Отпустите детей

Автор: Ольга Макарова, семейный психолог

Совсем еще маленький ребенок отпускает мамину руку и идет в группу детского сада к другим детям. Он робок или смел в этот момент? Он вытирает красные от слез глаза или шепчет: «Забери меня пораньше»? Или он машет маме рукой и делает шаг вперед в свою самостоятельную жизнь. И как бы не спешила мама, сердце ее сжимается, глаза увлажняются — она отпустила его.

Потом будет череда дней, это разрывание рук станет рутиной. Но с этого момента в ее подсознании возникает образ его другой — самостоятельной жизни, в которую ей придется его отпустить. Сейчас это лишь на день, но придет время, и он уйдет, чтобы жить и действовать самому. Сколько бы страхов не возникало в мозгу, какой бы невыносимой не была тревога — маме придется его отпустить.

Из письма

Мой сын успешно закончил школу и поступил в вуз в Санкт-Петербурге. Мечта сбылась! Через неделю мы поедем, чтобы устроиться в общежитии. Вернусь я одна. В пустой дом. … Накатывают слезы. Понимаю, что он не может до тридцати лет быть со мной. Не хочу, чтобы он был маменькиным сыночком. Он самостоятельный, интересный и уверенный в своих силах парень. Где мне найти отдушину? Мне 42 года, и я в разводе — одиночество крепко меня обнимет. Как перестать жалеть себя? Понимаю, что это эгоизм.

Это письмо пришло вовремя, точнее, во время работы над темой. Да и время сейчас такое, когда выпускники определяются с местом учебы, а родители погружаются в то самое состояние отпускания детей, хотя до благословения на собственную самостоятельную жизнь может пройти еще несколько лет.

Стоит ли говорить, что в нашей реальной жизни момент отпускания и благословения на собственное счастье зачастую откладывается и откладывается? Заговаривается условиями и требованиями. И все чаще взрослые дети остаются в родительском гнезде, либо продолжают быть зависимыми от них материально на долгие годы.

К героине письма мы еще вернемся. Хочется верить, что она достойно справится с новым этапом в жизни, тем более, что ее зрелости достаточно для того, чтобы определить собственное состояние как жалость к себе и эгоизм. Это уже хорошо, поверьте, и это внушает надежду.

Давайте сегодня поговорим не о выросших детях, а об их родителях.

Действие первое. Воспитание беспомощности

Подсознательный выбор, который делают родители — пойти по пути воспитания самостоятельности в ребенке или беспомощности, неявен. Чаще мы создаем свой коктейль. Вам кажется очевидным первый вариант? Не спешите. Не всегда то, с чем мы внешне соглашаемся и даже декларируем, становится основой для нашего поведения и воспитания детей.

Если в пять лет мама не может смотреть спокойно на развязанные шнурки и плохо, но самостоятельно повязанный шарф, в двенадцать она сердится, что дневник не заполнен и уроки не сделаны, то к семнадцати годам она энергично заводит разговор о дальнейшем поступлении и сама выбирает будущую специальность для сына или дочери. Она энергична и озабочена, а вот подросшее дитя выглядит растерянным и апатичным.

Дорогие мамочки, пусть липучки садятся на ботинке криво, а рубаха предательски вылезает из штанов. Сдержите порыв и не отнимайте достоинство у своего ребенка. Сам! Научится!

Помню, как в первом классе в первой четверти мой папа красивым почерком чертежника подписывал мои тетради. Как это было красиво! Но ко второй четверти он объявил, что, мол, хватит, дальше — сама. Поверьте, я помню этот непреодолимый разрыв в качестве. У меня так не получится… Но получилось вполне прилично и довольно скоро. И пришел важный опыт того, что не Боги горшки обжигают.

Да, внешне полным инфантом зачастую выглядит именно подросток, мама которого всегда просто была активной и вовлеченной в жизнь ребенка. Все эти годы именно мама предпринимала большие усилия, чтобы обрести достоинство «хорошей и заботливой матери». Об этом образе еще стоит поговорить. Она многое делала и почти все решала за ребенка, потому что она его любит и «…только она знает, как оно лучше для него». А он сам не справится так хорошо, как это сделает мама.

Заметим, довольно опасный процесс происходит на протяжении многих лет в психике ребенка, когда его волевые процессы парализуются, а в жизненный сценарий закладывается внушение, что он ничего не сможет добиться сам, да и справиться со своей жизнью — это так трудно. Пусть вас не смущает, что при этом ребенку говорятся ободряющие слова и комплименты. Он считывает подтекст. «Я — слаб. Я так не смогу».

Что все эти годы он ощущал в основе ее материнской опеки? Страх за ребенка. Что так отчетливо сквозит в эмоциональных нравоучениях мамы? Страх мамы, внушающий ему беспомощность. Голос мамы срывается, и она в запале преувеличивает опасности внешнего мира и раздувает проблемы его будущего — до размеров катастрофы. Именно внушение беспомощности позволяет удерживать у маминой юбки подросшего, почти уже взрослого, но для нее — все еще ребенка.

Мамин страх — страх чего?

Важный вывод состоит в том, что наш собственный страх перед жизнью парализует и нас, и наших детей. Этот страх закрывает будущее. Он влияет на каждое мелкое решение, из суммы которых и складывается будущее уже сегодня. Подсознательный тотальный страх подавляет способность мыслить. Согласитесь, утратив способность думать, мы не сможем найти выход из ситуации. А как тогда учить ребенка искать выход, думать? Сначала справиться с собственным страхом, что не так просто.

Есть и другой серьезный мотив у родителей, поддерживающих страх в детях. О нем чуть подробнее.

Есть такой психологический анекдот. Вопрос: «Как вы воспитали такую хорошую девочку»? «Все, как обычно: шантаж, обман и угрозы». Что ж, наполненный страхом родитель вполне приспособится к роли родителя через запугивание. Этот социальный инструмент в нашем общем бессознательном арсенале из глубины веков. Напугать ребенка очень просто, а напуганный маленький человек управляем и податлив. В таком состоянии и образ родителя, и его авторитет вырастают в глазах ребенка до небес.

Зачем нам, родителям, это нужно? Мы что, в самом деле поддерживаем страх в детях, чтобы они покрепче держались за наш подол и смотрели нам в рот до… тридцати лет? Увы, генограммы многих семей показывают, что архаические долговые цепи, как и поколения назад, удерживают выросших детей в родительской семье. Родить ребенка для себя, чтобы в старости ни в чем не нуждаться — этот алгоритм в порядке вещей и сегодня. Так и рождаются стратегии удержания ребенка. Становясь с слабостью самого ребенка, и будущей слабостью мамы.

Позиция родителей «вырастить и отпустить» болезненно приживается в нашем обществе. Справедливости ради стоит сказать, что повзрослевших и психологически зрелых людей все больше, но вопрос нашей героини из письма до сих пор решается болезненно.

О благодарности и долге выросших детей перед своими родителями мы уже говорили совсем недавно. Но мы опирались на добровольность в изъявлении этих чувств, а не принуждении.

Однако, все чаще к психологу приходят взрослые дети, задыхающиеся в своем болезненном чувстве долга и вины перед родителями.

Действие второе. О стакане воды

Почему же так тяжело старшему поколению городских жителей справиться со страхами старости — одиночества, отсутствия заботы и поддержки? Настолько тяжело, что они в пору активности вводят детей в зависимость от самих себя, подсознательно удерживая их, тем самым продлевая состояние семьи. Социальные ответы мы знаем хорошо. А что там с психологическим наполнением? Когда взрослый сын, женившись, проводит многие часы рядом с мамой вполне активного возраста, решая все ее проблемы, замещая ее мужа, его молодая жена бунтует и ревнует. Но он и сам по-прежнему ищет моральную поддержку в маме, откликаясь на любую ее просьбу, ожидая услышать от нее в ответ слова поддержки. Отношения в молодой семейной паре трещат по швам, но он упорно отвечает собственному чувству благодарности маме за то, что…ее жизнь «не такая счастливая».

Легко ли разлучить двух взрослых детей: выросшего сына и чувствующую одиночество мать? Это чувство его благодарности очень болезненно, скорее, речь идет о глубоком чувстве вины. Ведь мама вышла замуж за нелюбимого мужчину, но вырастила такого любимого сына — своего мужчину. Чувство вины перед ребенком родилось вместе с сыночком, но теперь стало его ношей, ведь он вынужден уйти к молодой жене даже когда маме одиноко и грустно?

Чувство вины наследуют выросшие дети мам, решивших воспитать ребенка «для себя». Выросшие дети родителей, которые развелись, когда детям было три — пять лет. Жизнь «ради ребенка» взращивает чувство несостоятельности мамы, ведь она «не жила», и чувство вины ребенка за это. Согласитесь, что счастливый родитель не будет транслировать ребенку жертвенность?

Наша героиня пишет об опустевшем доме, ее брак распался за много лет до окончания школы сыном. Однако, при всей силе любви и преданности, сын не сможет пройти свой жизненный путь, будучи привязанным к материнскому очагу. Умом, как часто говорится, она это понимает, но сердцем — не принимает. Пока.

Справедливости ради стоит сказать, что и в полных семьях все чаще появляются не взрослеющие, слабые и послушные воле родителей дети. Раскрыть динамику «удержания инфантильного чада» бывает не так просто — родители не всегда готовы видеть реальное положение вещей, находя в своем поведении лишь любовь к ребенку и желание помочь ему во всем. Что ж, мы живем в обществе, в котором тема старости табуирована. Постоянно поддерживается лишь тема нескончаемого детства. Инфантильности. Беспомощности. Заботы. Опеки.

Практика показывает, что когда подростку бунт не удался, а его мнение никому не интересно, то с каждым годом его попытки свободного волеизъявления будут происходить реже и реже, а потребительство и зависимость от родителей будут усиливаться. Причем, всегда с указанием разумных оснований и «очевидных» причин. Не может найти работу. Не хватает денег на жизнь. Снимать жилье дорого, а с нами легче. С внуками поможем. Ей учиться надо и т. д.

Отпустите детей. Благословите их

Когда я вижу пенсионного возраста ребенка, заботливо ухаживающего за глубоко пенсионного возраста родителями (чаще это мамы), я вижу удовлетворительную старость мамы и смирение перед действительностью ее дочери. Она несчастлива. В ее жизни не было семьи, детей, ее собственного счастья, но была работа и забота о родителях. И ответ: значит, так сложилось…

Просто такой дочери никто вовремя не сказал, что послушным ребенком можно оставаться лишь до поры-до времени, а праздник непослушания непременно должен состояться. Каждому возрасту — свой шаг к взрослению и сепарации. Этот рубеж должен быть преодолен — когда ты принимаешь решения за себя и несешь ответственность. И это лично твое решение и твоя забота. То, как ты с этим справишься, и определит твой путь в жизни и твою готовность к личному счастью. Есть ощущение, что ты — другой, не такой, как твои родители? Хорошо. Иди смелее! Мы ведь дадим своим выросшим детям быть счастливыми СВОИМ счастьем? Мы благословим их. Пусть будут трудности, они их научат лучше наших страхов. А соломку, что подстилают на всякий случай, и слезы мы оставим себе.

Что сказать нашей героине письма? Успешному поступлению сына именно на ту специальность, какую он хотел, можно лишь порадоваться. Это и в самом деле большое счастье для молодого человека. Пожелаем ему больших успехов! Удачный старт — хороший задел на будущее.

Как перестать жалеть себя? Просто перестать волевым усилием. Слезы жалости о себе-любимом неконструктивны, а потому ядовиты. 42 года — активный возраст, так что самое время раскрыть себя. Желаю Вам серьезно заняться личной жизнью, личным пространством и дышать полной грудью.

Итак, задачи социализации сына выполнены практически, теперь можно подумать о том, что было в суете будней забыто. Кто знает? Лет через пять не придется ли уделить время внукам? Живите полной жизнью! Прямо сейчас!

  • 29.08.2016

Поделиться с друзьями