за мою твер­дость ты пре­дашь ме­ня смер­ти, то я вос­крес­ну, как и Гос­подь мой, и при­ду к Нему».

Услы­шав эти сло­ва, Джи­джум-Асим при­ка­зал свя­зать ис­по­вед­ни­ка и от­ве­сти в тем­ни­цу. Но ни пыт­ки, ни уго­во­ры, ни обе­ща­ния не мог­ли сде­лать бла­го­вер­но­го ца­ря Ар­чи­ла ве­ро­от­ступ­ни­ком.

20 мар­та 744 го­да свя­той царь Ар­чил был пре­дан му­че­ни­че­ской смер­ти через усе­че­ние. Те­ло му­че­ни­ка тай­но вы­вез­ли гру­зи­ны-хри­сти­ане в ме­стеч­ко Эр­цо и по­греб­ли в Ка­хе­тии, в Нот­кор­ской церк­ви, по­стро­ен­ной са­мим бла­го­вер­ным ца­рем.

Свя­щен­но­му­че­ник Ев­се­вий, епи­скоп Са­мо­сат­ский, твер­до сто­ял за пра­во­слав­ное ис­по­ве­да­ние, утвер­жден­ное на I Все­лен­ском Со­бо­ре в Ни­кее в 325 го­ду, за что тер­пел пре­сле­до­ва­ния от ари­ан, неод­но­крат­но ли­шав­ших его ка­фед­ры и из­го­няв­ших в за­то­че­ние. Им­пе­ра­тор Кон­стан­ций (337–361), по­кро­ви­тель ари­ан, узнав о том, что у свя­ти­те­ля Ев­се­вия хра­нит­ся со­бор­ный акт об из­бра­нии на Ан­тио­хий­скую ка­фед­ру пра­во­слав­но­го ар­хи­епи­ско­па Ме­ле­тия, по­слал к нему при­каз от­дать этот акт. Свя­ти­тель ре­ши­тель­но от­ка­зал­ся ис­пол­нить при­ка­за­ние. Раз­гне­ван­ный им­пе­ра­тор по­слал ска­зать, что ес­ли он не от­даст акт, то ему от­се­кут пра­вую ру­ку. Свя­той Ев­се­вий про­тя­нул по­слан­но­му обе ру­ки со сло­ва­ми: «От­се­ки­те, но ак­та со­бо­ра, в ко­то­ром об­ли­ча­ет­ся зло­ба и без­за­ко­ние ари­ан, я не от­дам». Им­пе­ра­тор Кон­стан­ций уди­вил­ся сме­ло­сти епи­ско­па, но не при­чи­нил ему вре­да.

По­сле Кон­стан­ция во­ца­рил­ся Юли­ан От­ступ­ник (361–363). На­сту­пи­ло еще бо­лее труд­ное вре­мя – на­ча­лось от­кры­тое го­не­ние на хри­сти­ан. Свя­ти­тель Ев­се­вий, скры­вая свой сан, в одеж­де во­и­на про­шел через всю Си­рию, Фини­кию и Па­ле­сти­ну, утвер­ждая хри­сти­ан в пра­во­слав­ной ве­ре. Он по­став­лял в пу­сту­ю­щие церк­ви свя­щен­ни­ков и диа­ко­нов, ру­ко­по­ла­гал епи­ско­пов, от­вер­гав­ших ари­ан­скую ересь. По­сле ги­бе­ли Юли­а­на От­ступ­ни­ка во­ца­рил­ся бла­го­че­сти­вый царь Иови­ан (363–364), в прав­ле­ние ко­то­ро­го го­не­ние пре­кра­ти­лось. Воз­вра­тив­ший­ся из ссыл­ки ар­хи­епи­скоп Ме­ле­тий по со­ве­ту свя­то­го Ев­се­вия в 379 го­ду со­звал в Ан­тио­хии По­мест­ный Со­бор. В нем участ­во­ва­ло 27 епи­ско­пов и бы­ло под­твер­жде­но пра­во­слав­ное ве­ро­уче­ние, при­ня­тое на I Все­лен­ском Со­бо­ре. Ари­ане, бо­ясь твер­дых ис­по­вед­ни­ков Пра­во­сла­вия – свя­ти­те­лей Ме­ле­тия, Ев­се­вия и Пе­ла­гия, поль­зо­вав­ших­ся боль­шим ува­же­ни­ем им­пе­ра­то­ра, по­ста­ви­ли свои под­пи­си под со­бор­ным опре­де­ле­ни­ем. По­сле смер­ти им­пе­ра­то­ра Иови­а­на на­ча­лось прав­ле­ние ари­а­ни­на Ва­лен­та (364–378). Пра­во­слав­ные вновь ста­ли под­вер­гать­ся пре­сле­до­ва­ни­ям. Свя­той Ме­ле­тий был из­гнан в Ар­ме­нию, свя­той Пе­ла­гий – в Ара­вию, а свя­ти­тель Ев­се­вий осуж­ден на за­то­че­ние во Фра­кию. По­лу­чив цар­ский указ, свя­той Ев­се­вий но­чью уехал из Са­мо­са­ты, чтобы предот­вра­тить воз­му­ще­ние по­чи­тав­ше­го его на­ро­да. Узнав об отъ­ез­де епи­ско­па, ве­ру­ю­щие на­стиг­ли его и с пла­чем умо­ля­ли воз­вра­тить­ся. Свя­ти­тель от­ка­зал­ся ис­пол­нить прось­бу па­со­мых, ска­зав, что сле­ду­ет по­ви­но­вать­ся су­ще­ству­ю­щей вла­сти. Свя­ти­тель убеж­дал па­со­мых твер­до дер­жать­ся Пра­во­сла­вия, бла­го­сло­вил их и от­пра­вил­ся на ме­сто ссыл­ки. На Са­мо­сат­скую ка­фед­ру был по­слан ари­а­нин Ев­но­мий, од­на­ко на­род не при­нял ере­ти­ка. Пра­во­слав­ные не хо­ди­ли в храм и из­бе­га­ли встре­чи с ним. Ере­тик-ари­а­нин по­нял, что не смо­жет при­влечь к се­бе са­мо­сто­я­тель­ную паст­ву.

Всту­пив­ший на пре­ им­пе­ра­тор Гра­ци­ан (375–383) воз­вра­тил из из­гна­ния всех по­стра­дав­ших при ари­а­тьфу! пра­во­слав­ных ар­хи­ере­ев. Свя­ти­тель Ев­се­вий так­же воз­вра­тил­ся в Са­мо­са­ты и про­дол­жил тру­ды по цер­ков­но­му бла­го­устро­е­нию. Вме­сте со свя­тым Ме­ле­ти­ем они по­став­ля­ли на ме­сто ари­ан пра­во­слав­ных ар­хи­ере­ев и свя­щен­но­слу­жи­те­лей. Око­ло 380 го­да он при­был в ари­ан­ский го­род До­ли­хи­ны, чтобы по­ста­вить в нем пра­во­слав­но­го епи­ско­па Ма­ри­на. Жен­щи­на-ари­ан­ка сбро­си­ла с кры­ши че­ре­пи­цу, ко­то­рая про­би­ла го­ло­ву свя­ти­те­лю. Уми­рая, он по при­ме­ру Спа­си­те­ля про­стил ей ви­ну и про­сил окру­жав­ших не де­лать ей зла. Те­ло свя­ти­те­ля Ев­се­вия бы­ло пе­ре­не­се­но в Са­мо­са­ты и с пла­чем по­гре­бе­но его па­со­мы­ми. На ме­сто свя­ти­те­ля был воз­ве­ден его пле­мян­ник, бла­жен­ный Ан­тиох, и Са­мо­сат­ская Цер­ковь про­дол­жа­ла твер­до ис­по­ве­до­вать пра­во­слав­ную ве­ру, проч­но на­саж­ден­ную тру­да­ми свя­то­го свя­щен­но­му­че­ни­ка Ев­се­вия.

Свя­тая де­ва Агри­пи­на ро­ди­лась и по­лу­чи­ла вос­пи­та­ние в древ­нем Ри­ме. С ма­лых лет она от­да­ла се­бя Бо­гу и бы­ла, по апо­сто­лу, «Хри­сто­во бла­го­уха­ние во спа­са­е­мых» (2Кор.2:15). Как аро­мат­ное яб­ло­ко или как бла­го­ухан­ный цве­ток, она сво­им це­ло­муд­рен­ным и доб­ро­де­тель­ным жи­ти­ем при­но­си­ла вер­ным серд­цам сла­дость и бла­го­уха­ние, чем и от­го­ня­ла смрад стра­стей. Она укра­си­ла свою ду­шу дев­ствен­ной чи­сто­той и об­ру­чи­лась со Хри­стом, за Ко­то­ро­го в цар­ство­ва­ние Ва­ле­ри­а­на[1] дерз­но­вен­но и му­же­ствен­но, не убо­яв­шись му­че­ний, пре­да­ла се­бя мно­гим ра­нам из-за люб­ви к сво­е­му Же­ни­ху Хри­сту. Те­ло ее бы­ло из­би­то пал­ка­ми так силь­но, что бы­ли пе­ре­би­ты ко­сти, по­сле че­го ее об­на­жи­ли и за­клю­чи­ли в око­вы. Но Ан­гел Гос­по­день неви­ди­мою ру­кою раз­ре­шил от уз и под­кре­пил ее, и она, по­прав вся­кое нече­стие, в му­ках пре­да­ла Бо­гу дух свой[2]. Ра­бы­ни Хри­сто­вы Вас­са, Пав­ла и Ага­фо­ни­ка тай­но взя­ли те­ло свя­той му­че­ни­цы и вы­шли с ним из Ри­ма. Пе­ре­хо­дя с ме­ста на ме­сто, со­вер­шив дол­гое пла­ва­ние, они при­плы­ли в Си­ци­лий­скую об­ласть, где тай­но по­хо­ро­ни­ли свя­тое те­ло. Как толь­ко Си­ци­лия спо­до­би­лась при­нять чест­ные мо­щи свя­той му­че­ни­цы, то­гда же она из­ба­ви­лась от мрач­ной бе­сов­ской зло­бы и ста­ла иметь за­щи­ту от ага­рян в мо­лит­вах свя­той Агри­пи­ны. Так, ко­гда ага­ряне при­сту­пи­ли к то­му го­ро­ду, где на­хо­ди­лась цер­ковь свя­той му­че­ни­цы, и осме­ли­лись за­во­е­вать его, они то­гда же бы­ли пре­да­ны все­ко­неч­ной по­ги­бе­ли.

От чест­но­го гро­ба му­че­ни­цы все боль­ные и про­ка­жен­ные, при­хо­дя­щие с ве­рою, по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние от вся­ких неду­гов мо­лит­ва­ми свя­той му­че­ни­цы, бла­го­да­тью Хри­ста, Бо­га на­ше­го. Аминь.

Когда Спаситель наш восхотел воссиять миру и уже преклонил небеса и вселился в чистейшую девическую утробу, должно было совершиться от неплодной рождение денницы Его — святого Иоанна Предтечи: ему, как провозвестнику, надлежало предшествовать явлению Господа, проповедуя и говоря: Идет за мной Сильнейший меня (Мк. 1:7).
И вот, когда исполнилось святой Елисавете время родить, она родила сына в старости своей. Так одно чудо предваряет другое: прежде чем Дева рождает Христа, заматеревшая во днях своих рождает Предтечу Христова, чтобы видевшие сверхъестественное рождение от состаревшей, поверили и преестественному рождению от небрачной Девицы.
Когда Елисавета родила Предтечу Христова, то все ее сродники, соседи и знакомые, услышав об этом рождении, радовались вместе с нею, потому что Господь соделал ей великую милость — отнял у Нее «поношение бесчадства». Так исполнились слова благовестника Божия архангела Гавриила, который говорил Захарии: жена твоя Елисавета родит тебе сына, и многие о рождении его возрадуются (Лк. 1:13-14).
В восьмой день по рождении Предтечи пришли священники и родственники Захарии в дом его для участия в обряде обрезания младенца; при этом они хотели назвать его именем отца — Захариею. Но мать младенца не соглашалась на то. По пророческому предвидению Елисавета настаивала, чтобы ее сына нарекли Иоанном (тем именем, которым повелел наречь его ангел). От своего мужа она не могла слышать об этом, — ибо Захария возвратился из храма в дом свой, имея как бы связанный язык, и не мог рассказать своей супруге, что он видел ангела, который благовестил ему о зачатии сына и повелел при этом наречь ему имя Иоанн.
Тогда священники и родственники стали вопрошать Захарию, как бы он хотел назвать младенца. Тот испросил дощечку и на ней написал: Иоанн имя ему (Лк. 1:63). И тотчас же отверзлись уста Захарии и язык его разрешился от уз немоты, и он стал говорить, прославляя Бога.
Все те изумительные и чудесные события, о которых было говорено выше, происходили в Хевроне [1], в горнем граде колена Иудова, посреди нагорной страны. И все слышавшие об этих событиях много дивились и с недоумением думали: что будет младенец сей (Лк. 1:66)?
И рука Господня была с новорожденным, умножающая в нем действие благодати Божией и соблюдающая его от меча Ирода. Ибо о чудесном рождении Иоанна дошел слух и до Ирода, и он много дивился ему. Когда же родился Господь наш Иисус Христос в Вифлееме иудейском и с востока пришли волхвы [2] и расспрашивали о новорожденном Царе иудейском, тогда Ирод, послав в Вифлеем воинов, с повелением избить там всех детей мужского пола, вспомнил и о Иоанне, сыне Захарии, о котором он слышал много чудесного, и стал размышлять: «Не он ли будущий царь иудейский». Поэтому, он задумал убить и его, и с этой целью послал убийц в Хеврон, в дом Захарии. Однако посланные не нашли святого Иоанна.
Когда начались в Вифлееме безбожные убийства детей, то глас и вопль, бывший в Вифлееме, дошел и до Хеврона, отстоявшего от города Давидова в недалеком расстоянии; при этом здесь узнали и о причине бывшего в Вифлееме плача. Святая Елисавета, взяв отрока Иоанна, тотчас же поспешно отправилась в высочайшие горы пустыни (в это время святой Захария находился в Иерусалиме, исполняя прилучившуюся чреду служения своего). Сокрывшись в горах, святая Елисавета со слезами молилась Богу, прося Его защитить их. И когда с высоты гор она увидела приближающихся воинов, то возопила, обратившись к каменной скале: «Гора Божия! Приими матерь с чадом!» И тотчас расступилась гора, приняла Елисавету с Иоанном внутрь и, таким образом, скрыла их от настигавших убийц. Так воины, не найдя искомого, возвратились к пославшему их с пустыми руками.
Тогда Ирод послал в храм к Захарии оруженосца своего сказать ему: «Отдай мне сына твоего». Святой Захария ответил: «Я служу теперь Господу Богу Израилеву, а где в настоящее время сын мой, того не знаю». Ирод сильно разгневался и снова послал к Захарии оруженосца сказать ему, что если он не выдаст сына, то умрет сам. И пришли к нему воины, свирепые, как звери, готовые совершить повеление беззаконного царя и с яростью говорили священнику Божию: «Где ты скрыл своего сына? Выдай нам его, ибо царь приказал нам тотчас же убить тебя, если ты не выдашь нам сына своего». Захария на это мужественно ответил: «Вы убьете тело мое. Господь же примет мою душу». И тотчас убийцы, исполняя беззаконное повеление, устремились с яростью на святого и убили его между церковью и алтарем (Мф. 23:35). Пролитая кровь его, впитавшись, осталась на мраморе и сделалась как камень, во свидетельство преступления Ирода и его вечного осуждения.
Между тем Елисавета, сокрытая Богом вместе с Иоанном, пребывала в расступившейся горе. В ней, по Божьему повелению, образовалась для них пещера; вблизи Нее явился источник и выросла финиковая пальма, полная плодов. Всякий раз, как наступало время принятия пищи, дерево преклонялось, — когда же они насыщались плодами, снова выпрямлялось.
По прошествии сорока дней после убиения Захарии, святая Елисавета преставилась в упомянутой пещере. С того времени святой Иоанн питаем был ангелом до своего совершеннолетия, хранимый до дня явления своего израильскому народу. Так хранила и покрывала рука Божия святого Иоанна, да предыдет он перед лицем Господним духом и силой Илииной, и уготовит путь Ему, грядущему спасти род человеческий. За все сие да славится Христос, Бог и Спас наш, со Отцом и Святым Духом во веки. Аминь.

Бла­го­вер­ный князь Петр был вто­рым сы­ном Му­ром­ско­го кня­зя Юрия Вла­ди­ми­ро­ви­ча. Он всту­пил на Му­ром­ский пре­ в 1203 го­ду. За несколь­ко лет до это­го свя­той Петр за­бо­лел про­ка­зой, от ко­то­рой ни­кто не мог его из­ле­чить. В сон­ном ви­де­нии кня­зю бы­ло от­кры­то, что его мо­жет ис­це­лить дочь пче­ло­во­да, бла­го­че­сти­вая де­ва Фев­ро­ния, кре­стьян­ка де­рев­ни Лас­ко­вой в Ря­зан­ской зем­ле. Свя­той Петр по­слал в ту де­рев­ню сво­их лю­дей.

Ко­гда князь уви­дел свя­тую Фев­ро­нию, то так по­лю­бил ее за бла­го­че­стие, муд­рость и доб­ро­ту, что дал обет же­нить­ся на ней по­сле ис­це­ле­ния. Свя­тая Фев­ро­ния ис­це­ли­ла кня­зя и вы­шла за него за­муж. Свя­тые су­пру­ги про­нес­ли лю­бовь друг ко дру­гу через все ис­пы­та­ния. Гор­дые бо­яре не за­хо­те­ли иметь кня­ги­ню из про­сто­го зва­ния и по­тре­бо­ва­ли, чтобы князь от­пу­стил ее. Свя­той Петр от­ка­зал­ся, и су­пру­гов из­гна­ли. Они на лод­ке от­плы­ли по Оке из род­но­го го­ро­да. Свя­тая Фев­ро­ния под­дер­жи­ва­ла и уте­ша­ла свя­то­го Пет­ра. Но вско­ре го­род Му­ром по­стиг гнев Бо­жий, и на­род по­тре­бо­вал, чтобы князь вер­нул­ся вме­сте со свя­той Фев­ро­ни­ей.

Свя­тые су­пру­ги про­сла­ви­лись бла­го­че­сти­ем и ми­ло­сер­ди­ем. Скон­ча­лись они в один день и час 25 июня 1228 го­да, при­няв пе­ред этим мо­на­ше­ский по­стриг с име­на­ми Да­вид и Ев­фро­си­ния. Те­ла свя­тых бы­ли по­ло­же­ны в од­ном гро­бе.

Свя­тые Петр и Фев­ро­ния яв­ля­ют­ся об­раз­цом хри­сти­ан­ско­го су­пру­же­ства. Сво­и­ми мо­лит­ва­ми они низ­во­дят Небес­ное бла­го­сло­ве­ние на всту­па­ю­щих в брак.

Бла­жен­ный Да­вид ро­дил­ся в стране во­сточ­ной и, как све­то­нос­ная звез­да, оси­ял весь мир: упраж­ня­ясь в воз­дер­жа­нии с мла­дых лет, он явил­ся пе­ред людь­ми как бы Ан­ге­лом во пло­ти. По­се­лив­шись близ го­ро­да Со­лу­ни[1] в трех вер­стах от него, свя­той Да­вид по­стро­ил се­бе па­лат­ку под мин­даль­ным де­ре­вом; тут, по­доб­но пти­це доб­ро­глас­ной, он уте­шил всех при­те­ка­ю­щих к нему мно­го­по­лез­ны­ми сло­ва­ми. Его ум все­гда был устрем­лен в Бо­же­ствен­ную вы­со­ту: бла­го­да­ря это­му он обо­га­тил­ся да­ром чу­до­тво­ре­ния и сде­лал­ся све­то­зар­ным ­пом церк­ви, всех про­све­ща­ю­щим сво­и­ми чу­дес­ны­ми зна­ме­ни­я­ми. Му­же­ствен­но пе­ре­но­ся то сту­жу, то силь­ный зной, он сде­лал­ся как бы бес­страст­ным. И так как он уга­сил в се­бе огонь плот­ских во­жде­ле­ний, то его не мог опа­лить и огонь ве­ще­ствен­ный. Од­на­жды он взял в ру­ки раз­жжен­ный уголь и, воз­ло­жив на него фими­ам, пред­стал пе­ред ца­рем и ка­дил на него, при­чем ру­ки его ни­сколь­ко не по­стра­да­ли от ог­ня, Уви­дев это, царь уди­вил­ся и по­кло­нил­ся угод­ни­ку Бо­жию в но­ги. Во­об­ще сво­ею жиз­нью и тво­ри­мы­ми чу­де­са­ми свя­той Да­вид мно­го изум­лял лю­дей, ко­то­рые, взи­рая на свя­то­го, про­слав­ля­ли Бо­га, див­но­го во свя­тых Сво­их. По­сле дол­гой и слав­ной жиз­ни свя­той Да­вид с ми­ром ото­шел к Бо­гу[2], Ко­то­ро­го воз­лю­бил измла­да.

Алек­сандр Грен­ков, бу­ду­щий отец Ам­вро­сий, ро­дил­ся 21 или 23 но­яб­ря 1812 го­да в ду­хов­ной се­мье се­ла Боль­шие Ли­по­ви­цы Там­бов­ской епар­хии. Окон­чив ду­хов­ное учи­ли­ще, он за­тем про­шел успеш­но курс в ду­хов­ной се­ми­на­рии. Од­на­ко не по­шел ни в Ду­хов­ную ака­де­мию, ни в свя­щен­ни­ки. Неко­то­рое вре­мя он был до­маш­ним учи­те­лем в од­ной по­ме­щи­чьей се­мье, а за­тем пре­по­да­ва­те­лем ли­пец­ко­го ду­хов­но­го учи­ли­ща. Об­ла­дая жи­вым и ве­се­лым ха­рак­те­ром, доб­ро­тою и ост­ро­уми­ем, Алек­сандр Ми­хай­ло­вич был очень лю­бим сво­и­ми то­ва­ри­ща­ми и со­слу­жив­ца­ми. В по­след­нем клас­се се­ми­на­рии ему при­шлось пе­ре­не­сти опас­ную бо­лезнь, и он дал обет по­стричь­ся в мо­на­хи, ес­ли вы­здо­ро­ве­ет.

По вы­здо­ров­ле­нии он не за­был сво­е­го обе­та, но несколь­ко лет от­кла­ды­вал его ис­пол­не­ние, «жал­ся», по его вы­ра­же­нию. Од­на­ко со­весть не да­ва­ла ему по­коя. И чем боль­ше про­хо­ди­ло вре­ме­ни, тем му­чи­тель­нее ста­но­ви­лись уко­ры со­ве­сти. Пе­ри­о­ды без­за­бот­но­го ве­се­лья и бес­печ­но­сти сме­ня­лись пе­ри­о­да­ми острой тос­ки и гру­сти, уси­лен­ной мо­лит­вы и слез. Од­на­жды, бу­дучи уже в Ли­пец­ке, гу­ляя в со­сед­нем ле­су, он, стоя на бе­ре­гу ру­чья, яв­ствен­но рас­слы­шал в его жур­ча­нье сло­ва: «Хва­ли­те Бо­га, лю­би­те Бо­га...».

До­ма, уеди­ня­ясь от лю­бо­пыт­ных взо­ров, он пла­мен­но мо­лил­ся Бо­жи­ей Ма­те­ри про­све­тить его ум и на­пра­вить его во­лю. Во­об­ще он не об­ла­дал на­стой­чи­вою во­лею и уже в ста­ро­сти го­во­рил сво­им ду­хов­ным де­тям: «Вы долж­ны слу­шать­ся ме­ня с пер­во­го сло­ва. Я – че­ло­век уступ­чи­вый. Ес­ли бу­де­те спо­рить со мною, я мо­гу усту­пить вам, но это не бу­дет вам на поль­зу». Из­не­мо­гая от сво­ей нере­ши­мо­сти, Алек­сандр Ми­хай­ло­вич от­пра­вил­ся за со­ве­том к про­жи­вав­ше­му в той мест­но­сти из­вест­но­му по­движ­ни­ку Ила­ри­о­ну. «Иди в Оп­ти­ну, – ска­зал ему ста­рец, – и бу­дешь опы­тен». Грен­ков по­слу­шал­ся. Осе­нью 1839 го­да он при­был в Оп­ти­ну Пу­стынь, где был лас­ко­во при­нят стар­цем Львом.

Вско­ре он при­нял по­стриг и был на­ре­чен Ам­вро­си­ем, в па­мять свя­ти­те­ля Ме­дио­лан­ско­го, за­тем был ру­ко­по­ло­жен в иеро­дья­ко­на и позд­нее – во иеро­мо­на­ха. Ко­гда отец Ма­ка­рий на­чал свое де­ло из­да­тель­ства, о. Ам­вро­сий, окон­чив­ший се­ми­на­рию и зна­ко­мый с древни­ми и но­вы­ми язы­ка­ми (он знал пять язы­ков), был од­ним из его бли­жай­ших по­мощ­ни­ков. Ско­ро по­сле сво­е­го ру­ко­по­ло­же­ния он за­бо­лел. Бо­лезнь бы­ла на­­ко тя­же­ла и про­дол­жи­тель­на, что на­все­гда по­до­рва­ла здо­ро­вье от­ца Ам­вро­сия и по­чти при­ко­ва­ла его к по­сте­ли. Вслед­ствие сво­е­го бо­лез­нен­но­го со­сто­я­ния он до са­мой сво­ей кон­чи­ны не мог со­вер­шать ли­тур­гии и участ­во­вать в длин­ных мо­на­стыр­ских бо­го­слу­же­ни­ях.

По­стиг­шая о. Ам­вро­сия тя­же­лая бо­лезнь име­ла для него несо­мнен­но про­ви­ден­ци­аль­ное зна­че­ние. Она уме­ри­ла его жи­вой ха­рак­тер, предо­хра­ни­ла его, быть мо­жет, от раз­ви­тия в нем са­мо­мне­ния и за­ста­ви­ла его глуб­же вой­ти в се­бя, луч­ше по­нять и са­мо­го се­бя, и че­ло­ве­че­скую при­ро­ду. Неда­ром же впо­след­ствии о. Ам­вро­сий го­во­рил: «Мо­на­ху по­лез­но бо­леть. И в бо­лез­ни не на­до ле­чить­ся, а толь­ко под­ле­чи­вать­ся!». По­мо­гая стар­цу Ма­ка­рию в из­да­тель­ской де­я­тель­но­сти, о. Ам­вро­сий и по­сле его кон­чи­ны про­дол­жал за­ни­мать­ся этою де­я­тель­но­стью. Под его ру­ко­вод­ством бы­ли из­да­ны: «Ле­стви­ца» преп. Иоан­на Ле­ствич­ни­ка, пись­ма и жиз­не­опи­са­ние о. Ма­ка­рия и дру­гие кни­ги. Но не из­да­тель­ская де­я­тель­ность бы­ла сре­до­то­чи­ем стар­че­ских тру­дов о. Ам­вро­сия. Его ду­ша ис­ка­ла жи­во­го, лич­но­го об­ще­ния с людь­ми, и он ско­ро стал при­об­ре­тать сла­ву опыт­но­го на­став­ни­ка и ру­ко­во­ди­те­ля в де­лах не толь­ко ду­хов­ной, но и прак­ти­че­ской жиз­ни. Он об­ла­дал необык­но­вен­но жи­вым, ост­рым, на­блю­да­тель­ным и про­ни­ца­тель­ным умом, про­свет­лен­ным и углуб­лен­ным по­сто­ян­ною со­сре­до­то­чен­ною мо­лит­вою, вни­ма­ни­ем к се­бе и зна­ни­ем по­движ­ни­че­ской ли­те­ра­ту­ры. По бла­го­да­ти Бо­жи­ей его про­ни­ца­тель­ность пе­ре­хо­ди­ла в про­зор­ли­вость. Он глу­бо­ко про­ни­кал в ду­шу сво­е­го со­бе­сед­ни­ка и чи­тал в ней, как в рас­кры­той кни­ге, не нуж­да­ясь в его при­зна­ни­ях. Ли­цо его, кре­стья­ни­на-ве­ли­ко­рос­са, с вы­да­ю­щи­ми­ся ску­ла­ми и с се­дой бо­ро­дой, све­ти­лось ум­ны­ми и жи­вы­ми гла­за­ми. Со все­ми ка­че­ства­ми сво­ей бо­га­то ода­рен­ной ду­ши о. Ам­вро­сий, несмот­ря на свою по­сто­ян­ную бо­лезнь и хи­лость, со­еди­нял неис­ся­ка­е­мую жиз­не­ра­дост­ность и умел да­вать свои на­став­ле­ния в та­кой про­стой и шут­ли­вой фор­ме, что они лег­ко и на­все­гда за­по­ми­на­лись каж­дым слу­ша­ю­щим. Ко­гда это бы­ло необ­хо­ди­мо, он умел быть взыс­ка­тель­ным, стро­гим и тре­бо­ва­тель­ным, при­ме­няя «на­став­ле­ние» пал­кой или же на­кла­ды­вая на на­ка­зу­е­мо­го епи­ти­мью. Ста­рец не де­лал ни­ка­ко­го раз­ли­чия меж­ду людь­ми. Каж­дый имел к нему до­ступ и мог го­во­рить с ним: пе­тер­бург­ский се­на­тор и ста­рая кре­стьян­ка, про­фес­сор уни­вер­си­те­та и сто­лич­ная мод­ни­ца, Со­ло­вьев и До­сто­ев­ский, Леон­тьев и Тол­стой.

С ка­ки­ми толь­ко прось­ба­ми, жа­ло­ба­ми, с ка­ки­ми толь­ко сво­и­ми го­ре­стя­ми и нуж­да­ми ни при­хо­ди­ли к стар­цу лю­ди! При­хо­дит к нему мо­ло­дой свя­щен­ник, год то­му на­зад на­зна­чен­ный, по соб­ствен­но­му же­ла­нию, на са­мый по­след­ний при­ход в епар­хии. Не вы­дер­жал он ску­до­сти сво­е­го при­ход­ско­го су­ще­ство­ва­ния и при­шел к стар­цу про­сить бла­го­сло­ве­ния на пе­ре­ме­ну ме­ста. Уви­дев его из­да­ли, ста­рец за­кри­чал: «Иди на­зад, отец! Он один, а вас двое!». Свя­щен­ник, недо­уме­вая, спро­сил стар­ца, что зна­чат его сло­ва. Ста­рец от­ве­тил: «Да ведь дья­вол, ко­то­рый те­бя ис­ку­ша­ет, один, а у те­бя по­мощ­ник – Бог! Иди на­зад и не бой­ся ни­че­го; греш­но ухо­дить с при­хо­да! Слу­жи каж­дый день ли­тур­гию, и все бу­дет хо­ро­шо!» Об­ра­до­ван­ный свя­щен­ник вос­пря­нул ду­хом и, вер­нув­шись на свой при­ход, тер­пе­ли­во по­вел там свою пас­тыр­скую ра­бо­ту и через мно­го лет про­сла­вил­ся как вто­рой ста­рец Ам­вро­сий.

Тол­стой по­сле бе­се­ды с о. Ам­вро­си­ем ра­дост­но ска­зал: «Этот о. Ам­вро­сий со­всем свя­той че­ло­век. По­го­во­рил с ним, и как-то лег­ко и от­рад­но ста­ло у ме­ня на ду­ше. Вот ко­гда с та­ким че­ло­ве­ком го­во­ришь, то чув­ству­ешь бли­зость Бо­га».

Дру­гой пи­са­тель, Ев­ге­ний По­го­жев (По­се­ля­нин) го­во­рил: «Ме­ня по­ра­зи­ла его свя­тость и та непо­сти­жи­мая без­дна люб­ви, ко­то­рые бы­ли в нем. И я, смот­ря на него, стал по­ни­мать, что зна­че­ние стар­цев – бла­го­слов­лять и одоб­рять жизнь и по­сы­ла­е­мые Бо­гом ра­до­сти, учить лю­дей жить счаст­ли­во и по­мо­гать им нести вы­па­да­ю­щие на их до­лю тя­го­сти, в чем бы они ни со­сто­я­ли». В. Ро­за­нов пи­сал: «Бла­го­де­я­ние от него льет­ся ду­хов­ное, да, на­ко­нец, и физи­че­ское. Все под­ни­ма­ют­ся ду­хом, толь­ко взи­рая на него... Са­мые прин­ци­пи­аль­ные лю­ди по­се­ща­ли его (о. Ам­вро­сия), и ни­кто не ска­зал ни­че­го от­ри­ца­тель­но­го. Зо­ло­то про­шло через огонь скеп­ти­циз­ма и не по­туск­не­ло».

В стар­це в очень силь­ной сте­пе­ни бы­ла од­на рус­ская чер­та: он лю­бил что-ни­будь устро­ить, что-ни­будь со­здать. Он ча­сто на­учал дру­гих пред­при­нять ка­кое-ни­будь де­ло, и ко­гда к нему при­хо­ди­ли са­ми за бла­го­сло­ве­ни­ем на по­доб­ную вещь част­ные лю­ди, он с го­ряч­но­стью при­ни­мал­ся об­суж­дать и да­вал не толь­ко бла­го­сло­ве­ние, но и доб­рый со­вет. Оста­ет­ся со­вер­шен­но непо­сти­жи­мым, от­ку­да брал отец Ам­вро­сий те глу­бо­чай­шие све­де­ния по всем от­рас­лям че­ло­ве­че­ско­го тру­да, ко­то­рые в нем бы­ли.

Внеш­няя жизнь стар­ца в Оп­тин­ском ски­ту про­те­ка­ла сле­ду­ю­щим об­ра­зом. День его на­чи­нал­ся ча­са в че­ты­ре – пять утра. В это вре­мя он звал к се­бе ке­лей­ни­ков, и чи­та­лось утрен­нее пра­ви­ло. Оно про­дол­жа­лось бо­лее двух ча­сов, по­сле че­го ке­лей­ни­ки ухо­ди­ли, а ста­рец, остав­шись один, пре­да­вал­ся мо­лит­ве и го­то­вил­ся к сво­е­му ве­ли­ко­му днев­но­му слу­же­нию. С де­вя­ти ча­сов на­чи­нал­ся при­ем: спер­ва мо­на­ше­ству­ю­щих, за­тем ми­рян. При­ем длил­ся до обе­да. Ча­са в два ему при­но­си­ли скуд­ную еду, по­сле ко­то­рой он час-пол­то­ра оста­вал­ся один. За­тем чи­та­лась ве­чер­ня, и до но­чи воз­об­нов­лял­ся при­ем. Ча­сов в 11 со­вер­ша­лось длин­ное ве­чер­нее пра­ви­ло, и не рань­ше по­лу­но­чи ста­рец оста­вал­ся, на­ко­нец, один. Отец Ам­вро­сий не лю­бил мо­лить­ся на ви­ду. Ке­лей­ник, чи­тав­ший пра­ви­ло, дол­жен был сто­ять в дру­гой ком­на­те. Од­на­жды, один мо­тьфу! на­ру­шил за­пре­ще­ние и во­шел в кел­лию стар­ца: он уви­дел его си­дя­щим на по­сте­ли с гла­за­ми, устрем­лен­ны­ми в небо, и ли­цом, оси­ян­ным ра­до­стью.

Так в те­че­ние бо­лее трид­ца­ти лет, изо дня в день ста­рец Ам­вро­сий со­вер­шал свой по­двиг. В по­след­ние де­сять лет сво­ей жиз­ни он взял на се­бя еще од­ну за­бо­ту: ос­но­ва­ние и устрой­ство жен­ской оби­те­ли в Ша­мор­дине, в 12 вер­стах от Оп­ти­ны, где, кро­ме 1000 мо­на­хинь, име­лись еще при­ют и шко­ла для де­во­чек, бо­га­дель­ня для ста­рух и боль­ни­ца. Эта но­вая де­я­тель­ность бы­ла для стар­ца не толь­ко лиш­ней ма­те­ри­аль­ной за­бо­той, но и кре­стом, воз­ло­жен­ным на него Про­ви­де­ни­ем и за­кон­чив­шим его по­движ­ни­че­скую жизнь.

1891 год был по­след­ним в зем­ной жиз­ни стар­ца. Все ле­то это­го го­да он про­вел в Ша­мор­дин­ской оби­те­ли, как бы спе­ша за­кон­чить и устро­ить там все неза­кон­чен­ное. Шли спеш­ные ра­бо­ты, но­вая на­сто­я­тель­ни­ца нуж­да­лась в ру­ко­вод­стве и ука­за­ни­ях. Ста­рец, по­ви­ну­ясь рас­по­ря­же­ни­ям кон­си­сто­рии, неод­но­крат­но на­зна­чал дни сво­е­го отъ­ез­да, но ухуд­ше­ние здо­ро­вья, на­сту­пав­шая сла­бость – след­ствие его хро­ни­че­ской бо­лез­ни – за­став­ля­ли его от­кла­ды­вать свой отъ­езд. Так про­тя­ну­лось де­ло до осе­ни. Вдруг при­шло из­ве­стие, что сам прео­свя­щен­ный, недо­воль­ный мед­ли­тель­но­стью стар­ца, со­би­ра­ет­ся при­е­хать в Ша­мор­ди­но и увез­ти его. Тем вре­ме­нем ста­рец Ам­вро­сий сла­бел с каж­дым днем. И вот – ед­ва прео­свя­щен­ный успел про­ехать по­ло­ви­ну пу­ти до Ша­мор­ди­на и оста­но­вил­ся но­че­вать в Пе­ре­мышль­ском мо­на­сты­ре, как ему по­да­ли те­ле­грам­му, из­ве­ща­ю­щую его о кон­чине стар­ца. Прео­свя­щен­ный из­ме­нил­ся в ли­це и сму­щен­но ска­зал: «Что же это зна­чит?». Был ве­чер 10 (22) ок­тяб­ря. Прео­свя­щен­но­му со­ве­то­ва­ли на дру­гой день вер­нуть­ся в Ка­лу­гу, но он от­ве­тил: «Нет, ве­ро­ят­но, та­ко­ва уж во­ля Бо­жия! Про­стых иеро­мо­на­хов ар­хи­ереи не от­пе­ва­ют, но это осо­бен­ный иеро­мо­тьфу! – я хо­чу сам со­вер­шить от­пе­ва­ние стар­ца».

Бы­ло ре­ше­но пе­ре­вез­ти его в Оп­ти­ну Пу­стынь, где про­вел он свою жизнь и где по­ко­и­лись его ду­хов­ные ру­ко­во­ди­те­ли – стар­цы Лев и Ма­ка­рий. На мра­мор­ном над­гро­бии вы­гра­ви­ро­ва­ны сло­ва апо­сто­ла Пав­ла: «Бых немощ­ным, яко немо­щен, да немощ­ныя при­об­ря­щу. Всем бых вся, да вся­ко некия спа­су» (1Кор.9:22). Сло­ва эти точ­но вы­ра­жа­ют смысл жиз­нен­но­го по­дви­га стар­ца.

Ос­но­ва­те­ли Спа­со-Пре­об­ра­жен­ско­го Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря, пре­по­доб­ные Сер­гий и Гер­ман, со­глас­но цер­ков­но­му пре­да­нию, бы­ли гре­че­ски­ми свя­щен­но­и­но­ка­ми, при­шед­ши­ми в X ве­ке во вла­де­ния Ве­ли­ко­го Нов­го­ро­да вме­сте с пер­вы­ми пра­во­слав­ны­ми мис­си­о­не­ра­ми. Ис­то­ри­че­ские све­де­ния об ос­но­ва­те­лях Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря скуд­ны. Ча­сто во вре­ме­на вра­же­ских на­ше­ствий (XII, XVII ве­ка) мо­на­стырь пе­ре­жи­вал опу­сто­ше­ние, на дол­гие де­ся­ти­ле­тия пре­ры­ва­лось здесь ино­че­ское слу­же­ние. Во вре­ме­на на­ше­ствий уни­что­жа­лись цер­ков­ные па­мят­ни­ки, мо­на­стыр­ские свя­ты­ни, не раз бы­ли со­жже­ны и раз­граб­ле­ны бо­га­тей­шие мо­на­стыр­ские биб­лио­те­ка и хра­ни­ли­ще ру­ко­пи­сей. 11 июля – па­мять пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на, Ва­ла­ам­ских чу­до­твор­цев

Не до­шло до нас и жи­тие пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на Ва­ла­ам­ских. В XVI ве­ке уже бы­ли утра­че­ны мно­гие ис­то­ри­че­ские до­ку­мен­ты, об этом сви­де­тель­ству­ет древ­ний си­но­дик Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря, по­сле ра­зо­ре­ния ­те­ли в 1611 го­ду хра­нив­ший­ся в Ста­ро­ла­дож­ском Ва­си­льев­ском мо­на­сты­ре. Этот си­но­дик яв­ля­ет­ся един­ствен­ным ис­то­ри­че­ским до­ку­мен­том, на­пи­сан­ным на Ва­ла­а­ме, в ко­то­ром от­ра­же­но под­лин­ное зна­ние о пер­во­на­чаль­ни­ках оби­те­ли. В си­но­ди­ке в спис­ке игу­ме­нов упо­ми­на­ют­ся пре­по­доб­ные Сер­гий и Гер­ман.

Сви­де­тель­ством ино­че­ско­го по­дви­га пре­по­доб­ных ста­ли цер­ков­ное пре­да­ние и древ­ние ле­то­пис­ные па­мят­ни­ки. Смысл ино­че­ско­го жи­тия пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на со­сто­ял в про­све­ще­нии све­том Хри­сто­вой ве­ры язы­че­ских ка­рель­ских пле­мен, в утвер­жде­нии пра­во­сла­вия на Се­ве­ре Ру­си, в ос­но­ва­нии мо­на­ше­ской оби­те­ли, ко­то­рая ста­ла опло­том пра­во­сла­вия в ран­ние ве­ка хри­сти­ан­ско­го про­све­ще­ния. Древ­ние нов­го­род­ские ле­то­пи­си со­об­ща­ют об об­ре­те­нии мо­щей пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на и пе­ре­не­се­нии их в Нов­го­род во вре­мя на­ше­ствия шве­дов в 1163-64 гг.

Имен­но то­гда со­сто­я­лось мест­ное про­слав­ле­ние ос­но­ва­те­лей Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря и бы­ло по­ло­же­но на­ча­ло цер­ков­но­му по­чи­та­нию пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на в пре­де­лах Нов­го­род­ской епар­хии. Сви­де­тель­ством их цер­ков­но­го по­чи­та­ния яв­ля­ет­ся на­ли­чие их в со­бо­ре Нов­го­род­ских свя­тых, упо­ми­на­ния в служ­бе «Всем рус­ским свя­тым», со­став­лен­ной в XVIII ве­ке, а так­же про­ри­си и ико­но­пис­ный под­лин­ник XVIII ве­ка.

В на­ча­ле XVIII ве­ка бы­ли из­вест­ны ико­ны пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на. На­по­ми­на­ние об утра­чен­ном жи­тии Пре­по­доб­ных, встре­ча­ет­ся в мно­го­чис­лен­ных спис­ках «Ва­ла­ам­ской бе­се­ды», па­мят­ни­ка цер­ков­ной пуб­ли­ци­сти­ки XVI–XVII ве­ков. За­ча­ло «Бе­се­ды», несо­мнен­но, яв­ля­ет­ся от­рыв­ком из сен­тябрь­ских Ми­ней, где по­вест­ву­ет­ся о пе­ре­не­се­нии мо­щей пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на (Ка­рель­ских чу­до­твор­цев) из Нов­го­ро­да в мо­на­стырь Все­ми­ло­сти­во­го Спа­са по ути­ше­нии во­ен­ной опас­но­сти, по-ви­ди­мо­му, в 1182 г., что под­твер­жда­ет­ся нов­го­род­ски­ми ле­то­пис­ны­ми ис­точ­ни­ка­ми. Пер­во­на­чаль­ное ме­сто по­дви­гов пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на ука­зы­ва­ет­ся на Свя­том ост­ро­ве. Так го­во­рит пре­да­ние, из­вест­ное при игу­мене Еф­ре­ме во вто­рой по­ло­вине XVIII ве­ка. Так­же дан­ный факт под­твер­жда­ет и швед­ский ат­лас, в ко­то­ром на кар­те ост­ро­ва Ва­ла­а­ма Свя­той ост­ров име­ну­ет­ся как Vanho Valamo – Ста­рый Ва­ла­ам, и на этом ост­ро­ве ука­зан крест.

Чрез­вы­чай­но ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние «Ва­ла­ам­ской бе­се­ды», из­вест­ной во мно­же­стве спис­ков XVI, XVII, XVIII ве­ков, сви­де­тель­ству­ет о вы­со­ком ду­хов­ном ав­то­ри­те­те ос­но­ва­те­лей Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря, так как имен­но их ду­хов­ны­ми уста­ми из­ло­же­на по­зи­ция нес­тя­жа­те­лей в из­вест­ной цер­ков­ной по­ле­ми­ке XVI ве­ка.

В 1611 го­ду мо­на­стырь был ра­зо­рен шве­да­ми, и на ост­ро­ве жи­ли швед­ские ко­ло­ни­сты. В 1685 го­ду, в цар­ство­ва­ние ве­ли­ких кня­зей Иоан­на Алек­се­е­ви­ча и Пет­ра Алек­се­е­ви­ча, шве­ды за­хо­те­ли от­ко­пать мо­щи пре­по­доб­ных и над­ру­гать­ся над ни­ми, но Гос­подь мо­лит­ва­ми пре­по­доб­ных вско­ре по­слал на них ве­ли­кий недуг и рас­слаб­ле­ние чле­нов, по­это­му они устра­ши­лись и над мо­ща­ми их устро­и­ли ча­сов­ню.

11 июля – па­мять пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на, Ва­ла­ам­ских чу­до­твор­цев. В 1755 го­ду игу­ме­ном Еф­ре­мом был вы­стро­ен но­вый де­ре­вян­ный со­бор­ный храм, в ко­то­ром имел­ся при­дел пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на. Пу­те­ше­ствен­ник, ка­пи­тан Яков Яко­вле­вич Морд­ви­нов так опи­сы­ва­ет са­му оби­тель: «Мо­на­стырь по­стро­ен на го­ре ка­мен­ной, церк­ви, ко­ло­коль­ня и огра­да де­ре­вян­ные. И все­му оно­му мо­на­сты­рю взят план, и на плане озна­че­но: Со­бор­ная цер­ковь Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня, в ней при­де­лы: с юж­ной сто­ро­ны – свя­тых апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла, с се­вер­ной — свя­то­го апо­сто­ла Иоан­на Бо­го­сло­ва, ввер­ху с юга свя­то­го апо­сто­ла Ан­дрея Пер­во­зван­но­го, с се­ве­ру – свя­тых пра­вед­ных За­ха­рии и Ели­са­ве­ты, вни­зу с юж­ной сто­ро­ны — пре­по­доб­ных отец Сер­гия и Гер­ма­на, Ва­ла­ам­ских чу­до­твор­цев, где и мо­щи преп. под спу­дом, а свер­ху сде­ла­ны ра­ки, и на ра­ки их по­ло­же­ны жи­во­пис­ные их об­ра­зы».

К 28 июня 1789 го­да был освя­щен но­вый со­бор­ный храм пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на, Ва­ла­ам­ских чу­до­твор­цев, каз­на­че­ем Ин­но­кен­ти­ем с бра­ти­ей, где мо­щи их по­чи­ва­ют под спу­дом. В 1817 го­ду ар­хи­манд­ри­том Ко­нев­ско­го мо­на­сты­ря Ила­ри­о­ном бы­ла со­став­ле­на служ­ба пре­по­доб­ным Сер­гию и Гер­ма­ну, Ва­ла­ам­ским чу­до­твор­цам, и на­пе­ча­та­на в Си­но­даль­ной ти­по­гра­фии с при­ло­же­ни­ем по­учи­тель­но­го сло­ва на па­мять их.

В 1819 го­ду, 20 ок­тяб­ря, Свя­тей­шим Си­но­дом бы­ло пред­пи­са­но об­ще­рос­сий­ское по­чи­та­ние Ва­ла­ам­ских угод­ни­ков и опре­де­ле­ны дни цер­ков­но­го празд­но­ва­ния их па­мя­ти – 28 июня/11 июля и 11/24 сен­тяб­ря.

Мо­щи пре­по­доб­ных Сер­гия и Гер­ма­на и ныне по­чи­ва­ют под спу­дом в Спа­со-Пре­об­ра­жен­ском Со­бо­ре Ва­ла­ам­ско­го мо­на­сты­ря. Сви­де­тель­ством бла­го­дат­ной мо­лит­вен­ной по­мо­щи пре­по­доб­ных яв­ля­ют­ся мно­го­чис­лен­ные чу­де­са, яв­лен­ные по ве­ре про­ся­щих и мо­ля­щих­ся.

Ос­но­ва­те­ли мо­на­сты­ря, пре­по­доб­ные Сер­гий и Гер­ман, Ва­ла­ам­ские чу­до­твор­цы, не оста­ви­ли нам сво­е­го жи­тия, ко­то­рое, несо­мнен­но су­ще­ство­ва­ло, со­хра­ни­лись лишь крат­кие упо­ми­на­ния в ле­то­пи­сях и древ­них ру­ко­пи­сях. Но пре­по­доб­ные Сер­гий и Гер­ман ни­ко­гда не остав­ля­ли сво­е­го брат­ства. Они про­дол­жа­ют сви­де­тель­ство­вать на про­тя­же­нии ты­ся­чи лет свое незри­мое при­сут­ствие, охра­няя сво­им мо­лит­вен­ным пред­ста­тель­ством Ва­ла­ам­скую оби­тель.

По­чи­та­ние свя­тых апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла на­ча­лось сра­зу же по­сле их каз­ни. Ме­сто их по­гре­бе­ния бы­ло свя­щен­но для пер­вых хри­сти­ан. В IV ве­ке свя­тым рав­ноап­о­столь­ным Кон­стан­ти­ном Ве­ли­ким (†337; па­мять 21 мая ст. ст.) бы­ли воз­двиг­ну­ты хра­мы в честь свя­тых пер­во­вер­хов­ных апо­сто­лов в Ри­ме и Кон­стан­ти­но­по­ле. Сов­мест­ное их празд­но­ва­ние — 29 июня (ст. ст.) — бы­ло силь­но рас­про­стра­не­но уже в пер­вые ве­ка хри­сти­ан­ства. Празд­нуя в этот день па­мять пер­во­вер­хов­ных апо­сто­лов, Пра­во­слав­ная Цер­ковь про­слав­ля­ет ду­хов­ную твер­дость свя­то­го Пет­ра и ра­зум свя­то­го Пав­ла, вос­пе­ва­ет в них об­раз об­ра­ще­ния со­гре­ша­ю­щих и ис­прав­ля­ю­щих­ся: в апо­сто­ле Пет­ре — об­раз от­верг­ше­го­ся от Гос­по­да и по­ка­яв­ше­го­ся, в апо­сто­ле Пав­ле — об­раз со­про­тив­ляв­ше­го­ся про­по­ве­ди Гос­под­ней и по­том уве­ро­вав­ше­го.

В Рус­ской Церк­ви по­чи­та­ние апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла по­лу­чи­ло на­ча­ло по­сле Кре­ще­ния Ру­си. По цер­ков­но­му пре­да­нию, свя­той рав­ноап­о­столь­ный князь Вла­ди­мир (†1015; па­мять 15 июля ст. ст.) при­вез из Кор­су­ни ико­ну свя­тых апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла, ко­то­рая впо­след­ствии бы­ла пре­под­не­се­на в дар Нов­го­род­ско­му Со­фий­ско­му со­бо­ру. В этом же со­бо­ре до сих пор со­хра­ни­лись фрес­ки XI ве­ка с изо­бра­же­ни­ем апо­сто­ла Пет­ра. В Ки­ев­ском Со­фий­ском со­бо­ре на­стен­ные рос­пи­си, изо­бра­жа­ю­щие апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла, от­но­сят­ся к XI–XII ве­кам. Пер­вый мо­на­стырь в честь свя­тых апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла был воз­двиг­нут в Нов­го­ро­де на Си­ни­чей го­ре в 1185 го­ду. При­мер­но в это же вре­мя на­ча­лось стро­и­тель­ство Пет­ров­ско­го мо­на­сты­ря в Ро­сто­ве. Пет­ро­пав­лов­ский мо­на­стырь су­ще­ство­вал в XIII ве­ке в Брян­ске.

Име­на апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла, по­лу­ча­е­мые при свя­том кре­ще­нии, осо­бен­но рас­про­стра­не­ны в Рос­сии. Эти име­на но­си­ли мно­гие свя­тые Древ­ней Ру­си. Изо­бра­же­ния свя­тых апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла в ико­но­ста­се пра­во­слав­но­го хра­ма ста­ли неиз­мен­ной при­над­леж­но­стью де­и­сус­но­го чи­на. Осо­бен­но из­вест­ны ико­ны пер­во­вер­хов­ных апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла, на­пи­сан­ные ге­ни­аль­ным рус­ским ико­но­пис­цем пре­по­доб­ным Ан­дре­ем Рубле­вым.

Свя­той Петр ца­ре­вич – яс­ный при­мер то­му, что пре­бы­ва­ние пас­ты­рей Рус­ской Цер­кви в Ор­де, тя­же­лое для них, не оста­ва­лось без пло­дов для свя­той ве­ры. Ро­стов­ский епи­скоп Ки­рилл (па­мять 21 мая/3 июня) хо­дил в Ор­ду к ха­ну Бер­гаю по нуж­дам Церк­ви. При вос­ше­ствии но­во­го ха­на на пре­стол кня­зья и пас­ты­ри на­ши обык­но­вен­но хо­ди­ли на по­клон к нему. Так бы­ло и при Бер­гае, ко­гда он взо­шел на пре­стол по­сле бра­та сво­е­го в 1257 го­ду. Лас­ко­во при­ня­тый Бер­га­ем, бла­жен­ный Ки­рилл, по его же­ла­нию, рас­ска­зы­вал ему о свя­той ве­ре, как рас­про­стра­нял ее свя­той Леон­тий в Ро­сто­ве (па­мять 23 мая/5 июня), ка­кие чу­де­са со­вер­ша­ют­ся при мо­щах его во сла­ву име­ни Хри­сто­ва и си­лой Хрис­то­вой. В чис­ле слу­ша­те­лей бе­се­ды епи­ско­па с ха­ном был юный пле­мян­ник Бер­гая, сын его бра­та. Сло­во о ве­ре Хри­сто­вой па­ло на доб­рую поч­ву – на серд­це доб­ро­го юно­ши. Он был силь­но по­ра­жен тем, что слы­шал о свя­той ве­ре, и стал уве­рять­ся в пу­сто­те сво­ей язы­че­ской ре­ли­гии: по­кло­не­нии солн­цу, звез­дам, ог­ню. В том же го­ду у ха­на раз­бо­лел­ся един­ствен­ный сын, и хан, вспом­нив рас­ска­зы Ро­стов­ско­го епи­ско­па об ис­це­ле­ни­ях, со­вер­ша­ю­щих­ся при гро­бе свт. Леон­тия, вы­тре­бо­вал Ки­рил­ла к се­бе для ис­це­ле­ния сы­на. Свя­ти­тель по­сле теп­лой мо­лит­вы к Бо­гу и Пре­свя­той Бо­го­ма­те­ри мо­лил чу­до­твор­ца Леон­тия оправ­дать де­ло свя­той ве­ры пе­ред за­блуд­ши­ми. При­быв в Ор­ду, он ис­це­лил боль­но­го ца­ре­ви­ча мо­лит­вой и освя­щен­ной во­дой. Щед­ро ода­рен­ный ха­ном, Рос­тов­ский епи­скоп от­пра­вил­ся в оте­че­ство. Юный пле­мян­ник ха­на во вре­мя вто­рич­но­го пре­бы­ва­ния епи­ско­па у ха­на ре­шил­ся уда­лить­ся с ним в Ро­стов, чтобы там при­нять свя­тую ве­ру. Не смея от­крыть сво­их на­ме­ре­ний ма­те­ри, бо­ясь вла­сти дя­ди, он тай­но ушел из Ор­ды и, до­гнав на до­ро­ге епи­ско­па, со сле­за­ми про­сил взять его с со­бой. Свя­ти­тель со­гла­сил­ся.

В Ро­сто­ве ца­ре­вич жил в до­ме епи­ско­па, хо­дил смот­реть на чин бо­го­слу­же­ния, слу­шал чте­ние и пе­ние, и все его при­во­ди­ло в вос­торг. То­гда в ка­фед­раль­ном хра­ме епи­ско­па, го­во­рит древ­ний по­вест­во­ва­тель, на ле­вом кли­ро­се пе­ли по-гре­че­ски, а на пра­вом по-рус­ски. Ца­ре­вич про­сил кре­стить его. Но вла­ды­ка, за­бо­тив­ший­ся о сво­ей пастве, ве­лел ца­ре­ви­чу ожи­дать до вре­ме­ни, опа­са­ясь гне­ва хан­ско­го на зем­лю Рус­скую, ес­ли услы­шит о кре­ще­нии сво­е­го пле­мян­ни­ка. Но про­шло до­воль­но вре­ме­ни, умер хан Бер­гай, пе­ре­ста­ло в Ор­де ис­ка­ние ца­ре­ви­ча, и свя­ти­тель с лю­бо­вью окре­стил его с име­нем Пет­ра. Но­вый хрис­ти­а­нин на­учил­ся рус­ско­му язы­ку, усерд­но чи­тал кни­ги, тру­до­лю­би­во мо­лил­ся, по­се­щал бо­го­слу­же­ние хра­ма, жил чи­сто и воз­держ­но, оста­ва­ясь в до­ме епи­ско­па.

Бла­жен­ный Ки­рилл скон­чал­ся, и 19 сен­тяб­ря 1261 го­да из Ав­ра­ами­е­вой оби­те­ли взо­шел на ка­фед­ру Ро­стов­скую свт. Иг­на­тий. Петр про­дол­жал жить при свт. Иг­на­тии в ка­фед­раль­ном до­ме. Про­дол­жая усерд­но по­се­щать храм Бо­жий и жить бла­го­го­вей­но, по вре­ме­нам за­бав­лял­ся он со­ко­ли­ной охо­той на бе­ре­гу озе­ра Неро. Раз, за­мед­лив до но­чи на этой охо­те, за­снул он у озе­ра. Ему яви­лись во сне, а по про­буж­де­нии и на­яву, свв. апо­сто­лы Петр и Па­вел. Ужас­нул­ся юно­ша, ви­дя пред со­бой свет­лых му­жей ро­стом, пре­вы­ша­ю­щим че­ло­ве­че­ский, и да­ле­ко оси­яв­ших окрест­ный мрак; три­жды хо­тел он вос­стать и три­жды по­вер­гал­ся до­лу пред ни­ми. И они, под­няв его, лас­ко­во ска­за­ли: «Не бой­ся, друг Петр, мы по­сла­ны к те­бе Бо­гом, в Ко­то­ро­го ты уве­ро­вал, и же­ла­ем, чтобы и здесь, где за­снул ты, со­зда­на бы­ла цер­ковь в на­ше имя; зав­тра ты вы­ме­ня­ешь три ико­ны, од­ну Бо­го­ро­ди­цы с Пред­веч­ным Мла­ден­цем и две свя­тых, от­не­сешь их к епи­ско­пу и ска­жешь, что апо­сто­лы Петр и Па­вел по­веле­ва­ют по­стро­ить в их имя цер­ковь на ука­зан­ном ими ме­сте». За­тем они да­ли ца­ре­ви­чу два меш­ка, один с зо­ло­том, дру­гой с се­реб­ром, и ста­ли неви­ди­мы. Бла­жен­ный Петр про­был в мо­лит­ве до утра на ме­сте, где яви­лись ему апо­сто­лы. По­том на­шел в го­ро­де у ико­но­пис­ца три ука­зан­ные ико­ны, вы­ме­нял и по­нес их епи­ско­пу. В ту же ночь свт. Иг­на­тию яви­лись апо­сто­лы и при­ка­за­ли по­стро­ить в их имя храм. Устра­шен­ный то­ном при­ка­за­ния и ви­дом их, Иг­на­тий утром при­гла­сил к се­бе кня­зя – то­гда был кня­зем сын му­че­ни­ка Ва­силь­ка Бо­рис – и, рас­ска­зав ему о ви­де­нии, го­во­рил: «Не знаю, что де­лать? Недо­уме­ваю, где стро­ить храм?» В это вре­мя они уви­де­ли Пет­ра с ико­на­ми на ру­ках; епи­скоп и князь бы­ли по­ра­же­ны изум­ле­ни­ем, от­ку­да мог взять Петр ино­стра­нец та­кие пре­крас­ные ико­ны, то­гда как в го­ро­де на то вре­мя не бы­ло ико­но­пис­ца? Вы­слу­шав рас­сказ Пет­ра, они бла­го­го­вей­но по­кло­ни­лись свя­тым ико­нам, от­слу­жи­ли в хра­ме мо­ле­бен пе­ред ни­ми, со­вер­ши­ли крест­ный ход на ме­сто яв­ле­ния свя­тых апо­сто­лов и здесь в пост­ро­ен­ной на­ско­ро ча­совне по­ста­ви­ли чуд­ные ико­ны. Бла­жен­ный Петр вы­брал об­шир­ную пло­щадь на бе­ре­гу озе­ра. На от­ве­ден­ном ме­сте был по­стро­ен храм свя­тых апо­сто­лов и при нем ос­но­вал­ся мо­на­стырь ино­ков.

По­чи­та­ние пре­по­доб­но­го ца­ре­ви­ча Пет­ра на­ча­лось с XIV ве­ка. По­мест­ное празд­­но­ва­ние уста­нов­ле­но на Со­бо­ре 1547 го­да, при мит­ро­по­ли­те Все­рос­сий­ском Ма­ка­рии.

По неко­то­рым све­де­ни­ям, Ан­ге­ли­на при­над­ле­жа­ла к ро­ду Чер­но­е­ви­чей – бы­ла до­че­рью Ан­дрея по про­зва­нию Ар­ва­нит Храб­рый и пле­мян­ни­цей во­е­во­ды Ива­на-бея, пра­ви­те­ля Чер­но­го­рии в 1465–1496 го­дах. Ко­гда ее бра­та уже, по-ви­ди­мо­му, уже не бы­ло в жи­вых, Иван вы­дал ее за­муж за серб­ско­го дес­по­та Сте­фа­на Сле­по­го Бран­ко­ви­ча[1]. Как боль­шин­ство бра­ков пра­вя­щих особ, ве­ро­ят­но и этот был за­клю­чен по по­ли­ти­че­ским при­чи­нам, что де­ла­ет еще бо­лее при­ме­ча­тель­ной свя­тость про­си­яв­шую во всей се­мье.

Жизнь серб­ско­го дес­по­та Сте­фа­на Бран­ко­ви­ча и его се­мьи бы­ла пол­на пре­врат­но­стей и бед. Сте­фан и Ан­ге­ли­на жи­ли в люб­ви и со­гла­сии и име­ли дво­их сы­но­вей, Ге­ор­гия и Иоан­на, и двух до­че­рей, Ма­ру и Ми­ли­цу. Око­ло де­ся­ти лет, скры­ва­ясь от ту­рец­кой рас­пра­вы, се­мья про­ве­ла в ита­льян­ской об­ла­сти Фур­ла­нии. Здесь свя­той Сте­фан вме­сте со сво­ей сест­рой Ка­та­ри­ной ку­пил за­мок Бел­град, где и пре­ста­вил­ся.

Ов­до­вев в 1476 го­ду, Ан­ге­ли­на жи­ла и вос­пи­ты­ва­ла сво­их де­тей в труд­ных усло­ви­ях. Вен­гер­ский ко­роль Мат­вей Кор­вин вы­де­лил им для управ­ле­ния зем­ли в Сре­ме, при­над­ле­жав­шие неко­гда де­ду Сте­фа­на Ву­ку Бран­ко­ви­чу, и в 1486 го­ду они по­се­ли­лись в се­ле Ку­пи­но­во, ку­да пе­ре­нес­ли и мо­щи дес­по­та Сте­фа­на. Здесь бы­ла ос­но­ва­на цер­ковь свя­то­го апо­сто­ла Лу­ки, где пер­во­на­чаль­но и хра­ни­лись эти мо­щи, яв­ляв­шие мно­го­чис­лен­ные чу­де­са. Пра­ви­те­лем Сре­ма стал вна­ча­ле стар­ший сын Ан­ге­ли­ны Ге­ор­гий, со­шед­ший с тро­на в 1497 го­ду, при­няв­ший по­стриг с име­нем Мак­си­ма и до­стиг­ший свя­то­сти в сане свя­ти­те­ля († 1516), а за­тем ее млад­ший сын – свя­той дес­пот Иоанн († 1502).

Свя­тая Ан­ге­ли­на по­стриг­лась в мо­на­хи­ни око­ло 1509 го­да, а мо­жет быть и ра­нее, по при­бы­тии в Срем. В 1512–1516 го­дах, по­сле воз­вра­ще­ния из Ва­ла­хии, она ос­но­ва­ла жен­ский мо­на­стырь око­ло вы­стро­ен­ной ею церк­ви Сре­те­ния.

Еще в 1509 го­ду она от­пра­ви­ла сво­е­го ду­хов­ни­ка Ев­ге­ния к рус­ско­му ве­ли­ко­му кня­зю Ва­си­лию III с тро­га­тель­ной прось­бой о по­мо­щи: «На­ша дер­жа­ва ныне упа­да­ет, а твоя дер­жа­ва воз­вы­ша­ет­ся. Возь­ми же на се­бя на­шу за­бо­ту и по­пе­че­ние о свя­тых хра­мах и оби­те­лях, ко­то­рые твои и мои бла­го­че­сти­вые пред­ки со­зда­ли». В сво­ем про­ше­нии она го­во­ри­ла о же­ла­нии вы­стро­ить цер­ковь, где на­ме­ре­ва­лась упо­ко­ить мо­щи сво­е­го су­пру­га Сте­фа­на и сы­на Иоан­на. Ме­сто для церк­ви к то­му вре­ме­ни бы­ло уже куп­ле­но за 100 ду­ка­тов. Рус­ский князь ото­звал­ся на ее прось­бу, кро­ме церк­ви бы­ли по­стро­е­ны так­же ке­льи для мо­на­хинь, и по­явил­ся Кру­ше­доль­ский мо­на­стырь, в ко­то­ром св. Ан­ге­ли­на ста­ла на­сто­я­тель­ни­цей и где про­ве­ла свои по­след­ние дни в мо­лит­вах над мо­ща­ми су­пру­га и сы­но­вей.

Скон­ча­лась в 1520 го­ду.

В служ­бе пре­по­доб­ной Ан­ге­лине го­во­рит­ся о ее по­ис­ти­не муж­ской стой­ко­сти, без­гра­нич­ном ми­ло­сер­дии, тер­пе­нии и муд­ро­сти, су­пру­же­ской пре­дан­но­сти и ма­те­рин­ской жерт­вен­но­сти. Го­да­ми при­хо­ди­лось ей жить на чуж­бине, без близ­ких, на ее до­лю вы­па­ла тяж­кая участь пе­ре­жить не толь­ко му­жа, но и всех де­тей и несколь­ко раз бе­реж­но пе­ре­но­сить их свя­тые остан­ки.

Мо­щи и по­чи­та­ние

Мать Ан­ге­ли­на со вре­ме­нем ста­ла од­ной из наи­бо­лее по­чи­та­е­мых серб­ских свя­тых. Ее мо­щи, вме­сте с остан­ка­ми ее свя­то­го се­мей­ства, по­хо­ро­не­ны в Кру­ше­доль­ском мо­на­сты­ре и со­хра­ня­лись там вплоть до 1716 го­да, ко­гда мо­на­стырь был спа­лен тур­ка­ми при от­ступ­ле­нии от Ва­ра­ди­на. Сре­ди уцелев­ших до­ныне мо­щей со­хра­ни­лась кисть ру­ки ма­те­ри Ан­ге­ли­ны. Сла­ва мо­на­сты­ря Кру­ше­дол празд­ну­ет­ся в день па­мя­ти пре­по­доб­ной ма­те­ри Ан­ге­ли­ны.

Ча­сти­ца ее мо­щей так­же со­хра­ня­лась в мо­на­сты­ре се­ла Хо­по­во, где по­сле в пе­рой по­ло­вине XX ве­ка на­шли при­ют на­сель­ни­цы рус­ско­го Лес­нин­ско­го Свя­то-Бо­го­ро­диц­ко­го мо­на­сты­ря. По вы­ез­де из Юго­сла­вии во Фран­цию мо­на­хи­ни увез­ли эту ча­сти­цу с со­бой.

На иконе прп. Ан­ге­ли­на изо­бра­жа­ет­ся в мо­на­ше­ской ри­зе, дер­жа­щей в од­ной ру­ке кни­гу, а в дру­гой – чет­ки или крест. Ее лик пред­став­лен на всех ико­тьфу! свя­той се­мьи Бран­ко­ви­чей, а так­же в чис­ле две­на­дца­ти наи­бо­лее по­чи­та­е­мых серб­ских на­цио­наль­ных свя­тых. Его мож­но уви­деть в со­бор­ной церк­ви ар­хан­ге­ла Ми­ха­и­ла в Бел­гра­де, в Печ­ской пат­ри­ар­хии в Ко­со­ве, в серб­ском мо­на­сты­ре Хи­лан­дар на Афоне и в дру­гих хра­мах.

В Во­е­во­дине, в се­ле Ку­пи­но­во, ря­дом с цер­ко­вью свя­то­го Лу­ки вплоть до 1930 го­да сто­я­ла цер­ковь, по­свя­щен­ная пре­по­доб­ной Ан­ге­лине.

В го­ды прав­ле­ния ви­зан­тий­ско­го им­пе­ра­то­ра Льва Ве­ли­ко­го, Ма­ке­до­ня­ни­на (457–474), бра­тья Галь­бий и Кан­дид, при­бли­жен­ные ца­ря, от­пра­ви­лись из Кон­стан­ти­но­по­ля в Па­ле­сти­ну на по­кло­не­ние свя­тым ме­стам. В неболь­шом се­ле­нии вбли­зи На­за­ре­та они оста­но­ви­лись на ноч­ у од­ной пре­ста­ре­лой ев­рей­ки. В ее до­ме вни­ма­ние па­лом­ни­ков при­влек­ли за­жжен­ные све­чи и ку­ря­щий­ся фими­ам. На во­прос, что за свя­ты­ня на­хо­дит­ся в до­ме, бла­го­че­сти­вая жен­щи­на дол­го не хо­те­ла от­ве­чать, но по­сле неот­ступ­ных просьб по­ве­да­ла, что хра­нит до­ро­гую свя­ты­ню – Ри­зу Бо­го­ро­ди­цы, от ко­то­рой про­ис­хо­дят мно­гие чу­де­са и ис­це­ле­ния. Пре­свя­тая Де­ва пред Успе­ни­ем по­да­ри­ла од­ну из Сво­их одежд бла­го­че­сти­вой де­ви­це-ев­рей­ке из это­го ро­да, за­ве­щав ей пе­ре­дать ее пе­ред смер­тью так­же де­ви­це. Так, от по­ко­ле­ния к по­ко­ле­нию, Ри­за Бо­го­ма­те­ри со­хра­ня­лась в этой се­мье.

Дра­го­цен­ный ков­чег, со­дер­жав­ший свя­щен­ную Ри­зу, был пе­ре­ве­зен в Кон­стан­ти­но­поль. Свя­той Ген­на­дий, Пат­ри­арх Ца­ре­град­ский († 471; па­мять 31 ав­гу­ста), и им­пе­ра­тор Лев, узнав о свя­щен­ной на­ход­ке, убе­ди­лись в нетлен­но­сти свя­той Ри­зы Бо­го­ро­ди­цы и с тре­пе­том при­ло­жи­лись к ней. Во Влахерне, близ бе­ре­га мо­ря, был воз­двиг­нут но­вый храм в честь Бо­го­ма­те­ри. 2 июля 458 го­да свя­ти­тель Ген­на­дий с по­до­ба­ю­щим тор­же­ством пе­ре­нес свя­щен­ную Ри­зу во Влахерн­ский храм, вло­жив ее в но­вый ков­чег.

Впо­след­ствии в ков­чег с Ри­зой Бо­го­ро­ди­цы по­ло­же­ны бы­ли Ее свя­той омо­фор и часть Ее по­я­са. Это об­сто­я­тель­ство и за­пе­чат­ле­но в пра­во­слав­ной ико­но­гра­фии празд­ни­ка, объ­еди­ня­ю­щей два со­бы­тия: по­ло­же­ние Ри­зы и по­ло­же­ние по­я­са Бо­го­ма­те­ри во Влахерне. Рус­ский па­лом­ник Сте­фан Нов­го­ро­дец, по­се­тив­ший Ца­рь­град око­ло 1350 го­да, сви­де­тель­ству­ет: «идо­хом во Влахер­ну, иде­же ле­жит Ри­за в ал­та­ре на пре­сто­ле в ков­че­ге за­пе­ча­та­на».

Не раз при на­ше­стви­ях вра­гов Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца спа­са­ла го­род, ко­то­ро­му да­ро­ва­ла Свою свя­щен­ную Ри­зу. Так бы­ло во вре­мя оса­ды Кон­стан­ти­но­по­ля ава­ра­ми в 626, пер­са­ми – в 677, ара­ба­ми – в 717 го­дах. Осо­бен­но зна­ме­на­тель­ны для нас со­бы­тия 860 го­да, тес­но свя­зан­ные с ис­то­ри­ей Рус­ской Церк­ви.

18 июня 860 го­да рус­ский флот кня­зя Ас­коль­да, в со­ста­ве бо­лее 200 ла­дей, опу­сто­шив бе­ре­га Чер­но­мо­рья и Бос­фо­ра, во­шел в бух­ту Зо­ло­той Рог и угро­жал Кон­стан­ти­но­по­лю. В ви­ду го­ро­да плы­ли рус­ские ко­раб­ли, вы­са­див­ши­е­ся во­и­ны «про­хо­ди­ли пред гра­дом, про­сти­рая свои ме­чи». Им­пе­ра­тор Ми­ха­ил III (842–867), оста­но­вив на­ча­тый по­ход на ара­бов, вер­нул­ся в сто­ли­цу; всю ночь он мо­лил­ся, про­стер­шись ниц на ка­мен­ных пли­тах хра­ма Влахерн­ской Бо­жи­ей Ма­те­ри. Свя­той Пат­ри­арх Фо­тий об­ра­тил­ся к пастве с про­по­ве­дью, при­зы­вая сле­за­ми по­ка­я­ния омыть гре­хи и в усерд­ной мо­лит­ве при­бег­нуть к за­ступ­ни­че­ству Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.

Опас­ность воз­рас­та­ла с каж­дым ча­сом. «Го­род ед­ва не был под­нят на ко­пье», – го­во­рит в дру­гой сво­ей про­по­ве­ди Пат­ри­арх Фо­тий. В этих усло­ви­ях бы­ло при­ня­то ре­ше­ние спа­сать цер­ков­ные свя­ты­ни, и преж­де все­го – свя­тую Ри­зу Бо­го­ро­ди­цы, ко­то­рая хра­ни­лась во Влахерн­ском хра­ме, неда­ле­ко от бе­ре­га за­ли­ва. По­сле все­на­род­но­го мо­леб­на свя­тую Ри­зу Бо­го­ма­те­ри, взя­тую из Влахерн­ско­го хра­ма, с крест­ным хо­дом об­нес­ли во­круг го­род­ских стен, по­гру­зи­ли с мо­лит­вой край ее в во­ды Бос­фо­ра, а за­тем пе­ре­нес­ли в центр Ца­рь­гра­да – храм Свя­той Со­фии. Бо­жия Ма­терь Сво­ей бла­го­да­тью по­кры­ла и усми­ри­ла во­ин­ствен­ность рус­ских во­и­нов. За­клю­чив по­чет­ное пе­ре­ми­рие, Ас­кольд снял оса­ду Кон­стан­ти­но­по­ля. 25 июня рус­ские вой­ска ста­ли от­хо­дить, уно­ся с со­бой боль­шой вы­куп. Неде­лю спу­стя, 2 июля, чу­до­твор­ную Ри­зу Бо­го­ма­те­ри тор­же­ствен­но воз­вра­ти­ли на ее ме­сто, в ра­ку Влахерн­ско­го хра­ма. В вос­по­ми­на­ние этих со­бы­тий бы­ло уста­нов­ле­но свя­тым Пат­ри­ар­хом Фо­ти­ем еже­год­ное празд­но­ва­ние По­ло­же­ния Ри­зы Бо­го­ма­те­ри 2 июля.

Вско­ре, в ок­тяб­ре – но­яб­ре 860 го­да, рус­ское по­соль­ство при­бы­ло в Кон­стан­ти­но­поль для за­клю­че­ния до­го­во­ра «люб­ви и ми­ра». В усло­вия мир­но­го до­го­во­ра вхо­ди­ли по­ло­же­ния о Кре­ще­нии Ки­ев­ской Ру­си, о вы­пла­те Ви­зан­ти­ей рус­ским еже­год­ной да­ни, раз­ре­ше­нии им всту­пать в ви­зан­тий­скую ар­мию, ве­сти тор­гов­лю на тер­ри­то­рии им­пе­рии (преж­де все­го, в Кон­стан­ти­но­по­ле), по­сы­лать в Ви­зан­тию ди­пло­ма­ти­че­ские мис­сии.

Важ­ней­шим был пункт о Кре­ще­нии Ру­си. Про­дол­жа­тель ви­зан­тий­ской «Хро­ни­ки Фе­о­фа­на» го­во­рит, что «по­соль­ство их при­бы­ло в Ца­рь­град с прось­бой сде­лать их участ­ни­ка­ми в свя­том Кре­ще­нии, что и бы­ло ис­пол­не­но». Во ис­пол­не­ние обо­юд­но­го же­ла­ния рус­ских и гре­ков в Ки­ев на­прав­ле­на бы­ла пра­во­слав­ная мис­сия. Неза­дол­го до то­го (в 855 г.) свя­тым рав­ноап­о­столь­ным Ки­рил­лом Фило­со­фом († 869; па­мять 14 фев­ра­ля и 11 мая) изоб­ре­те­на бы­ла сла­вян­ская аз­бу­ка и пе­ре­ве­де­но Еван­ге­лие. Есте­ствен­но бы­ло на­пра­вить с мис­си­ей в Ки­ев имен­но свя­то­го Ки­рил­ла и его бра­та, свя­то­го рав­ноап­о­столь­но­го Ме­фо­дия († 885; па­мять 6 ап­ре­ля и 11 мая), с пе­ре­ве­ден­ны­ми сла­вян­ски­ми кни­га­ми. Так и по­сту­пил свя­ти­тель Фо­тий, уче­ни­ком ко­то­ро­го был свя­той Ки­рилл. Зи­му 860/861 го­да бра­тья про­ве­ли в апельсинка­соне, вес­ной 861 они бы­ли на Дне­пре, у кня­зя Ас­коль­да.

Пе­ред Ас­коль­дом, как впо­след­ствии пе­ред свя­тым кня­зем Вла­ди­ми­ром, сто­ял нелег­кий вы­бор, его пре­льща­ли то иудей­ской, то ма­го­ме­тан­ской ве­рой. Но под бла­го­дат­ным вли­я­ни­ем свя­то­го рав­ноап­о­столь­но­го Ки­рил­ла князь сде­лал вы­бор в поль­зу Пра­во­сла­вия. В кон­це 861 го­да Ки­рилл и Ме­фо­дий вер­ну­лись в Кон­стан­ти­но­поль и при­вез­ли с со­бой по­сла­ние кня­зя (или, как на­зы­ва­ли се­бя в IХ–ХI вв. ки­ев­ские кня­зья, «ка­га­на») Ас­коль­да им­пе­ра­то­ру Ми­ха­и­лу III. Ас­кольд бла­го­да­рил им­пе­ра­то­ра за при­сыл­ку «та­ко­го му­жа, ко­то­рый по­ка­зал сло­вом и при­ме­ром, что хри­сти­ан­ская ве­ра – свя­тая». «Убе­див­шись, – пи­сал да­лее Ас­кольд, – что это – ис­тин­ная ве­ра, по­ве­ле­ли мы всем кре­стить­ся по сво­ей во­ле в на­деж­де и нам до­стиг­нуть свя­то­сти. Мы же все – дру­зья тво­е­му цар­ству и го­то­вы на служ­бу твою, ко­гда по­тре­бу­ешь».

Ас­кольд при­нял свя­тое Кре­ще­ние с име­нем Ни­ко­лай, кре­сти­лись и мно­гие из его дру­жи­ны. Непо­сред­ствен­но из Ца­рь­гра­да, сто­ли­цы Пра­во­сла­вия, тру­да­ми свя­тых апо­сто­лов сла­вян­ства при­шли на Русь сла­вян­ское Бо­го­слу­же­ние и сла­вян­ская пись­мен­ность. В Ки­ев был на­зна­чен свя­ти­те­лем Фо­ти­ем мит­ро­по­лит Ми­ха­ил, и рус­ская мит­ро­по­лия бы­ла вне­се­на в но­ти­ции – спис­ки епар­хий Кон­стан­ти­но­поль­ско­го Пат­ри­ар­ха­та. Свя­той Пат­ри­арх Фо­тий в Окруж­ном по­сла­нии 867 го­да сре­ди глав­ных до­сти­же­ний сво­е­го пер­во­свя­ти­тель­ско­го слу­же­ния на­зы­ва­ет Кре­ще­ние бол­гар и рус­ских. «Рус­сы, ко­то­рые под­ня­ли ру­ку про­тив Рим­ской дер­жа­вы, – пи­сал он, по­чти до­слов­но ци­ти­руя по­сла­ние Ас­коль­да, – в на­сто­я­щее вре­мя да­же и они про­ме­ня­ли нече­сти­вое уче­ние, ко­то­рое со­дер­жа­ли преж­де, на чи­стую и непод­дель­ную ве­ру хри­сти­ан­скую, с лю­бо­вью по­ста­вив се­бя в чине под­дан­ных и дру­зей на­ших». (Ви­зан­тий­цы счи­та­ли «под­дан­ны­ми» всех при­ни­мав­ших Кре­ще­ние из Ца­рь­гра­да и всту­пив­ших в во­ен­ный со­юз с им­пе­ри­ей.) «И до та­кой сте­пе­ни раз­го­ре­лись в них же­ла­ние и рев­ность ве­ры, что они при­ня­ли епи­ско­па и пас­ты­ря, и ло­бы­за­ют свя­ты­ни хри­сти­ан с ве­ли­ким усер­ди­ем и рев­но­стью».

Празд­ник По­ло­же­ния Ри­зы Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы во Влахерне яв­ля­ет­ся, та­ким об­ра­зом, од­новре­мен­но празд­ни­ком ка­но­ни­че­ско­го ос­но­ва­ния Рус­ской Пра­во­слав­ной мит­ро­по­лии в Ки­е­ве. Бла­го­сло­ве­ни­ем Бо­жи­ей ма­те­ри и чу­дом от Ее свя­той Ри­зы со­вер­ши­лось не толь­ко спа­се­ние Ца­рь­гра­да от са­мой гроз­ной оса­ды за всю его ис­то­рию, но и спа­се­ние рус­ских из тьмы язы­че­ско­го суе­ве­рия к веч­ной жиз­ни. Вме­сте с тем, 860 год при­нес при­зна­ние Ки­ев­ской Ру­си Ви­зан­ти­ей, озна­ме­но­вал рав­но­прав­ный вы­ход мо­ло­до­го Рус­ско­го го­су­дар­ства на аре­ну ис­то­рии.

По­пыт­ка кня­зя Ас­коль­да воз­ро­дить на Дне­пре хри­сти­ан­ское бла­го­ве­стие свя­то­го апо­сто­ла Ан­дрея Пер­во­зван­но­го, за­ду­ман­ная им ре­ли­ги­оз­ная и го­судар­ствен­ная ре­фор­ма окон­чи­лась неудач­но. Вре­мя утвер­жде­ния хри­сти­ан­ства на Рус­ской Зем­ле еще не на­ста­ло. Слиш­ком силь­ны бы­ли сто­рон­ни­ки язы­че­ской ста­ри­ны, слиш­ком сла­ба кня­же­ская власть. При столк­но­ве­нии Ас­коль­да с языч­ни­ком Оле­гом в 882 го­ду ки­ев­ляне пре­да­ли сво­е­го кня­зя. Ас­кольд при­нял му­че­ни­че­скую кон­чи­ну от ру­ки на­ем­ных убийц, об­ма­ном за­вле­чен­ный в стан вра­гов для пе­ре­го­во­ров.

Но де­ло бла­жен­но­го Ас­коль­да (так на­зы­ва­ет его Иоаки­мов­ская ле­то­пись) не по­гиб­ло в Рус­ской Церк­ви. Ве­щий Олег, ко­то­рый, убив Ас­коль­да, за­нял по­сле него ки­ев­ское кня­же­ние, на­зы­вал Ки­ев «ма­те­рью гра­дам рус­ским» – это до­слов­ный пе­ре­вод гре­че­ско­го вы­ра­же­ния «мит­ро­по­лия Рус­ская». Бла­го­дар­ную па­мять о пер­вом ки­ев­ском кня­зе-хри­сти­а­нине хра­ни­ли древ­ней­шие хра­мы пра­во­слав­но­го Ки­е­ва: цер­ковь про­ро­ка Бо­жия Илии, по­стро­ен­ная Ас­коль­дом и поз­же упо­мя­ну­тая в До­го­во­ре Иго­ря с гре­ка­ми (944 г.), на ме­сте ко­то­рой и сей­час сто­ит храм то­го же име­ни, и цер­ковь свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца, воз­двиг­ну­тая в 50-х го­дах Х сто­ле­тия над мо­ги­лой Ас­коль­да свя­той рав­ноап­о­столь­ной Оль­гой. Важ­ней­шее за­во­е­ва­ние Ас­коль­да, на­все­гда во­шед­шее в цер­ков­ное на­сле­дие не толь­ко Ру­си, но и все­го пра­во­слав­но­го сла­вян­ства, – сла­вян­ское Еван­ге­лие и сла­вян­ское Бо­го­слу­же­ние, со­здан­ные тру­да­ми свя­тых рав­ноап­о­столь­ных Ки­рил­ла и Ме­фо­дия. В Ки­е­ве при дво­ре Ас­коль­да по­ло­же­но бы­ло в 861 го­ду на­ча­ло их апо­столь­ской де­я­тель­но­сти сре­ди сла­вян, про­дол­жив­шей­ся поз­же в Бол­га­рии и Мо­ра­вии. Вслед за бла­жен­ным Ас­коль­дом, го­во­ря сло­ва­ми древ­ней «Аз­буч­ной мо­лит­вы», «ле­тит ныне сла­вян­ское пле­мя – к Кре­ще­нию устре­ми­лись все».

С чу­дом от Ри­зы Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы во Влахерне свя­за­но несколь­ко вы­да­ю­щих­ся тво­ре­ний ви­зан­тий­ской цер­ков­ной гим­но­гра­фии и го­миле­ти­ки. Свя­ти­те­лю Фо­тию при­над­ле­жат две про­по­ве­ди, од­на из ко­то­рых бы­ла ска­за­на им непо­сред­ствен­но в дни оса­ды Кон­стан­ти­но­по­ля, дру­гая – вско­ре по­сле ухо­да рус­ских войск. (Они два­жды бы­ли из­да­ны на рус­ском язы­ке: 1) Епи­скоп Пор­фи­рий Успен­ский. Че­ты­ре бе­се­ды Фо­тия, свя­тей­ше­го ар­хи­епи­ско­па Кон­стан­ти­но­поль­ско­го, и рас­суж­де­ние о них. СПб., 1864; 2) Е. Л. (Ло­вя­гин Е. И.). Две бе­се­ды Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Кон­стан­ти­но­поль­ско­го Фо­тия по слу­чаю на­ше­ствия рос­сов на Кон­стан­ти­но­поль. – «Хри­сти­ан­ское чте­ние», 1882, №№ 9–10). Из­вест­ным цер­ков­ным пи­са­те­лем Ге­ор­ги­ем, хар­то­фи­лак­сом со­бо­ра Свя­той Со­фии – Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей в Кон­стан­ти­но­по­ле, бы­ло со­став­ле­но, по по­ру­че­нию Пат­ри­ар­ха Фо­тия, «Сло­во на по­ло­же­ние Ри­зы Бо­го­ро­ди­цы во Влахер­тьфу!» (Рус­ский пе­ре­вод его из­дан в при­ло­же­нии к ра­бо­те: Ло­па­рев Х. М. Ста­рое сви­де­тель­ство о по­ло­же­нии Ри­зы Бо­го­ро­ди­цы во Влахер­тьфу! в но­вом ис­тол­ко­ва­нии при­ме­ни­тель­но к на­ше­ствию рус­ских на Ви­зан­тию в 860 го­ду. – «Ви­зан­тий­ский Вре­мен­ник», том. II, СПб., 1895). С по­хо­дом Ас­коль­да на Ца­рь­град свя­за­но так­же со­зда­ние зна­ме­ни­то­го «Ака­фи­ста Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це», ав­то­ром ко­то­ро­го неко­то­рые цер­ков­ные ис­то­ри­ки на­зы­ва­ют то­го же свя­то­го Пат­ри­ар­ха Фо­тия. Этот Ака­фист со­став­ля­ет ос­нов­ную часть Бо­го­слу­же­ния в день По­хва­лы Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. О со­бы­ти­ях 860 го­да по­вест­ву­ют не толь­ко ви­зан­тий­ские, но и рус­ские ле­то­пис­ные ис­точ­ни­ки. Пре­по­доб­ный Нестор Ле­то­пи­сец, под­чер­ки­вая зна­че­ние рус­ско­го по­хо­да на Ца­рь­град, от­ме­ча­ет, что с это­го вре­ме­ни «на­ча­ла про­зы­вать­ся Рус­ская Зем­ля». Неко­то­рые ле­то­пи­си, сре­ди них Иоаки­мов­ская и Ни­ко­нов­ская, со­хра­ни­ли из­ве­стия о Кре­ще­нии кня­зя Ас­коль­да и Ки­ев­ской Ру­си по­сле по­хо­да на Ца­рь­град. При этом на­род­ная па­мять проч­но свя­за­ла име­на ки­ев­ских кня­зей Ас­коль­да и Ди­ра, хо­тя, по мне­нию ис­то­ри­ков, Дир кня­жил в Ки­е­ве несколь­ко рань­ше Ас­коль­да.

По­чи­та­ние празд­ни­ка Ри­зо­по­ло­же­ния из­древ­ле из­вест­но в Рус­ской Церк­ви. Свя­той Ан­дрей Бо­го­люб­ский († 1174; па­мять 4 июля) воз­двиг во Вла­ди­ми­ре на Зо­ло­тых во­ро­тах храм в честь это­го празд­ни­ка. В кон­це ХIV сто­ле­тия часть Ри­зы Бо­го­ма­те­ри бы­ла пе­ре­не­се­на из Кон­стан­ти­но­по­ля на Русь свя­ти­те­лем Ди­о­ни­си­ем, ар­хи­епи­ско­пом Суз­даль­ским († 1385; па­мять 26 июня).

Свя­тая Ри­за Бо­го­ма­те­ри, хра­нив­шая преж­де сто­ли­цу Ви­зан­тии, спа­са­ла впо­след­ствии от непри­я­те­ля и пер­во­пре­столь­ную Моск­ву. Ле­том 1451 го­да под сте­ны Моск­вы под­сту­па­ли та­тар­ские пол­чи­ща ца­ре­ви­ча Ма­зов­ши. Свя­ти­тель Иона, мит­ро­по­лит Мос­ков­ский, непре­стан­ны­ми мо­лит­ва­ми и цер­ков­ны­ми служ­ба­ми укреп­лял за­щит­ни­ков сто­ли­цы. В ночь на 2 июля, со­об­ща­ет ле­то­пись, в та­тар­ском стане слу­чи­лось ве­ли­кое смя­те­ние, вра­ги бро­си­ли на­граб­лен­ное доб­ро и в бес­по­ряд­ке по­спеш­но от­сту­пи­ли. В па­мять чу­дес­но­го из­бав­ле­ния Моск­вы свя­той мит­ро­по­лит Иона в том же го­ду воз­двиг в Крем­ле цер­ковь Ри­зо­по­ло­же­ния, став­шую его кре­сто­вой (до­мо­вой) цер­ко­вью. Она сго­ре­ла, но на ее ме­сте трид­цать лет спу­стя бы­ла по­стро­е­на в 1484–1486 гг. но­вая, так­же по­свя­щен­ная празд­ни­ку По­ло­же­ния Ри­зы Бо­го­ма­те­ри. Этот храм, сто­я­щий до­ныне, про­дол­жал слу­жить до­мо­вым хра­мом рус­ских мит­ро­по­ли­тов и Пат­ри­ар­хов до то­го вре­ме­ни, как был воз­ве­ден при пат­ри­ар­хе Ни­коне со­бор Две­на­дца­ти Апо­сто­лов.

Бла­жен­ный Иоанн ро­дил­ся в кон­це XV – в пер­вой по­ло­вине ХVI ве­ка. Он из­ве­стен по­дви­га­ми бла­го­че­стия в эпо­ху, пред­ше­ство­вав­шую вре­ме­ни смут­но­му и опас­но­му для Рус­ской зем­ли. Бла­жен­ный был уро­жен­цем Во­ло­год­ской зем­ли. В мо­ло­до­сти он тру­дил­ся на соле­ва­рен­ных за­во­дах, за что его впо­след­ствии на­зы­ва­ли «Во­до­нос­цем». От­сю­да он ушел в Ро­стов, где на­чал ред­кий по­двиг юрод­ства. На го­ло­ве он стал но­сить же­лез­ный кол­пак, из-за че­го его про­зва­ли «Боль­шим кол­па­ком». Так­же он но­сил на паль­цах тес­ные же­лез­ные коль­ца, а на те­ле – тя­же­лые вери­ги из кре­стов. Пи­тал­ся свя­той по­движ­ник хле­бом и во­дой один раз в день. Ча­сто бы­ва­ло так, что бла­жен­ный Иоанн вы­хо­дил на ули­цу, на на­род, по­ла­гал на зем­лю кол­пак и, стоя на нем, по­дол­гу смот­рел на солн­це и мо­лил­ся. Про­хо­жие сме­я­лись над ним и оскорб­ля­ли его, но свя­той с кро­то­стью и тер­пе­ни­ем пе­ре­но­сил на­смеш­ки.

В Ро­сто­ве он был зна­ком с пре­по­доб­ным Ири­нар­хом, за­твор­ни­ком Ро­стов­ским († 1616; па­мять 13/26 ян­ва­ря). По­се­тив его од­на­жды в Ро­сто­ве (ок. 1580 г.), свя­той Иоанн про­ро­че­ски пред­ска­зал ему на­ше­ствие по­ля­ков: «Даст те­бе Бог по­учать лю­дей от во­сто­ка до за­па­да, на­пол­нять зем­лю уче­ни­ка­ми, от­во­дить лю­дей от пьян­ства. За без­за­кон­ное же пьян­ство и раз­врат Гос­подь Бог на­шлет на Рус­скую зем­лю ино­пле­мен­ных... Но их Свя­тая Тро­и­ца Сво­ею си­лою про­го­нит».

По­след­ние го­ды сво­ей жиз­ни бла­жен­ный Иоанн про­вел в Москве. Хо­дил он с рас­пу­щен­ны­ми во­ло­са­ми, по­чти об­на­жен­ный, да­же и в же­сто­кие мо­ро­зы. Его по­ве­де­ние бы­ло вы­зо­вом мир­ско­му са­мо­до­воль­ству, по­ступ­ки и по­рой за­га­доч­ные сло­ва на­ме­ка­ли на скры­тую по­все­днев­ную жизнь. Бла­жен­ный Иоанн ча­сто об­ра­щал­ся с от­кро­вен­ным или об­ли­чи­тель­ным сло­вом к силь­ным ми­ра се­го, его зна­ли да­же и ца­ри, тер­пя от него то, что не вы­нес­ли бы от дру­го­го. Так, ца­рю Бо­ри­су Го­ду­но­ву ча­сто он го­во­рил сло­ва: «Ум­ная го­ло­ва, раз­би­рай Бо­жьи де­ла. Бог дол­го ждет, да боль­но бьет».

Св. Иоанн сам пред­ска­зал свою кон­чи­ну, ис­про­сив у про­то­и­е­рея Ди­мит­рия, на­сто­яте­ля хра­ма По­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы на Рву, впо­след­ствии на­зван­но­го со­бо­ром Ва­си­лия Бла­жен­но­го, ме­сто сво­е­го упо­ко­е­ния.

В на­род­ной па­мя­ти оста­лись со­бы­тия, пред­ше­ство­вав­шие кон­чине свя­то­го. По пу­ти из хра­ма бла­жен­ный ис­це­лил че­ло­ве­ка, не вла­дев­ше­го но­гой: как бы неча­ян­но свя­той на­сту­пил на нее, и но­га ста­ла здо­ро­ва. За­тем он по­шел в ба­ню и там, впер­вые сняв вери­ги, три­жды об­лил­ся во­дой, го­то­вясь к по­гре­бе­нию. Свя­той за­по­ве­дал со­вер­шить по­гре­бе­ние не ра­нее тре­тье­го дня. За­тем он лег на лав­ку, про­сил у всех про­ще­ния и за­ве­щал от­не­сти свое те­ло к гро­бу бла­жен­но­го Ва­си­лия в По­кров­ский храм. С эти­ми сло­ва­ми бла­жен­ный Иоанн мир­но пре­ста­вил­ся к Бо­гу 3 июля 1589 (1590) го­да.

О по­дви­гах его зна­ли мно­гие совре­мен­ни­ки. По ука­зу ца­ря Фе­о­до­ра Иоан­но­ви­ча бы­ло со­вер­ше­но тор­же­ствен­ное по­гре­бе­ние бла­жен­но­го Иоан­на. Од­на­ко са­мо по­гре­бе­ние со­вер­ша­лось не в ука­зан­ный бла­жен­ным день, а рань­ше. Гос­подь по­пустил в на­ка­за­ние за неис­пол­не­ние за­ве­та Сво­е­го угод­ни­ка во вре­мя бо­го­слу­же­ния слу­чить­ся силь­ной гро­зе с мол­ни­я­ми, так что в По­кров­ском хра­ме опа­ли­лись неко­то­рые ико­ны и да­же по­стра­да­ли несколь­ко кли­ри­ков и ми­рян. Во вре­мя по­гре­бе­ния и позд­нее мно­гие бо­ля­щие по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние по мо­лит­вам бла­жен­но­го Иоан­на. Бла­жен­ный Иоанн яв­лял­ся и боль­ным, на­хо­див­шим­ся да­ле­ко от Моск­вы, и они вы­здо­рав­ли­ва­ли.

Вско­ре по­сле бла­жен­ной кон­чи­ны свя­то­го Иоан­на, Мос­ков­ско­го чу­до­твор­ца, бы­ли со­став­ле­ны жи­тие и служ­ба. Мо­щи свя­то­го бы­ли об­ре­те­ны нетлен­ны­ми 12 июня 1672 го­да и по­гре­бе­ны под спу­дом в при­де­ле Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы в По­кров­ском со­бо­ре. А 17 ян­ва­ря 1916 го­да этот при­дел был пе­ре­име­но­ван во имя бла­жен­но­го Иоан­на, Хри­ста ра­ди юро­ди­во­го, Мос­ков­ско­го чу­до­твор­ца. Па­мять свя­то­го со­вер­ша­ет­ся в день его бла­жен­ной кон­чи­ны – 3/16 июля и в день об­ре­те­ния его нетлен­ных мо­щей – 12/25 июня.

Свя­ти­тель Ан­дрей, ар­хи­епи­скоп Крит­ский, ро­дил­ся в го­ро­де Да­мас­ке в се­мье бла­го­че­сти­вых хри­сти­ан. До се­ми­лет­не­го воз­рас­та маль­чик был нем. За­тем од­на­жды по при­ча­ще­нии Свя­тых Хри­сто­вых Та­ин он об­рел дар ре­чи и на­чал го­во­рить. С то­го вре­ме­ни от­рок на­чал уси­лен­но изу­чать Свя­щен­ное Пи­са­ние и Бо­го­слов­ские на­у­ки.

Че­тыр­на­дца­ти лет он уда­лил­ся в Иеру­са­лим и там при­нял по­стри­же­ние в ­те­ли пре­по­доб­но­го Сав­вы Освя­щен­но­го. Свя­той Ан­дрей про­во­дил стро­гую, це­ло­муд­рен­ную жизнь, был кро­ток, воз­дер­жан, так что все удив­ля­лись его доб­ро­де­те­ли и ра­зу­му. Как че­ло­век ода­рен­ный и из­вест­ный доб­ро­де­тель­ной жиз­нью, он по про­ше­ствии вре­ме­ни был при­чис­лен к иеру­са­лим­ско­му кли­ру и на­зна­чен сек­ре­та­рем Пат­ри­ар­хии – но­та­ри­ем. В 680 го­ду ме­сто­блю­сти­тель Иеру­са­лим­ской пат­ри­ар­шей ка­фед­ры Фе­о­дор вклю­чил ар­хи­ди­а­ко­на Ан­дрея в чис­ло пред­ста­ви­те­лей Свя­то­го Гра­да на IV Все­лен­ском Со­бо­ре, где он про­ти­во­бор­ство­вал ере­ти­че­ским уче­ни­ям, опи­ра­ясь на глу­бо­кие зна­ния пра­во­слав­ных дог­ма­тов. Вско­ре по­сле Со­бо­ра он был ото­зван из Иеру­са­ли­ма в Кон­стан­ти­но­поль и опре­де­лен ар­хи­ди­а­ко­ном к хра­му Свя­той Со­фии, Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей. В прав­ле­ние им­пе­ра­то­ра Юс­ти­ни­а­на II (685–695) свя­той Ан­дрей был ру­ко­по­ло­жен в ар­хи­епи­ско­па го­ро­да Гор­ти­ны на ост­ро­ве Крит. На но­вом по­при­ще он про­си­ял как ис­тин­ный све­тиль­ник Церк­ви, ве­ли­кий иерарх – бо­го­слов, учи­тель и гим­но­тво­рец.

Свя­ти­тель Ан­дрей на­пи­сал мно­го бо­го­слу­жеб­ных пес­но­пе­ний. Он стал ос­но­ва­те­лем но­вой ли­тур­ги­че­ской фор­мы – ка­но­на. Из со­став­лен­ных им ка­но­нов бо­лее все­го из­ве­стен Ве­ли­кий По­ка­ян­ный ка­нон, за­клю­ча­ю­щий в сво­их 9 пес­нях 250 тро­па­рей и чи­та­е­мый Ве­ли­ким по­стом. В первую сед­ми­цу По­ста на по­ве­че­рии он чи­та­ет­ся по ча­стям (так на­зы­ва­е­мые «ме­фи­мо­ны») и пол­но­стью – в чет­верг на утре­ни пя­той сед­ми­цы.

Свя­ти­тель Ан­дрей Крит­ский про­сла­вил мно­ги­ми по­хва­ла­ми Пре­чи­стую Де­ву Ма­рию. Ему так­же при­над­ле­жат: ка­нон на Рож­де­ство Хри­сто­во, три­песн­цы на по­ве­че­рии Неде­ли Ва­ий и на пер­вые че­ты­ре дня Страст­ной сед­ми­цы, сти­хи­ры на Сре­те­ние Гос­подне и мно­гие дру­гие пес­но­пе­ния. Про­дол­жа­те­ля­ми его гим­но­гра­фи­че­ской тра­ди­ции бы­ли ве­ли­кие цер­ков­ные пес­но­пев­цы по­сле­ду­ю­щих ве­ков: свя­тые Иоанн Да­мас­кин, Кос­ма Ма­и­ум­ский, Иосиф Пес­но­пе­вец, Фе­о­фан На­чер­тан­ный. Со­хра­ни­лись так­же на­зи­да­тель­ные Сло­ва свя­ти­те­ля Ан­дрея Крит­ско­го на неко­то­рые цер­ков­ные празд­ни­ки.

О вре­ме­ни кон­чи­ны Свя­ти­те­ля сре­ди цер­ков­ных ис­то­ри­ков нет еди­но­го мне­ния. Од­ни на­зы­ва­ют 712, дру­гие – 726 год. Он скон­чал­ся на ост­ро­ве Ми­ли­ти­на, воз­вра­ща­ясь на Крит из Кон­стан­ти­но­по­ля, где был по де­лам Церк­ви. Мо­щи его бы­ли пе­ре­не­се­ны в Кон­стан­ти­но­поль. В 1350 го­ду бла­го­че­сти­вый рус­ский па­лом­ник Сте­фан Нов­го­ро­дец ви­дел их в Кон­стан­ти­но­поль­ском мо­на­сты­ре во имя свя­то­го Ан­дрея Крит­ско­го.

На рус­ском язы­ке из­да­но:

1. Ве­ли­кий ка­нон, чи­та­е­мый на ве­ли­ких по­ве­че­ри­ях пер­вой неде­ли и на утре­ни в чет­вер­ток пя­той неде­ли Ве­ли­ко­го по­ста (в пер. М. И. Бо­го­слов­ско­го, впо­след­ствии про­то­пре­сви­тер Боль­шо­го Успен­ско­го со­бо­ра Ми­ха­ил) – «Хри­сти­ан­ское чте­ние», 1836, I, с. 129-184. То же в от­дель­ном из­да­нии: Ве­ли­кий ка­нон и Ака­фист Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це, чи­та­е­мый на утре­ни в суб­бо­ту пя­той неде­ли Ве­ли­ко­го по­ста (в пер. Фила­ре­та, мит­ро­по­ли­та Мос­ков­ско­го). М., 1873 в дру­гой ре­дак­ции. Пе­ре­вод Ве­ли­ко­го ка­но­на был из­дан про­фес­со­ром Пе­тер­бург­ской ду­хов­ной ака­де­мии Е. И. Ло­вя­ги­ным: «Бо­го­слу­жеб­ные ка­но­ны на гре­че­ском, сла­вян­ском и рус­ском язы­ках в трех кни­гах». Кн. 3. СПб., 1856. Но­вый сла­вян­ский пе­ре­вод при­над­ле­жит епи­ско­пу Ав­гу­сти­ну Гу­ля­ниц­ко­му и на­пе­ча­тан в ж. «Ду­ше­по­лез­ное Чте­ние», 1882, I, с. 232-261. В на­ча­ле на­ше­го сто­ле­тия вы­шло из­да­ние Н.И. Кед­ро­ва: «Ка­нон ве­ли­кий, тво­ре­ние Ан­дрея Крит­ско­го, Иеру­са­лим­ско­го, чти­мый в первую неде­лю по­ста». М., 1915.

2. Бе­се­да на чет­ве­ро­днев­но­го Ла­за­ря. – «Хри­сти­ан­ское чте­ние», 1826, XXII, с. 5 слл.

3. Сло­во на Бла­го­ве­ще­ние Пре­свя­тыя Бо­го­ро­ди­цы. – Там же, 1829, ХXХIII, с. 245 слл.

4. По­хваль­ное сло­во Свя­ти­те­лю и Чу­до­твор­цу Ни­ко­лаю. – Там же, 1834, IV, с. 229 слл.

5. Сло­во на Рож­де­ство Пре­свя­тыя Бо­го­ро­ди­цы. – Там же, 1836, III, с. 231 слл.

6. Сло­во на все­слав­ное Воз­дви­же­ние Чест­на­го и Жи­во­тво­ря­ще­го Кре­ста Гос­под­ня. – Там же, 1839, III, с. 307 слл.

7. Про­по­ве­ди – В кн.: «Из­бран­ные сло­ва в честь Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы». СПб., 1868, с. 44-69, 96-114. «Вос­крес­ное Чте­ние», 1853; «При­бав­ле­ния к Цер­ков­ным ве­до­мо­стям», 1898, № 36.

Свя­тая му­че­ни­ца Аг­ния ро­ди­лась в Ри­ме в III ве­ке от хри­сти­ан­ских ро­ди­те­лей и бы­ла вос­пи­та­на ими в пра­ви­лах хри­сти­ан­ской ве­ры. С юных лет всей ду­шой пре­да­лась она Бо­гу и ре­ши­ла по­свя­тить се­бя дев­ствен­ной жиз­ни. Ко­гда она от­ка­за­лась вый­ти за­муж за сы­на го­род­ско­го на­чаль­ни­ка Сим­фро­ния, один из при­бли­жен­ных от­крыл ему, что Аг­ния хри­сти­ан­ка. Озлоб­лен­ный пра­ви­тель ре­шил под­верг­нуть свя­тую де­ву бес­че­стию и по­ве­лел об­на­жить и от­пра­вить ее в дом для блуд­ниц за ху­лу на язы­че­ских бо­гов. Но Гос­подь не до­пу­стил по­ру­га­ния свя­той – на го­ло­ве ее мгно­вен­но вы­рос­ли гу­стые и длин­ные во­ло­сы, скрыв­шие те­ло от лю­дей; по­ме­щен­ная в дом для блуд­ниц свя­тая об­ле­че­на бы­ла Небес­ным све­том, по­мра­чав­шим зре­ние всем, кто при­хо­дил. Сын пра­ви­те­ля, при­шед­ший, чтобы обес­че­стить де­ву, пал мерт­вым, ед­ва кос­нув­шись до нее ру­кой, но по го­ря­чей мо­лит­ве свя­той Аг­нии был вос­кре­шен и про­воз­гла­сил пе­ред ли­цом сво­е­го от­ца и мно­гих лю­дей: «Один Бог на небе и зем­ле – Бог хри­сти­ан­ский, про­чие же бо­ги – прах и пе­пел!». При ви­де это­го чу­да сто шесть­де­сят че­ло­век уве­ро­ва­ли в Бо­га и кре­сти­лись, при­няв в ско­ром вре­ме­ни му­че­ни­че­скую смерть от языч­ни­ков.

Свя­тая Аг­ния по тре­бо­ва­нию язы­че­ских жре­цов бы­ла пре­да­на му­че­ни­ям. Ее пы­та­лись сжечь на ко­ст­ре как ча­ро­дей­ку, но свя­тая оста­лась невре­ди­ма в огне, пре­бы­вая в мо­лит­ве к Бо­гу, по­сле че­го бы­ла уби­та уда­ром ме­ча в гор­ло.

Свя­тая де­ва-му­че­ни­ца бы­ла по­хо­ро­не­на ро­ди­те­ля­ми неда­ле­ко от го­ро­да Ри­ма (око­ло 304 го­да). На мо­ги­ле свя­той Аг­нии со­вер­ша­лось мно­го чу­дес. Мо­щи свя­той по­чи­ва­ют в Ри­ме в за­го­род­ном хра­ме, со­здан­ном в честь ее име­ни, по до­ро­ге Но­мен­тан­ской.

По­сле при­со­еди­не­ния Ки­е­ва к Лит­ве в го­ро­де пра­ви­ла се­мья кня­зей Оль­шан­ских. В се­ре­дине XVI ве­ка у од­но­го из них – кня­зя Юрия Дуб­ро­виц­ко­го-Оль­шан­ско­го – умер­ла дочь Иули­а­ния. Она скон­ча­лась дев­ствен­ни­цей на 16-м го­ду жиз­ни. Отец ее был бла­го­тво­ри­те­лем Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры, и по­то­му те­ло княж­ны по­греб­ли близ Ве­ли­кой Лавр­ской церк­ви.

В на­ча­ле XVII ве­ка при Пе­чер­ском ар­хи­манд­ри­те Ели­сее Пле­те­нец­ком (1599–1624) во вре­мя ко­па­ния мо­ги­лы на­шли гроб с нетлен­ным те­лом де­вуш­ки. На се­реб­ря­ной до­щеч­ке гро­ба бы­ла над­пись: «Иули­а­ния, княж­на Оль­шан­ская, скон­чав­ша­я­ся на 16-м го­ду». Княж­на ле­жа­ла в гро­бу как жи­вая, в бе­лом пла­тье, об­ши­том зо­ло­том, со мно­же­ством дра­го­цен­ных укра­ше­ний. Те­ло ее пе­ре­нес­ли в Ве­ли­кую Лавр­скую цер­ковь.

В XVII ве­ке свя­тая Иули­а­ния яви­лась Ки­ев­ско­му мит­ро­по­ли­ту Пет­ру Мо­ги­ле и упрек­ну­ла его за ма­ло­ве­рие и небре­же­ние к ее мо­щам. По­сле это­го мит­ро­по­лит по­ве­лел по­ло­жить мо­щи свя­той в дра­го­цен­ную ра­ку с над­пи­сью: «По во­ле Твор­ца Неба и зем­ли жи­вет по вся ле­та Юли­а­ния, по­мощ­ни­ца и ве­ли­кая в Небе за­ступ­ни­ца. Здесь ко­сти – вра­чев­ство про­тив всех стра­да­ний... Рай­ские се­ле­ния со­бой укра­ша­ешь, Юли­а­ния, как цве­ток пре­крас­ный». У ра­ки мо­щей свя­той Иули­а­нии со­вер­ша­лось мно­же­ство чу­дес и бла­го­дат­ных ис­це­ле­ний. Был при этом слу­чай, ко­гда про­брав­ший­ся в цер­ковь вор украл с ее мо­щей дра­го­цен­ное коль­цо, но ед­ва он вы­шел из две­рей хра­ма, за­кри­чал страш­ным го­ло­сом и упал мерт­вым.

Од­на­жды свя­тая де­ва Иули­а­ния яви­лась игу­ме­ну Ки­ев­ско­го Ми­хай­лов­ско­го мо­на­сты­ря и ска­за­ла ему: «Я – Иули­а­ния, мо­щи ко­то­рой ле­жат в Пе­чер­ской церк­ви. Ты же счи­та­ешь мои мо­щи ни­чем. Ра­ди это­го Гос­подь по­сы­ла­ет те­бе зна­ме­ние, чтобы ты по­нял, что я Гос­по­дом Бо­гом при­чте­на к свя­тым де­вам, уго­див­шим Ему». С тех пор по­чи­та­ние свя­той Иули­а­нии еще бо­лее уве­ли­чи­лось.

В 1718 го­ду мо­щи свя­той го­ре­ли при по­жа­ре в церк­ви. Остан­ки их бы­ли по­ло­же­ны в но­вую ра­ку и по­став­ле­ны в Ближ­них пе­ще­рах Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры. Свя­тая пра­вед­ная де­ва Иули­а­ния ста­ла вто­рой из свя­тых жен Ру­си, удо­сто­ив­ших­ся быть по­гре­бен­ны­ми в Лавр­ских пе­ще­рах. На ико­тьфу! свя­тая Иули­а­ния изо­бра­жа­ет­ся в со­бо­ре свя­тых От­цев Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры.

Свя­тая Иули­а­ния – пер­вая по­мощ­ни­ца рус­ским жен­щи­нам в ис­це­ле­нии бо­лез­ней ду­ши. Она пред­ста­тель­ству­ет за них вме­сте с дру­ги­ми свя­ты­ми рус­ской зем­ли пред Пре­чи­стой Ма­те­рью Гос­по­да и вме­сто с Нею – пред Пре­сто­лом Свя­той Тро­и­цы. По­мо­лим­ся же свя­той пра­вед­ной де­ве Иули­а­нии, княжне Оль­шан­ской, о ее зем­ных сест­рах – жен­щи­тьфу! Рос­сии, чтобы по­мог­ла она ис­це­ле­нию их душ, по­мог­ла об­ре­сти ра­дость ду­хов­ную и уте­ше­ние.

В цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ра Дио­кли­ти­а­на[1] некий хри­сти­а­нин, по име­ни До­ро­фей, и же­на его, име­нем Ев­се­вия, бу­дучи без­дет­ны­ми, мо­ли­лись Бо­гу о том, чтобы Он да­ро­вал им де­тей, при­чем обе­ща­ли по­свя­тить Ему свое ди­тя, ес­ли оно ро­дит­ся у них. По их мо­лит­ве в один вос­крес­ный день у них ро­дил­ся мла­де­нец жен­ско­го по­ла, ко­то­ро­му они да­ли имя Ки­ри­а­кии[2] и кре­сти­ли его Свя­тым Кре­ще­ни­ем. Вос­пи­ты­вая дочь свою в хри­сти­ан­ском уче­нии и доб­рых на­став­ле­ни­ях, они со­хра­ня­ли ее в непо­роч­но­сти, чтобы, со­глас­но сво­е­му на­ме­ре­нию, от­дать ее на слу­же­ние Бо­гу. В это вре­мя воз­двиг­ну­то бы­ло на хри­сти­ан го­не­ние[3], и бла­го­че­сти­вые ро­ди­те­ли с до­че­рью сво­ею бы­ли пре­да­ны им­пе­ра­то­ру Дио­кли­ти­а­ну, ко­то­рый, про­из­вед­ши над ни­ми суд, спер­ва по­ве­лел в те­че­ние дол­го­го вре­ме­ни бить их, и по­том До­ро­фея и Ев­се­вию ­слал в Ми­ти­лен­скую стра­ну[4] к пра­ви­те­лю Иусту, а Ки­ри­а­кию – в Ни­ко­ми­дию[5] к ке­са­рю Мак­си­ми­а­ну. По­след­ний до­про­сил свя­тую и ви­дя, что она твер­да и непо­ко­ле­би­ма в ве­ре, по­ве­лел раз­ло­жить ее на зем­ле и дол­гое вре­мя без ми­ло­сер­дия бить ее. В вре­мя это­го ис­тя­за­ния Ки­ри­а­кия пре­да­ва­лась мо­лит­ве, и это при­ве­ло Мак­си­ми­а­на в страш­ный гнев, но свя­тая му­че­ни­ца ска­за­ла ему:

– Не обо­льщай­ся, Мак­си­ми­ан! Ни­ко­гда ты не за­ста­вишь ме­ня под­чи­нить­ся тво­ей во­ле, ибо мне по­мо­га­ет Бог.

По­сле се­го Мак­си­ми­ан по­слал свя­тую Ки­ри­а­кию к пра­ви­те­лю Вифи­нии Ила­ри­о­ну, ко­то­рый, до­про­сив ее, ве­лел вве­сти ее в идоль­ский храм, но свя­тая по­мо­ли­лась, и по ее мо­лит­ве про­изо­шло силь­ное зем­ле­тря­се­ние, при­чем все идо­лы, быв­шие в хра­ме, по­па­да­ли на зем­лю и рас­сы­па­лись в прах, в храм во­рвал­ся вихрь и под­нял этот прах на воз­дух, а за­тем блес­ну­ла ог­нен­ная мол­ния и опа­ли­ла пра­ви­те­лю Ила­ри­о­ну ли­цо, по­сле че­го он, упав­ши с сво­е­го се­да­ли­ща, тут же умер. То­гда при­шел дру­гой князь об­ла­сти, со­пра­ви­тель пер­во­го и, узнав обо всем слу­чив­шем­ся, при­го­во­рил Ки­ри­а­кию к со­жже­нию ог­нем. По его по­ве­ле­нию рас­ка­ле­на бы­ла боль­шая ско­во­ро­да, и на нее бро­си­ли свя­тую. Тут она, мо­лит­вен­но воз­дев­ши ру­ки, дол­го мо­ли­лась, и в это вре­мя при чи­стом лет­нем небо­склоне со­шло с неба об­ла­ко и уни­что­жи­ло весь жар ог­ня, так что Ки­ри­а­кия оста­лась со­вер­шен­но невре­ди­мой. По­сле это­го пра­ви­тель по­ве­лел при­ве­сти свя­тую Ки­ри­а­кию на ме­сто су­да и вы­пу­стить на нее раз­ных зве­рей, но и тут она оста­лась невре­ди­мой, так как зве­ри вме­сто то­го, чтобы бро­сить­ся на нее, ва­ля­лись у ног ее. Ви­дя это, мно­гие из быв­ших здесь языч­ни­ков уве­ро­ва­ли в Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, а свя­тая бро­ше­на бы­ла в тем­ни­цу. Спу­стя несколь­ко вре­ме­ни по­сле се­го пра­ви­тель при­шел на ме­сто су­да и, сев на свое су­дей­ское се­да­ли­ще, при­го­во­рил ее к смер­ти. Свя­тая Ки­ри­а­кия по­про­си­ла у него раз­ре­ше­ния по­мо­лить­ся, дол­го мо­ли­лась и, дав­ши на­став­ле­ния со­про­вож­дав­шим ее хри­сти­а­нам, пре­кло­ни­лась к зем­ле и мир­но скон­ча­лась[6]. Ко­гда при­шли во­и­ны, чтобы ис­пол­нить над нею су­деб­ный при­го­вор, то на­шли ее уже умер­шею и при­шли от это­го в удив­ле­ние. В это вре­мя по­слы­шал­ся с неба го­лос, ска­зав­ший им:

– Бра­тия! иди­те и рас­ска­жи­те всё о ве­ли­ких де­лах Бо­жи­их.

Во­и­ны по­сле это­го воз­вра­ти­лись, про­слав­ляя Бо­га.